Полицейские и воры. Авторский сборник

Уэстлейк Дональд Эдвин

И конечно, полный дом заинтересованных участников, четырнадцать из которых являлись его добровольными союзниками и лишь один противостоял всей толпе.

Сондгарду следовало придумать, что он сможет предпринять исходя из имеющихся у него ресурсов. Надо еще и еще раз обдумать все заново и понять, что ему следует делать.

Вначале Сондгард поговорил с Луин Кемпбелл, имевшей собственный автомобиль, белый «континенталь» с откидным верхом, припаркованный перед театром. Капитан спросил ее, не может ли Луин

сделать ему одолжение и отвезти домой Ларри Темпла, так как сейчас ни сам Сондгард, ни Майк Томпкинс не располагают для этого временем.

– С удовольствием, – ответила актриса и одарила капитана довольно суровой и холодной улыбкой. – Если ты тоже окажешь мне услугу.

– Если я смогу.

– Позволь мне задержаться на некоторое время в городе и сделать кое–какие покупки. – Улыбка стала насмешливой. – Скажем, до трех часов?

Сондгард улыбнулся в ответ, хотя ему пришлось сделать над собой усилие:

– Прекрасно. Твое время в твоем распоряжении.

– Благослови тебя Бог, Эрик.

Луин ушла, прихватив с собой Ларри Темпла, скорее спящего, чем бодрствующего, а Сондгард позвонил в контору, чтобы поговорить с Джойс:

– Ты можешь связаться с Дейвом?

– Я сказала ему все, что ты просил, насчет того, чтобы он вылез из лодки и сидел рядом с телефоном. Он обещал быть дома.

– Отлично. Позвони ему и скажи, чтобы он ехал сюда, но не надевал форму. Он должен поставить машину перед театром и ждать, рано или поздно я увижу его там, выйду и поговорю с ним.

– Ладно. Я скажу.

Но мозг Сондгарда продолжал работать, корректируя и редактируя его планы даже тогда, когда капитан уже начал их осуществлять.

– Нет, постой. Я не выйду. Он должен припарковаться перед театром так, чтобы видеть и переднюю и правую стены здания. Пусть он просто сидит там и наблюдает за домом. Если кто–нибудь будет выходить из дома, я выйду с ним на крыльцо, с любым человеком, покидающим дом. Если кто–нибудь выйдет из дома, а я не буду сопровождать его до крыльца, Дейв должен три раза нажать на сигнал и не дать парню сбежать. Ему следует вести себя крайне осторожно, потому что он может столкнуться с человеком, уже совершившим два убийства.

– Хорошо, я поняла. Как дела, Эрик?

– Паршиво.

– Выражение поддержки с моего конца телефонного провода поможет тебе хоть немного?

– Оно помогло бы, если бы я не знал, что ты предвзятый сторонник.

– Вот что я называю эгоизмом. Позвони мне, когда поймаешь его, Эрик.

– Обязательно.

Теперь Боб Холдеман. Сондгард подошел к нему и сказал:

– Я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, Боб.

– У меня в комнате. Идем.

Комната Холдемана располагалась на первом этаже, за репетиционным залом. Сондгард сел на единственный стул, а Холдеман устроился на краешке кровати. Шторы

здесь оставались опущенными, постель разобранной, поэтому у капитана невольно возникло впечатление, что он находится в комнате тяжелобольного.

– У меня есть новости для тебя. Боб, и еще я хочу попросить тебя об услуге.

– Все что хочешь, Эрик, что твоей душе угодно.

– Отлично. Вначале новости. Первая новость: наш сумасшедший за прошедшую ночь не только написал свое послание на кухонном столе. Он натворил также и других дел. Я совершенно уверен; что эта записка не относится к убийству Сисси Уолкер, а касается второго убийства.

– Второго убийства?

– Ты знаешь усадьбу Лаундеса? Кто–то перелез вчера ночью через забор и забил до смерти одного из охранников.

– Эрик!

– Секундочку, я еще не кончил. Затем он спустился к озеру, прямо за домом Лаундесов, и три раза нацарапал в грязи имя Роберт. Затем он развернулся и отправился домой. Он не вошел в дом, он больше ничего не делал. Все, что он совершил, – перелез через ворота, убил человека, три раза написал свое имя и пошел домой.

– Роберт, – задумчиво повторил Холдеман. – А здесь в своем послании он написал Бобби. Он пытается повесить все на меня, Эрик?

– Я так не думаю. Это у него не получится, и ему следовало бы это знать. Мы имеем дело с лунатиком, Боб, вот почему следствие идет так туго. Нет никаких предположений о том, что он имеет в виду или почему он что–то делает. Я по–прежнему уверен, что, если бы я только смог понять, почему он перелез через ворота в усадьбе, я оказался бы намного ближе к разгадке, чем сейчас.

– Но ты близко, верно? В три часа…

– Это моя последняя новость. Нет никаких отпечатков пальцев.

Холдеман озадаченно заморгал:

– То есть как?

– Отпечаток был, или, лучше сказать, мог бы быть. Но мы его не фотографировали. Майк совершил ошибку. Это не его вина, такие вещи всегда могут случиться. Я блефую, Боб. Я пытаюсь напугать нашего убийцу и заставить его сбежать.

– Что, если это не сработает?

Холдеман сильно побледнел; новости явно подействовали на него, и сейчас продюсер чувствовал себя потерянным – он так надеялся на этот отпечаток пальца. Если бы убийца так же безоглядно поверил в рассказ Сондгарда.

– Я начну волноваться об этом в три часа, – пояснил капитан, откидываясь на спинку стула. – Обе новости в настоящий момент являются конфиденциальными. Отпечаток пальца, само собой разумеется. И второе убийство. В этом доме только ты, я и Майк знаем об этом, не считая, конечно, самого убийцы. Я, возможно, воспользуюсь этим, хотя, честно говоря, пока не представляю каким образом.

Холдеман кивнул. Его пальцы терлись друг о друга с сухим звуком. Наконец продюсер произнес: