Политическая антропология

Вольтман Людвиг

У примитивных народов сочувствие и социальная помощь оказываются скорее сильным и здоровым, нежели слабым и больным, так как жестокая борьба за существование с внешними силами природы допускает всегда происхождение корректива. Так, о чукчах и якутах сообщают, что у взрослых людей этих племен болезни наблюдаются редко. Путешественники снова и снова сообщают, что среди примитивных племен не наблюдаются ни калеки, ни уродливые индивидуумы. Способы, практиковавшиеся всеми дикими и варварскими народами, такие же как и в древности, а именно — выбрасывание и умерщвление детей, — помогают естественному отбору в том отношении, что при этом выбрасываются всегда одни только слабые и уродливо-сложенные индивидуумы. О некоторых племенах Южной Америки Мальтус сообщает, что там дети неспособных к труду женщин подвергаются той же участи, вследствие опасения, что потомство может быть столь же слабым, как их родительницы. Против инфекционных болезней и общеопасных душевнобольных дикие прибегают к изолированию, причем большею частью случается, что исключенные, живущие одиноко в лесу, индивидуумы растерзываются дикими животными. У племени вадо существует обычай, по которому

женщина, муж которой умер от проказы, не может выйти замуж во второй раз. Тут явно существует общественная мера, имеющая целью поддержать естественный отбор и способствовать крепости расы.

У цивилизованных народов, развивших свои социальные чувства и представления под духовным влиянием христианской морали и гуманных идей, возникают мотивы и для индивидуальных действий и общественных учреждений, которые способны ограничить или даже совсем отменить гигиенический отбор. Филантропические чувствования могут здесь достигнуть такой власти над умами, что сострадание к слабым, больным и менее способным оценивается в таких обществах прямо как высочайшая добродетель.

В то время, как у диких племен, у которых охота и война служат естественными источниками добывания пищи, отдельные индивидуумы могут рассчитывать на поддержку лишь в том случае, если они удовлетворяют требованиям, предъявляемым телесной и умственной силе, — в обществе, где существует разделение труда, где профессии дифференцировались и практикуются «мирные искусства», личные способности, хотя бы они были одностороннего, но специализированного рода, получают все-таки общественную ценность, которая и делает соответствующего индивидуума полезным для общества и работоспособным. Индивидуумы, имеющие пороки развития и больные, но обладающие, вследствие своих умственных способностей и особых дарований или технической ловкости избирающею ценностью, остаются в живых и могут даже достигнуть хорошо обставленного экономического положения, основать семью и размножаться, причем они могут, конечно, перенести свои наследственные физические пороки и болезни и на свое потомство.

Гигиенические и санитарные мероприятия цивилизованных государств приобретают с этой точки зрения особенный интерес. Хейкрафт первым привлек внимание к тому обстоятельству, что искусственное уменьшение острых инфекционных болезней увеличивает органические и конституциональные заболевания, так как при эпидемиях истребляются большею частью лишь те индивидуумы, которые страдают этими пороками. В особенности мы должны указать на ограничение детской смертности, как на явление, способное причинить подобное ухудшение расы. Колькбрюгге сообщил в своих «Антропологических наблюдениях на Малайском архипелаге», [203] что там также редко встречают великанов и карликов, как и калек. «Размеры роста там очень равномерны; путем громадной детской смертности все ненормальные индивидуумы выключаются из расы». Совсем не встречаются также телесно или умственно чахлые дети у европейцев в Ост-Индии. Как на причину этого, указывают на большую детскую смертность, [204] которая там господствует.

203

Verhandl. der Berliner Gesellsch. fur Anthropologie. 1900. S. 397.

204

Zeitschrift fur Ethnologie. 1901. S. 395.

Поучительный пример отрицательного действия гигиенического отбора представляет еврейская раса. Евреи обладают повсюду большею долговечностью, нежели остальное население. С поверхностной точки зрения, отсюда можно было бы вывести заключение о большей жизненной энергии. В действительности же тут вводит в заблуждение меньшая цифра смертности именно в детские годы и известная сила сопротивления острым инфекционным болезням, что обусловливается отличным уходом за детьми и строгим соблюдением гигиенических мер. [205] Следствием этого является ужасающее умножение органических, конституциональных и нервных болезней и именно вследствие недостатка естественного отбора, вредные последствия которого (т. е. недостатка) еще усиливаются внутригрупповым браком.

205

Judisches Volksblatt. 1902. Nr. 50.

Дж. Адамс [206] и Г. Спенсер [207] еще до Дарвина указали на возникновение наследственных вырождений вследствие недостатка отбора и на физиологическую опасность для расы, усиливающуюся вследствие филантропии и законодательства и бедных, так как таким путем задерживается самоочищение расы посредством естественного отбора и возникают условия, благоприятствующие наследственному вырождения. А. Плётц делает тот же упрек господствующему в современной социальной политике принципу защиты слабых. [208] В действительности, во всех тех случаях, где место органа заступает технический инструмент, то место физиологической функции — искусственная, а где социальные пособия разнообразнейшего рода заменяют индивидуальную дееспособность и ответственность — там даны условия для наступления панмиксии, т. е. органы и функции ускользают от постоянно подбирающего, строгого контроля естественного отбора. Частичные физические ухудшения расы связаны поэтому со сложными культурными отношениями. Если же они являются только побочными продуктами культуры, следовательно, имеются лишь в небольшом числе, или же наступают коррективы, которые задерживают наследственные вырождения и заболевания посредством

того, что препятствуют размножению, то эти ухудшения никогда не могут повредить всей расе и органическому фундаменту общества. Если же большая или антропологически более важная часть населения охватывается этим ухудшением, тогда панмиксия действует разрушающим образом на плазматическую зародышевую историю расы, и она становится одной из значительнейших причин органического, политического и духовного падения народов.

206

Philosophical Treatise on the hereditary peculiarities of the human race. 1815.

207

Social Statics. S. 352.

208

Alfred Ploetz. Die Tuchtigkeit unserer Rasse und der Schutz der Schwachen. 1897.

Поэтому важнейшей задачей антропологической теории истории и общества являются испытание всех экономических, политических и духовных организаций в том отношении, насколько они служат физиологическому отбору расы или культурному ее развитию, и выслеживание отдельных причин, которые вводят роковое противоречие между обеими задачами развития народов.

5. Борьба за существование и борьба за право

В человеческой общине, обладающей духовными средствами, своеобразные социальные отношения находят свое выражение в общественном сознании в виде правовых норм, всеобщий масштаб для суждений, мотивов и поступков.

Уже животное стадо обладает своего рода общественно-правовой организацией, основывающейся на разделении труда, солидарности и централизации власти. Инстинктивные побуждения и чувственные представления — это те психологические силы, которые указывают каждому члену подобающее ему место. Из внутрисоциальной борьбы за привилегированное положение, за предводительство более сильный и умный выходит победителем. Вождь имеет социальные преимущества и пользуется первенством, когда дело идет о пище, половых удовольствиях и уважении, но зато он имеет и социальные обязанности и должен правильно вести стадо и в случае опасности защищать его.

Внутреннее расчленение стада определяется, во-первых, способом добывания пищи, нападения и защиты, затем — родом половых отношений. Бывают стада животных, в которых имеются только один самец и большая толпа самок, с которыми он живет в полигамическом общении. Другие стада составляются из группы отдельных пар и семей; третьи же живут отдельными семьями, которые состоят из самцов, самок и молодых и только случайно сходятся вместе с другими семьями.

У животных социальные расчленения, основывающиеся на половом влечении, голоде и стремлении к власти, связаны с инстинктом и побуждением. Эти самые отношения с развитием языка, разума и преданий принимают более интеллектуальную форму, и с ними связываются таким образом определенные представления о правах и обязанностях. Также и для первобытной человеческой орды должны мы принять устройство, аналогичное животному. Чем более примитивно общество, тем больше в нем исходящих от привычки и подражания представлений, которые регулируют общественную жизнь. Обычай и предание господствуют. Правовые институты, формулированные в законы и общепонятно и связно изложенные в письменных знаках, появляются впервые на сравнительно высокой ступени социальной культуры.

Политические учреждения и правовые законодательства являются выраженными в интеллектуальной форме социальными приспособлениями данной расы к условиям ее существования и развития. Они обязаны своим происхождение внешней борьбе расы, соревнованиям, которые возникают во внутренних ее рядах между индивидуумами или отдельными группами. Борьба за существование становится борьбой за социальную власть. Борьба за право таким образом, на основании своего происхождения и общего значения, представляет борьбу за право более сильного. Право более сильного в то же время представляет и право свободы, а общественная свобода единиц или целых сословий и классов прибывает в той мере, в какой им достается наибольшая власть. Достижение привилегированного социального положения, которое связано с экономическим перевесом и освобождает от низших работ и обязанностей существования, способствует умственному движению, направленному к высшей культуре и всегда исходящему от отдельных личностей или отдельных групп.

В естественных отношениях нет первоначально врожденных человеческих прав, понимаемых в том смысле, в каком они провозглашались философами и политиками высокоцивилизованных народов как неотъемлемое «право на жизнь», право на достойное человека существование, на основании которого и требуется политическое и правовое равенство всех индивидуумов данной расы или даже всего рода человеческого. К. Маркс определяет всякое право, «согласно его содержанию, как право неравенства», которое покоится на естественных привилегиях неравных индивидуальных дарований и производительности. «Право никогда не может быть выше экономических построений и обусловленного ими культурного развития общества». [209] Несмотря на это, однако, было бы заблуждением признавать, как это делают некоторые из социальных теоретиков-дарвинистов, что борьба за существование в природе есть не что иное как зверское уничтожение одних другими. Они забывают, что семейная и общественная защита, которая делается уделом отдельных индивидуумов, — это такая же великая естественная сила, как и индивидуальная конкуренция. Затем ошибочно также думать, что в естественных отношениях сила всегда бывает синонимом насилия и совпадает с хищением или умерщвлением. Напротив, власть стоящего во главе очень часто бывает связана со многими трудами и полными самопожертвования обязанностями, которые направлены к защите расы и ее сохранению.

209

Die Neue Zeit. 1891. S. 567.