Политическая биография Сталина. В 3-х томах. Том 3
Шрифт:
Касаясь того, как складывались империи в новое и новейшее время, достаточно вспомнить о знаменитой формуле канцлера Германии О. Бисмарка – объединение с помощью железа и крови. Правда, речь шла пока только об установлении государственного единства самой Германии, а не о захвате чужих земель. В этом контексте невольно вспоминаются строки великого русского поэта Ф.И. Тютчева:
«„Единство, – возвестил оракул наших дней, – Быть может спаяно железом лишь и кровью…“ Но мы попробуем спаять его любовью, – А там увидим, что прочней…» [108] .108
Ф.И. Тютчев. Полное собрание стихотворений. Л. 1987. С. 255.
Советская империя, конечно, не обошлась без крови и железа, но строилась
Советско-финская война. Отношения между Советским Союзом и Финляндией складывались на протяжении многих послереволюционных лет по-разному, но в целом они отличались известной противоречивостью в силу различных причин. Одной из главных было то, что во второй половине 30-х годов эти отношения все в большей мере зависели от общей международной обстановки, от того, что Германия, а также западные демократии стремились усилить в Финляндии свое влияние и направить политику этой страны в сугубо антисоветское русло. Между СССР и Финляндией действовал пакт о ненападении, однако его реальное значение было символическим, поскольку в Хельсинки все большее влияние приобретали силы явно враждебные Советской России. Конечно, там существовали и другие силы, заинтересованные в сохранении нормальных и даже дружественных отношений между двумя странами, тем более, что позитивную роль играли и исторические реминисценции, порожденные тем, что на протяжении длительного исторического периода Финляндия входила в состав России, хотя и пользовалась довольно широкой автономией. Словом, взаимоотношения двух стран сочетали в себе известную стабильность и периодически возникавшую напряженность.
Положение коренным образом изменилось после заключения пакта о ненападении с Германией. Как известно, в соответствии с секретными протоколами Финляндия включалась в советскую сферу влияния. Имея у себя в руках этот козырь, Сталин решил действовать более энергично. Суть проблемы состояла в том, что его серьезно беспокоило растущее влияние Берлина и то, что она с максимальной долей вероятности станет северным союзником Германии в случае нападения последней на Советский Союз. К тому же, нельзя было просто игнорировать набиравшие все больший масштаб антисоветские поползновения правящих кругов этой страны. Там на полном серьезе говорили о возможности создания Великой Финляндии, разумеется, за счет приращения сопредельных территорий Советской России – Карелии. Учитывая тот факт, что граница с финнами проходила всего в 32 километрах от Ленинграда, что в случае любого военного конфликта порождало серьезную угрозу второй столице страны, Сталин и его дипломатия предпринимали самые активные усилия для того, чтобы путем переговоров договориться об обмене территориями с тем, чтобы граница на Карельском перешейке была отодвинута на север, а финны получали территориальную компенсацию за счет территорий в Карелии. Конкретно речь шла о том, чтобы Финляндия произвела демилитаризацию приграничной зоны и перенесла границу на 70 км от Ленинграда, а также ликвидировала военно-морские базы на Ханко и на Аландских островах в обмен на очень значительные территориальные уступки на севере Финляндии.
Советское правительство предлагало разрешить мирным путем вопросы взаимоотношений между СССР и Финляндией. В переговорах с финнами Сталин говорил: «Мы не требуем и берем, а предлагаем… Поскольку Ленинград нельзя переместить, мы просим, чтобы граница проходила на расстоянии 70 километров от Ленинграда… Мы просим 2700 кв. км. и предлагаем взамен более 5500 кв. км». Защищая прорубленное Петром Великим «окно в Европу», он заявлял: «Мы ничего не можем поделать с географией, так же как и вы ее не можете изменить» [109] .
109
Зимняя война 1939 – 1940. Кн.1. Политическая история. М. 1998. С.125, 371.
С финской стороной велись по этим вопросам переговоры, которые в создавшейся тогда тревожной международной обстановке были наилучшим способом решения проблемы. Однако она категорически и безоговорочно отвергала советские предложения, которые Сталин считал минимальными для обеспечения безопасности страны и особенно для безопасности Ленинграда. Примечательно, что в этот период Сталин дал команду, чтобы средства массовой информации в максимальной степени постарались представить предложения Москвы как весьма разумные и довольно умеренные. Надо отметить, что и некоторые авторитетные люди на Западе публично высказались в поддержку советской позиции. Так, Б. Шоу на вопрос корреспондента газеты «Дейли мейл» ответил: «Финляндию ввело в заблуждение её глупое правительство. Финляндия должна была принять предложения России об обмене территориями. Ей следовало бы быть достаточно разумным соседом. Она, по всей вероятности, не отказалась бы от советского предложения, если бы действовала самостоятельно или в своих собственных интересах. Ни одна держава не может терпеть границу, с которой можно обстреливать такой город, как Ленинград. Особенно, когда эта держава знает, что государство, расположенное по ту сторону границы, как бы оно мало и слабо ни было, угрожает её безопасности из-за глупого правительства, действующего в интересах других, более мощных государств» [110] .
110
«Правда». 4
Уже в послевоенное время один из крупнейших специалистов по второй мировой войне английский историк Б. Лиддел Гарт писал: «…объективное изучение этих требований (советских предложений Финляндии накануне советско-финской войны – Н.К.) показывает, что они были составлены на рациональной основе с целью обеспечить большую безопасность русской территории, не нанося сколько-нибудь серьезного ущерба безопасности Финляндии. Безусловно, все это помешало бы Германии использовать Финляндию в качестве трамплина для нападения на Россию. Вместе с тем Россия не получала какого-либо преимущества для нападения на Финляндию… однако финны отвергли и это предложение… после катастрофического поражения финских войск 12 февраля в районе Суммы на линии Маннергейма, новые советские требования были исключительно умеренными, выдвинув столь скромные требования, Сталин проявил государственную мудрость…» [111] .
111
Б. Лиддел Гарт. Вторая мировая война. М. – С.-П. 2002. С. 33.
В конце ноября 1939 года с финской стороны (а Финляндия уверяла, что с советской стороны) была организована военная провокация (обстрел территории из орудий). Москва реагировала весьма энергично: она заявила, что не намерена осложнять обстановку и предложила финляндскому правительству незамедлительно отвести свои войска подальше от границы на Карельском перешейке – на 20 – 25 километров, и тем предотвратить возможность повторных провокаций. Для финнов это, естественно, было неприемлемо, поскольку, приняв эти условия, она тем самым отошла бы за сильно укрепленную и эшелонированную полосу, получившую в истории название «линии Маннергейма».
Сталин перешел к активным действиям. С речью по радио 29 ноября 1939 г. выступил В. Молотов, обосновавший советскую позицию. Кроме того, он подчеркнул, что вопросы взаимоотношений между Финляндией и другими государствами являются делом исключительно самой Финляндии, и Советский Союз не считает себя вправе вмешиваться в это дело. «Единственной целью наших мероприятий является – обеспечение безопасности Советского Союза и особенно Ленинграда с его трёх с половиной миллионным населением. В современной накалённой войною международной обстановке решение этой жизненной и неотложной задачи государства мы не можем поставить в зависимость от злой воли нынешних финляндских правителей. Эту задачу придётся решить усилиями самого Советского Союза в дружественном сотрудничестве с финляндским народом» [112] .
112
«Правда». 30 ноября 1939 г.
Что скрывалось за последней фразой, можно было только гадать. Впоследствии стало ясно, что имелось в виду создание марионеточного правительства во главе с деятелем финского и международного коммунистического движении О. Куусиненом (впоследствии некоторое время входил в состав Президиума ЦК КПСС – в хрущевские времена).
Сталин отдал заранее распоряжение разработать план ведения операций против Финляндии. Начальник Генерального штаба Б.М. Шапошников разработал стратегический план, ориентированный на то, что мы имеем дело с серьезным противником. С учетом этого фактора предлагалось использование значительных сил и средств, а также проведение тщательной подготовки. Однако Сталин без всяких на то оснований отверг предложенный вариант и поручил составление нового, так сказать, облегченного варианта командованию Ленинградского военного округа. Это злополучное решение Сталина являлось грубейшей военно-стратегической ошибкой, имевшей своими последствиями серьезные потери Красной Армии и жестокий удар по международному авторитету страны и престижу ее вооруженных сил. Именно тогда СССР был исключен из Лиги Наций, в отместку за что советская пропаганда начала изображать Лигу в качестве инструмента агрессивных сил мира. Лига Наций, разумеется, не сыграла надлежащую роль в обеспечении мира, не была подлинным инструментом мира и международного сотрудничества. Но это не давало никаких оснований изображать ее инструментом войны. Советская пропаганда в те годы, с явного одобрения, а скорее, по личному указанию вождя, становилась все более разнузданной в смысле попрания элементарных требований объективности и доказательности.
Но самое главное заключалось в другом. Окидывая мысленным взором события тех лет, я прихожу к твердому убеждению, что провал финской кампании как раз и подтолкнул Гитлера к принятию решения о нападении на Советский Союз. Если бы не было этого провала, то события могли пойти по иному руслу. Трудно оспорить мнение, высказанное Я. Греем по военно-политическим итогам финской кампании: «Сталин был потрясен неудачей финской кампании. Это являлось равносильно оскорблению, и он чрезвычайно чувствительно воспринимал пренебрежительную кампанию критики и вообще широко развернувшуюся антисоветскую пропаганду за рубежом. Немцы втайне, а Британия и Франция открыто выражали свое удовлетворение унижением советской военной мощи. Факт состоял в том, что по сравнению с германской военной машиной Красная Армия представлялась громыхающей и неэффективной. Сталин кипел от злости…» [113] .
113
Ian Grey. Stalin. Man of History. p. 312.