Политическая история Римской империи
Шрифт:
Оставшиеся на месте аристократы занимали ведущее положение в своих общинах. Некоторые из них становились даже членами нескольких общин и везде занимали высокие посты. Кое-кому удавалось пробиться и на место жреца-фламина провинции или даже Трех Галлий. Такие люди носили уже чисто римские имена и не хотели подчеркивать свое происхождение. Так, главы родовых общин испанского племени зелов звались Люций Домиций Силон и Люций Флавий Север; некий испанец Юлий Патерн был сыном Кантабра, но сам имени Кантабр уже не носил; сын галла Гая Юлия Отуанена имел чисто римское имя Гай Юлий Руф.
Велика была роль гражданской политики. Распространение римского и латинского гражданства вело к перестройке управления общинами, к установлению более или менее единообразных норм римского права, к унификации местного и пришлого населения.
Итак,
Романизация, однако, не была единообразной на различных территориях и в разное время. Взаимоотношения различных факторов определяли ход, темп и результаты ее в разных местах. Большую роль при этом играла италийская иммиграция.
Италийские крестьяне устремлялись в провинции, гонимые росшим обезземеливанием, а также желанием стать гражданами «первого сорта», чего они не могли добиться на родине. Эмигрировали они, естественно, в места, которые были им известны своими богатствами, особенно плодородием почвы, и были им более привычны по природным условиям. Такими районами стали земли Южной и Восточной Испании и Южной Галлии и в меньшей степени провинции Африки. Здесь довольно скоро появилось много италийских переселенцев. К концу республиканской эпохи на юге и востоке Испании иммигранты составляли не менее 10 % населения. Учитывая активную роль этой «десятой», надо признать, что она оказывала значительное влияние на местное население.
Важным было не только присутствие италийских иммигрантов, но и их взаимодействие с местным населением. Города Южной и Восточной Испании и Южной Галлии населяли и италики, и аборигены. И если сначала они обитали в разных городских районах, то скоро слились. В таких крупных городах, как Кордуба в Бетике, Новый Карфаген в Тарраконской Испании, Карфаген в Африке или Нарбон в одноименной Галлии, и среди городской верхушки, и в низах были представлены обе группы населения. И те и другие входили в одни и те же ремесленные коллегии и иные объединения. И вне городов многие сельские общины состояли как из местных жителей, так и из переселенцев и их потомков. Здесь возникали приблизительно одинаковые экономические условия, а с распространением гражданства исчезали и юридические различия. Включение иммигрантов и местных жителей в одни и те же организации способствовало быстрой и полной романизации последних. В Южной Галлии сохранялось больше сельских поселков только с местным населением, но они, располагаясь вокруг сравнительно крупных римских или романизованных городов, вовлекались в их орбиту и тоже основательно романизовывались.
Так возникла обширная романизованная зона, охватывавшая Бетику, восточную часть Тарраконской Испании, Нарбонскую Галлию, прилегавшие к ней районы Лугдунской Галлии и Аквитании, а также провинцию Африку. О Нарбонской Галлии в 70-х гг. I в. Плиний писал, что она «обработкой земли, достоинством мужей и нравов, обилием богатства… скорее подобна Италии, чем провинции». То же самое с полным правом можно сказать о востоке и юге Испании. Здесь местное население было практически полностью включено в социальную и политическую систему Римской империи. В Южной и Восточной Испании исчезли местные структуры, была ликвидирована система «народов», т. е. старых этнических единиц, и основными ячейками экономической, общественной, административной и культурной жизни стали города римского типа. Даже старые финикийские и греческие колонии превратились в обычные римские провинциальные города. В Южной Галлии еще сохранялись civitates, соответствовавшие старым племенным объединениям.
В этой зоне полностью или почти полностью исчезают местные языки. Здесь очень мало следов поклонения старым богам, приходит в упадок или даже вовсе исчезает местное искусство, не только городские дома, но и сельские виллы строятся по италийскому образцу: и в сельском хозяйстве, и в ремесле, и в торговле распространяются те же формы собственности и организации, что и в Италии.
В результате во всей этой зоне, дугой охватившей северо-западное побережье Средиземного моря, а также его центр, возникает общество, мало или вовсе не отличавшееся от античного в его римском варианте.
На обширных территориях вне этой зоны колонизация была гораздо менее интенсивной. Более далекие и менее плодородные земли, непривычный климат, воспоминания о долгих войнах в Испании и Британии, преувеличенные слухи о дикости местных жителей — все это останавливало потенциальных переселенцев, поэтому колонистами здесь были преимущественно ветераны, да и поселения их в большинстве районов концентрировались вблизи мест расположения войск. Больше привлекали римлян металлы, поэтому в горнорудных районах они селились охотнее.
В зоне слабой колонизации аборигены и иммигранты территориально были разобщены. Так, в Кельтиберии ясно различаются местные поселения и римские виллы. В Британии последние располагались почти исключительно вокруг немногих городов и вдоль дорог. Несмотря на усилия римских властей заставить местное население покинуть укрепленные поселения на высотах, они продолжали существовать и в Испании, и в Галлии, и в Британии. И в городах этой зоны римляне и аборигены жили раздельно. А в городах, развившихся из племенных или родовых центров, проживали только местные жители, не считая заезжих торговцев и чиновников римской администрации. Подобные явления наблюдаются в северобалканских и дунайских провинциях. Здесь уже существовали относительно развитые города с латиноязычным и частично грекоязычным населением, особенно на побережье Адриатического моря (в том числе бывшие греческие колонии), а за их пределами находился мир, живший преимущественно по своим старым нормам.
Итак, на этой огромной территории сосуществовали римский и туземный миры. Первый был представлен легионами, городами римского типа, которых, однако, здесь было меньше, чем в первой зоне, общинами римских граждан внутри местных городов, сельскими имениями муниципальных землевладельцев и ветеранов, римской администрацией и жречеством общеимперских культов, императорскими имуществами. Туземный мир составляло местное население, во многом жившее еще прежней жизнью. В центре, на севере и северо-западе Испании продолжали существовать родовые объединения — гентилиции и центурии. Civitates Трех Галлий и Британии еще долго сохраняли родоплеменной характер. Плиний в 70-х гг. I в. эти civitates, а не города рассматривал как основные единицы Бельгики, Лугдунской Галлии, Аквитании и Британии.
Раздельное существование двух миров привело к их параллельному развитию. Однако связи между ними существовали, и римский мир все сильнее воздействовал на туземный. И все же романизация здесь была более медленной и менее глубокой, чем там, где иммигранты и аборигены жили совместно. В той огромной зоне, которую можно назвать романизующейся, сосуществовали два общества: римское и романизующееся местное.
Социальные слои по-разному поддавались романизации. Знать в целом охотнее принимала римский образ жизни. Эти люди строили городские дома и сельские виллы по римскому образцу, хотя часто и сохраняли некоторые следы старой планировки, как, например, центральный зал с очагом в галльских виллах. Они охотно одевались по-римски, старались говорить на латыни, отстраивали города на римский манер, с удовольствием смотрели цирковые представления и бои гладиаторов. Но хозяйственная жизнь даже знати больше сохраняла старые формы: в виллах часто жилые помещения имели чисто римский вид, а хозяйственные постройки и по строительной технике, и по планировке напоминали стародавние.