Политическая история Римской империи
Шрифт:
Римское завоевание способствовало резкому подъему урбанизации. Многие города были старыми центрами местных племен, перестроенными в соответствии с нуждами нового времени. Провинциальные города (в большинстве случаев в эпоху ранней империи не имевшие городских стен) были застроены по правильному плану с такими обязательными атрибутами римской цивилизации, как театры, цирки, амфитеатры, храмы. Города притягивали не только переселенцев, но и местное население. Их размеры были, как правило, небольшими. Так, в Галлии, по приблизительным расчетам, имелось всего 4 города с территорией свыше 150 га, в то время как 56 городов занимали территорию менее 20 га. Если считать, что на каждом гектаре городской земли жило 100–150 человек, то население даже самых больших галльских
И в городах, и на селе принесенные римлянами методы каменного и кирпичного строительства все чаще заменяли старые способы постройки домов из дерева и сырцового кирпича. Крыши стали покрываться черепицей вместо соломы, да и сами дома обстраивались на римский манер. Местные гончары начали использовать римские приемы изготовления сосудов, ибо это позволило значительно увеличить производство. Сельское население заимствовало у римских завоевателей земледельческие культуры, особенно виноград. В I–III вв. виноградарство и виноделие завоевывают Испанию, Галлию, зону Рейна.
Говоря о романизации, нельзя забывать тот простой факт, что римские установления и культура были принесены победителями и побежденные волей-неволей должны были к ним приспосабливаться. Так, латинский язык был языком администрации, суда, религии и торговли. Его стали использовать и местные жители в межплеменных и межэтнических контактах. Победы римлян показали, что римские боги оказались сильнее местных, и людям было выгодно становиться под их покровительство. В одних случаях долгое общение с божествами победителей привело к исчезновению или по крайней мере оттеснению на дальний план местной религии, в других стало заметным стремление сочетать новые представления с прежними: старых богов одевали в римские одежды и давали им римские имена, иногда с прибавлением старых.
Римское влияние на местное общество пробудило его внутренние стимулы. Ремесленники с целью лучшей продажи своих изделий стали изготовлять их по римскому образцу. Районы, имевшие стабильные связи с рынком, превращались в значительные центры по производству посуды и тары не только для себя и ближайшей округи, но и для более отдаленных территорий. Из западных провинций активно вывозились металлы. Порой металл добывался в одном месте, а обрабатывался в другом. Так, важным поставщиком металлов являлась Британия, а центры металлообработки находились в Галлии. Металлы Британии и Испании, керамика, металлические изделия и скот Галлии, оливковое масло Бетики, масло и пшеница Африки вывозились далеко за пределы этих стран и провинций. И очень скоро Галлия, Испания, Африка стали играть в имперской экономике большую роль, чем Италия. Огромное значение имело снабжение легионов, открывавшее провинциальным товарам почти необъятный рынок. Важнейшим контрагентом становилась казна, заботившаяся о снабжении не только воинов, но и двора, государственного аппарата, римского городского плебса, а сами продукты равнялись на общеимперский стандарт и по качеству, и по форме.
Армия поглощала не только провинциальные товары, но и провинциалов. Еще при республике римляне привлекали жителей провинций во вспомогательные части. В эпоху империи многие из них стали служить в легионах. Люди оказывались в совершенно новой для них среде, усваивали, если не знали раньше, латинский язык, проникались римской психологией. Если они не были гражданами, то после отставки становились ими. Вернувшись на родину, ветераны получали землю как муниципальные землевладельцы и ревностно внедряли латинский язык и римский образ жизни в среду соотечественников. Правда, с течением времени ветераны все чаще оседали ближе к месту своей службы в колониях, создаваемых для них в Германиях, Бельгике, Британии, Мавретании.
В это время происходило активное перемещение населения. Часто римляне насильственно переселяли людей, особенно из горных крепостей на равнину. В других случаях жители сами по разным причинам причинам родные места. Многие из них устремлялись е крупные города,
Привлекали людей также рудники и центры изготовления керамики, где имелась возможность заработка. По каким-то причинам отдельные поселки притягивали пришельцев, а коренные жители уходили в другие места. Так, Капера в Испании была первоначально поселением рода гапетиков, но вскоре там появились люди из различных испанских городов и даже выходцы из далекой Антиохии Сирийской. На территории Каперы возникли объединения земляков — вицинии. Может быть, чтобы противостоять им, местные жители тоже объединились в подобную вицинию, названную уже не по роду, а по месту — Каперенская.
Подобные процессы вели к постепенной замене родовых объединений территориальными. В Галлии они возникали на месте прежних поселков, часто укрепленных (oppida). Многие такие поселки спускались с гор на равнину, иногда становясь городами, порой довольно крупными, как Августодун, во многих случаях превращаясь в сельские поселения, как это произошло с мелкими поселками вокруг г. Немавса в Нарбонской Галлии.
Все это усиливало классовое расслоение. Люди из низов «отламывались» от старых установлений и форм жизни, превращаясь в рабов, а затем в вольноотпущенников, ремесленников и горнорабочих. От прежних институтов и образа жизни отходили и представители знати. Некоторые из них, разбогатев и сделав карьеру, становились римскими всадниками и даже сенаторами. А потомки переселенцев даже добирались до трона, как Траян и Адриан из Италики и Антонин Пий из Немавса.
Большую роль в этом процессе сыграли гражданская война 68–69 гг. и последующие реформы Веспасиана. В ходе этой войны потерпела поражение староримская аристократия, столь активно сопротивлявшаяся вхождению провинциальной знати в имперскую элиту. Против провинциалов выступал и римский плебс, зараженный всеми предрассудками господствовавшего народа, но и он, активно поддержав Вителлия, был разгромлен. Все это расчистило для Веспасиана политическое поле деятельности, дав ему возможность активно вести курс на включение провинций в общую социально-политическую ткань Империи, в результате чего римско-италийские сенаторы стали все более растворяться среди выходцев из провинций. Хотя италийские сенаторы и продолжали сохранять большинство, число провинциалов в сенате все более увеличивалось. Так, при Траяне из 153 сенаторов, происхождение которых известно, 27 (17 %) составляли выходцы из Испании и 11 (7 %) — из Галлии. Затем в сенате появляются уроженцы африканских провинций. Если при Траяне они составляли 5,8 % известных нам провинциальных сенаторов, то при Коммоде — уже 31,4 %. Подобная пропорция свойственна и всадникам, занимавшим посты в имперской администрации. Конечно, эти цифры надо принимать с оговоркой, но они все же дают представление об относительной роли провинциальной элиты в правящих кругах империи.
Может быть, относительно меньшая вовлеченность галлов в имперскую элиту объясняется тем, что в I в., когда после двухсот лет непрерывных войн в Испании было уже спокойно и значительных войн не происходило на африканской земле, в Галлии не раз вспыхивали восстания. Во главе их стояли местные аристократы, обычно имевшие римское гражданство. Репрессии после подавления восстаний подкосили какую-то часть знати. В надписях богатых галлов II в. редки люди, носившие гордые имена Юлиев и Клавдиев, какие были характерны для тех, кто получил гражданство от Цезаря и первых императоров. Их место заняли, вероятно, «новые люди», в меньшей степени вовлекшиеся в имперскую элиту.