Политическая история Римской империи
Шрифт:
Принцепс издавал различные акты, определявшие ход дел и управление государством. Они сразу же принимали силу закона и были обязательны для исполнения. Акты были разнообразными. Декрет содержал решение императорского суда. Как правило, он решал конкретный случай, но имел характер прецедента, на основании которого решали и все другие подобные дела. Решение какого-либо общего вопроса содержал эдикт принцепса, сохранивший свою силу и после его смерти до тех пор, пока подобный акт другого императора его не отменял. Точку зрения принцепса и его указания местным властям выражал рескрипт, официально являвшийся ответом императора на запрос или просьбу должностного либо частного лица или органа и направлявшийся этому лицу или органу. Данный ответ становился юридической нормой, обязательной для исполнения во всей Империи. Видом рескрипта было послание (epistula), направляемое наиболее уважаемым людям или корпорациям. Инструкции чиновникам различного ранга содержались в мандатах. Постепенно все акты, издаваемые императором, получили название конституций. Сначала конституция содержала решение по какому-либо конкретному вопросу, но затем и общегосударственный акт, обязательный либо для всего населения
Все акты составляли чиновники императорской канцелярии, являвшейся частью императорского государственного аппарата. Она осуществляла конкретную связь принцепса с Империей. Во II в. число различных актов, исходивших от принцепса, и разного рода между ним — с одной стороны, и наместниками, провинциями, городами и другими общинами — с другой, резко увеличивается, что говорит о росте значимости в управлении Империей бюрократического аппарата. Начиная с правления Клавдия, канцелярия делилась на отдельные департаменты, число и назначение которых с течением времени могло меняться. В круг их обязанностей входили различные вопросы: a censibus — финансовое положение претендентов на включение в сословие сенаторов или всадников; a cognitionibus — материалы для суда принцепса; a libellis — прошения, поступавшие на высочайшее имя; a mandatis — приказы и различные поручения провинциальным властям; a memoria — запись всех императорских речей, решений, ведение дневника; a rationibus — все финансовые и налоговые вопросы; ab epistolis — императорские послания и распоряжения. Этими департаментами сначала руководили вольноотпущенники принцепса, а позже — всадники. Только на второстепенных должностях еще сохранялись императорские вольноотпущенники и даже иногда рабы. Канцелярия являлась постоянным органом. Если император по каким-либо причинам покидал Рим, часть работников канцелярии сопровождала его, но другие в это время оставались в столице. Никогда не покидал Рим a rationibus, что давало императору возможность и в свое отсутствие постоянно контролировать финансовые вопросы.
В эту эпоху окончательно сформировался новый государственный аппарат, начало которому положил Август. В нем кроме низших чиновников работали префекты и прокураторы. Более высокое положение занимали первые. Префект Города, т. е. Рима, был сенатором. Остальные префекты, как и все прокураторы, являлись всадниками. Прокураторы управляли различными видами императорских имуществ, в том числе рудниками и сальтусами, занимались чеканкой монеты и содержанием дорог, были наместниками провинций «второго ранга», особенно пограничных, таких как Иудея или Норик. Прокураторам могли даваться и другие административные поручения. В зависимости от значимости обязанностей прокураторы делились на ранги и в соответствии с ними получали свое жалованье — от 60 до 300 тыс. сестерциев в год. Самое большое жалованье было при Коммоде у прокуратора a rationibus, игравшего роль министра финансов. Число прокураторов постоянно росло: при Августе их было 23, при Нероне — 46, при Веспасиане — 57, при Домициане — 64, при Траяне — 84, при Адриане — 104, при Коммоде — 135.
Самое высокое положение среди префектов всаднического ранга занимали префекты претория. Сначала это были военные командиры, возглавлявшие императорскую гвардию, позже им было доверено заниматься порядком и соответственно решением уголовных дел в Италии за пределами 100-мильной зоны вокруг Рима. Это привело к тому, что в их деятельности юридические вопросы стали приобретать большее значение, чем военные, и эту должность все чаще стали занимать юристы. Префект претория возглавлял совет принцепса в его отсутствие. Такое положение было окончательно закреплено Адрианом. Должность префекта претория была высшей, какую мог занять всадник. При Юлиях-Клавдиях императорский аппарат еще в основном пополнялся вольноотпущенниками, так как рассматривался как часть двора принцепса и в какой-то степени его личного хозяйства. Теперь он превратился в аппарат государства и формировался, как правило, из всадников. Со времени Траяна неизвестно ни одного вольноотпущенника, занимавшего должность в центральном аппарате. Только в провинциях вольноотпущенники императора еще играли определенную роль. Решающий шаг был сделан Адрианом, при котором этот аппарат был не только окончательно сформирован, но и структурирован. Своими пышными титулами чиновники были поставлены над обществом, а аппарат в целом был противопоставлен ему. Старый сенатский аппарат фактически был включен в эту новую систему, так что о дуализме двух государственных систем говорить уже нельзя.
Важнейшее место в имперском государственном аппарате занимал совет принцепса (consilium principis). Как уже говорилось, его состав постепенно менялся. Будучи сначала советом, состоявшим из личных друзей принцепса, он затем превратился в официальный государственный орган, в который входили, в частности, по одному представителю от различных магистратур (один консул, один претор и т. д.). С течением времени менялась и структура совета. Его членами были как сенаторы, так и всадники. Постепенно доля последних в совете стала увеличиваться. Сенаторское сословие часто представляли бывшие консулы, а также префект Города. Из всадников в совет входили префекты претория (или один из них) и другие люди по выбору императора. Возможно, его членами становились чиновники императорской канцелярии всаднического ранга. При отъезде императора из Рима часть советников сопровождала его. Со времени Адриана в совете кроме высших должностных лиц из числа сенаторов и всадников стали пожизненно заседать юристы, дававшие советы по различным вопросам, в том числе и судебным. При Адриане такими советниками были Л. Юлий Сабин, Л. Нераций Приск, П. Ювенций Цельз. Это не мешало тому, что в число советников входили и люди, избранные самим императором, включая его друзей. Император обычно внимательно прислушивался к советам, хотя мог решать все дела так, как считал справедливым, независимо от этих советов. Тем не менее в своих рескриптах и других документах принцепс часто ссылался на мнение «обоих сословий», т. е. членов совета,
При всей формализации императорского бюрократического аппарата роль личностного фактора оставалась весьма значительной. Вокруг императора группировался круг его «друзей» (amici). Юридически он оформлен не был, состав его был переменным и зависел от конкретной ситуации, характера принцепса, личных отношений. В него могли входить самые разные люди. Часть «друзей» входила в совет принцепса, и переменный состав этого круга определял и изменчивый персональный состав совета. Из этих «друзей» император выбирал также «спутников» (comites). Это был уже более определенный круг людей, сенаторов и порой всадников, сопровождавших императора, им он также поручал те или иные дела. Статус comes Augusti был высоким, и упоминание о нем входило в cursus honorum того или иного деятеля.
Изменение положения принцепса и императорского чиновничества отразилось и на сословной системе Римской империи. Как положение главы государства определялось не только и не столько происхождением, сколько его положением во главе империи, так и принадлежность к сословию — положением внутри государственной системы, т. е. той или иной ступенью в государственном аппарате, а не имущественным цензом и происхождением самими по себе. Ценз и происхождение определяли в значительной степени (хотя и не полностью) возможность занятия должности, а уж последняя — сословную принадлежность. Разделение всех граждан на «почетных» и «низших» окончательно отделило бюрократию и армию от общества и даже противопоставило их ему. Именно бюрократия и армия, как действующая, так и в лице ветеранов, стали опорой императорской власти.
Особое место в этой системе продолжал занимать сенат. Сенаторы и члены их семей сразу же приобретали положение «светлейших мужей» (viri clarissimi) и в дальнейшем могли занимать определенные для этого сословия должности, т. с. для них принципы сословнодолжностной системы как бы переворачивались: не сословие определялось должностью, а должность — сословием. Это неслучайно. Поскольку государство оставалось res publica populi Romani, то и сенат был воплощением римской государственности. Теоретически он по-прежнему был партнером императора, и это проявлялось в утверждении каждого нового императора сенатом. Но, как и раньше, «закон об империи» безальтернативно принимался каждыми куриатными комициями для каждого нового консула, так и теперь все полномочия каждому новому императору покорно давались сенатом. Официально сенат мог и лишить принцепса его полномочий, но реально он это сделал только в 68 г. в условиях начавшейся гражданской войны. Как и раньше, сенат оставался законодательным органом и верховным судом, хотя и разделял эти функции с императором. В то же время сенаторы ежегодно клялись в соблюдении актов императора и подчинении им. И уже одно это резко ограничивало реальную роль сената в управлении государством. Сенат избирал магистратов и назначал промагистратов в сенатские провинции, обсуждал различные дела, обычно по инициативе императора, хотя теоретически мог это делать и по собственной, принимал посольства, тем самым участвуя в реализации внешней политики (но фактически тоже с соизволения императора), разделял с принцепсом моральную ответственность за положение в государстве. Сенат принимал сенатские постановления (сенатусконсульты, senatus consulta), имевшие силу закона. Принимались они на основе императорского послания (relatio principis) и обычно буквально повторяли его.
За сенаторами были закреплены наиболее почетные должности. Число их было фиксировано Августом и с того времени изменилось мало. Только сенаторы могли стать консулами. Хотя реальная роль консулов в то время была уже ничтожна, сам пост оставался чрезвычайно почетным. Недаром консулами порой становились сами императоры либо их наследники. Установилось правило, что новый император занимал должность ординарного консула с 1 января года, следующего за годом принятия им власти. Кроме двух ординарных консулов, вступавших в должность 1 января и дававших имя году, каждый год имелось еще несколько пар консулов-суффектов, действовавших от двух до четырех месяцев. Они официально назначались на торжественном заседании сената 12 января. Быть ординарным консулом, особенно коллегой императора, было более почетным, чем консулом-суффектом. Принцепс никогда не был консулом-суффектом. Сенаторы были также наместниками провинций, как сенатских, так и императорских, командирами (легатами) легионов, префектом Города, кураторами водопроводов, общественных работ, Тибра. В целом 90–95 сенаторов ежегодно находились в провинциях, в том числе и командуя легионами. Если к этому числу прибавить тех, кто занимал должности в Риме, то получится, что приблизительно 20–25 % сенаторов каждый год занимали тот или иной важный пост. Так что практически каждый сенатор имел шанс хотя бы раз в жизни быть каким-либо магистратом, куратором, наместником провинции (неважно, сенатской или императорской), командиром легиона или его первым помощником. Занятие сенаторами таких должностей, особенно провинциального наместничества и военного командования, давало им в руки определенные рычаги реальной власти и даже возможность при возникновении соответствующих условий (особенно во время каких-либо политических кризисов) оказывать довольно значительное влияние на политическую жизнь государства. Так что говорить о превращении сената в чисто декоративный орган, а сенаторов в богатых, но практически бесправных его членов было бы преждевременно.
Сенаторы были довольно состоятельными людьми, и главным их богатством была земля. Им было запрещено жениться на вольноотпущенницах, а женщинам из этого сословия выходить за вольноотпущенников замуж. Но и без этого запрещения сенаторские семьи предпочитали родниться исключительно друг с другом. Таким родством они очень гордились. Чтобы показать разветвленность своих родственных связей, сенаторы включали в свои имена nomina и cognomina своих родственников. В результате эти имена удлинялись, и известен случай, когда человек носил 38 имен.