Политические сочинения
Шрифт:
Легитимность бонапартистского режима имела сложный и противоречивый характер. Она характеризовалась дуализмом двух ее типов – народной и династической. Как монархическая, так и революционная легитимность предшествующего времени утратила свое значение в условиях разочарования абстрактными доктринами, страна оказалась готова принять легитимность без метафизического обоснования. Конституция VIII г., искусно составленная Сийесом и принятая плебисцитом, смогла, не вызывая серьезной оппозиции, совместить два принципа: народного волеизъявления и предоставления высшей власти одному должностному лицу – первому консулу. Принцип народного суверенитета получил истолкование в пользу передачи неограниченной власти одному человеку. Следующий плебисцит (1802 г.) подавляющим большинством предоставил ему пожизненные консульские полномочия. В результате Бонапарт оказался единственным представителем народа, фактически лишившегося суверенитета. Это открывало путь появления нового типа легитимности – династической. В 1804 г. консулярная республика была преобразована
Кризис парламентаризма в Веймарской республике, который все чаще вспоминают в перспективе российского политического процесса, имел своей основой как внешнеполитические причины (недовольство Версальской системой, репарации, невозможность создать сильное государство и восстановить армию), так и внутренние. В этих условиях развивается всесторонняя критика принципа парламентаризма и режима политических партий. Политический режим Германии в условиях кризиса легитимности все более начинает опираться на институт чрезвычайного положения (на основе 48-й статьи Веймарской конституции) с целью вывести правительство из-под контроля парламента и борющихся в нем политических партий. Парламентаризм рассматривается сторонниками авторитаризма как главное препятствие для наведения порядка, а перспективная цель усматривается в создании правительства, стоящего над партиями и пользующегося широкой социальной поддержкой. Утрата социальных перспектив, ностальгия по стабильности, социальной гармонии и сильному государству ведет к предпочтению населением диктатуры анархии политических партий и парламентских дебатов. Реализуется почти идеальный тип гоббсовской модели Левиафана, способного обеспечить стабильность ценой утраты индивидуальных прав и свобод. Тоталитарная идея единства народа и государства оказалась основой нового синтеза авторитарной традиции и революционной модернизации, предложенной нацизмом. Поддержка диктатуры широкими слоями населения объясняется главным образом негативным отношением к Веймарской системе, неприятием либеральной демократии западного типа примитивным массовым сознанием. Это происходит в условиях экономического кризиса и инфляции, политической нестабильности, выражающейся в неудовлетворенности конституционным строем и систематических попытках его изменения, расколе общества и обилии политических партий, быстрой смене парламентских коалиций, правительств и лидеров. Симптомом кризиса конституционного строя в последние годы Веймарской республики служит выдвижение десятков законодательных инициатив по ее изменению, а также издание правительством все большего числа чрезвычайных указов. Эти симптомы, как известно, можно было наблюдать и в постсоветской России.
Конституционный кризис в Германии завершился установлением тоталитарной диктатуры, консолидация власти которой включала следующие шаги: получение Гитлером от президента поста канцлера в качестве лидера крупнейшей партии; проведение новых парламентских выборов для создания парламентского большинства; разрушение парламентаризма изнутри и превращение его в политическую бутафорию; запрет, а частично и организация «самороспуска» оппозиционных политических партий; установление контроля над средствами массовой информации и пропаганды; политика унификации законодательства и государственного управления; переход к унитаризму и ликвидации самоуправления земель; превращение кабинета министров в инструментальный орган управления, который затем вообще перестал созываться; слияние (путем референдума) постов канцлера и президента (что давало объединение гражданской и военной власти, поскольку президент являлся главнокомандующим), фактическая отмена разделения властей и реализация принципа фюрерства. Это был государственный переворот, осуществленный легитимным путем (Веймарская конституция формально не была отменена). Он опирался во многом на историческую традицию бонапартизма (воспринятую в основном от итальянского фашизма), но представлял собой качественно новый феномен однопартийного режима. Данная конструкция власти, во всяком случае такой ее элемент, как плебисцитарная президентская республика, оказала, в свою очередь, влияние на голлизм.
Голлистская политическая система возникла в результате того, что один аналитик назвал «демократическим переворотом». Этот переворот является уникальным примером радикальной трансформации демократии недемократическими методами (т. е. не путем всеобщего голосования), однако с последующей демократической легитимацией и без автоматического установления диктатуры. Концепция такого переворота включала идею признания кризиса политической системы переходного периода, рассуждения (М. Дебре и Р. Капитана) о противоречии
Механизм переворота выглядел чрезвычайно просто: часть армии в союзе с парламентскими силами и националистическими группировками, захватив власть в Алжире, высадилась затем на Корсике и поставила метрополию перед угрозой броска на Париж. Под угрозой риска гражданской войны власти предпочли отступить в сторону, предоставив полную власть генералу де Голлю и приостановив действие конституции на шесть месяцев. Тайная история этого переворота, по мнению его современных исследователей, до сих пор является вторым табу во французской историографии наряду с Виши. «Рождение современной республики, – полагает аналитик, – стало возможно лишь благодаря государственному перевороту нового типа, осуществленному при поддержке крайне правых элементов и национальной службы государственной безопасности».
Сам де Голль, объясняя успех 1958 г., отмечал готовность страны к перемене государственного строя: власть «была не взята, но поднята с земли» («Le pouvoir n’etait pas a prendre, il etait a ramasser»). Такая ситуация возможна лишь в нисходящих режимах, примерами которых являются острые политические кризисы XX века: Ленин против Керенского в 1917 г., Муссолини против Нитти в 1922 г., Кастро против Батисты, падение Берлинской стены в 1989 г. Примерами могут служить также современные демократические революции, например «бархатная революция» в Чехословакии. Способ достижения власти в условиях политического вакуума объясняет отношение к конституции, структуру и специфику нового голлистского режима.
В своем возникновении он опирался на глубокий алжирский кризис, который был использован со всеми его политическими, религиозными и административными следствиями для захвата власти фактически неконституционным путем. Ключевую роль при этом играл имидж де Голля как спасителя государства, созданный А. Мальро и М. Дебре. Так возник своеобразный авторитарный режим с конституционной идеологией национального возрождения, который затем получил легитимацию путем всеобщего голосования.
Черты сходства этих ситуаций с современной российской более чем очевидны. Кризис доверия к демократическим институтам власти, прежде всего парламенту, политическим партиям и президенту, нестабильность и быстрая смена правительств, усиление интенсивности управления с помощью чрезвычайных указов – все это стало характерными чертами последних лет правления президента Ельцина. Неспособность режима обеспечить политическую стабильность и собственную легитимность вызвала необходимость все более последовательной опоры на так называемые силовые структуры.
Проведение парламентских и президентских выборов в это время (на которое приходится пик борьбы с терроризмом), причем последних – до окончания мандата действующего главы государства, выглядит хорошо продуманной политической акцией. Мы не знаем подлинной стратегии и тактики этого «демократического переворота», однако уже сейчас можем констатировать его внешнее сходство с голлистской моделью. Заметными внешними проявлениями качественно новых тенденций режима стали его милитаризация, бюрократизация и рост авторитарных тенденций. Значение данного переворота выясняется при его сопоставлении с теми правовыми и неправовыми способами изменения конституции, которые известны в мировой практике президентских режимов.
Для бонапартистской логики развития режима характерно пристальное внимание к вопросам изменения конституции. Дело в том, что основная историческая функция данного режима – стабилизация и институционализация политического строя – может быть достигнута лишь путем создания достаточно независимого и автономного от общества центра власти, способного воздействовать на него извне и осуществлять политическое лавирование. Основными целями конституционных реформ, осуществляемых бонапартистскими режимами, является поэтому устранение всех основных препятствий, мешающих реализации этой функции.
Вся бонапартистская программа концентрировалась на пересмотре конституции 1848 г. Конституция не позволяла Луи Наполеону сосредоточить всю полноту власти (поскольку он не имел достаточной поддержки в Законодательной ассамблее), получить президентский мандат на второй срок и сохранить власть. Несмотря на организованную бонапартистами кампанию по пересмотру конституции (манифестации, сбор подписей), данная реформа оказалась нереализуемой конституционным путем, что сделало неизбежным государственный переворот 2 декабря 1851 г. Дело в том, что ст. 45 Конституции 1848 г. запрещала принцу добиваться проведения всеобщих выборов по окончании его мандата; простая отмена этой статьи вполне удовлетворила бы нерешительные амбиции Луи Наполеона. Совершенный им государственный переворот имел целью исправление этой статьи конституции. Однако, поскольку это был первый переворот такого рода, он вызвал шок у современников: они были поражены машинизмом армии, слепо выполнявшей приказы о расстрелах толп народа и интеллигентов на баррикадах. Либеральная интеллигенция испытывала глубокое презрение к массам, избравшим Наполеона президентом и не захотевшим бороться с ним после переворота. Именно в это время таким дальновидным мыслителям, как Токвиль, стали очевидны издержки демократии и всеобщего избирательного права.