Политолог
Шрифт:
Стрижайло не стал дожидаться финала. Быстро вышел, слыша, как что-то мягко шлепнуло в стену кабинета, и запахло нерестилищем.
Прямо у выхода из Совета Федерации он столкнулся с Человеком-Рыбой. Тот образовался из зайчиков света, капелек талой воды, сиреневых бензиновых испарений, золотой пудры, летящей с куполов Храма Христа Спасителя и чего-то еще, эфемерного, быстротечного, что появляется в московском воздухе в конце февраля, как предвестье скорой весны. Человек-Рыба радостно схватил Стрижайло за пуговицу пальто и потянул в стоящий рядом «мерседес» с мигалкой.
— Я подкарауливал вас, чтобы взять в заложники. Сейчас мы едем в детский оздоровительный лагерь, где вы увидите затейников нашего предвыборного шоу «Смех и слезы». Вы, как я знаю, готовы смешить, я же хочу, чтобы это был смех до слез.
Они уселись
Так, в разговорах о душевном и трогательном, они достигли места в Подмосковье, где был указатель: «Детский оздоровительный центр «Колобок»». Свернули в чудесный хвойный лес.
В глубине ельника, под шатрами хвои виднелось затейливое строение лесного детского лагеря с резными зверушками и уморительным, улыбающимся колобком, над которым потрудился художник-сказочник. Однако, у ворот их встретили не массовики-затейники, а бородатые чеченцы в камуфляже, перепоясанные пулеметными лентами, держа наперевес ручные пулеметы. Они улыбались Человеку-Рыбе золотыми зубами, в шутку приставили к виску Стрижайло холодное дуло, на неправильном русском сказали шоферу: «Проезжай, сука». Машина въехала на территорию сказочного городка, и тут Стрижайло ждала непредвиденная встреча. Ему навстречу вышел эмиссар Масхадова, все той же легкой походкой горца, рыжебородый, зеленоглазый. Но вместо изысканного костюма, в котором тот предстал перед Стрижайло в Лондоне на «русской тропе», теперь его ладное тело облегал камуфляж, на бедре висел «стечкин», в кулаке был зажат конец измызганной веревки, на которой, как и в отеле «Дорчестер» моталась изможденная английская актриса, безумно влюбленная в героя гор.
— Аллах акбар, — произнес эмиссар и так дернул веревку, что актриса захрипела в удавке, и сквозь предсмертный сип можно было уловить: «Мой дарлинг».
— Не удивляйтесь, — развеял недоумение Стрижайло Человек-Рыба. — Они неразлучны. Актрису пригласил на международный кинофестиваль Никита Михалков. А наш чеченский герой сопровождает ее в качестве секретаря. Ночью, как обычно, держит в яме, а днем водит за собой и заставляет обнюхивать посетителей на предмет взрывчатки.
Чеченец кивал, подтверждая справедливость сказанных слов. Пнул актрису, заставляя ее обнюхать Стрижайло. Та поводила разбитым носом, но ничего не обнаружила. Эмиссар раздраженно дернул веревку, и романтическая англичанка захрипела от удушья, успев вымолвить: «Ай лав ю».
— Пройдемте, я покажу вам оздоровительный центр, — пригласил Человек-Рыба, пропуская Стрижайло вглубь территории.
Здесь всюду играла молодая жизнь, все дышало здоровьем. В ворота въезжали тяжелые грузовики в сопровождении инспекторов ГАИ. Из них выгружали ящики с оружием, взламывали. Блестели смазкой новенькие «калашниковы» и гранатометы. Их тут же раздавали бородатым обитателям пансионата. Те расхватывали автоматы, стреляли вверх, кричали «Аллах акбар». Человек-Рыба снисходительно посмеивался:
— Ну, прямо, как дети! Говорю им: «Почитали бы лучше». Ни в какую…
На прекрасно оборудованном стрельбище на позицию выбегали чеченцы в маскхалатах. Перевертывались, в кувырке стреляли по мишеням, изображавшим солдат федеральной армии. Ловко их поражали.
— Эта игра называется: «Шалуны-перевертыши». Некоторые совершают кувырок в обличии человека, а встают в обличье ичкерийского волка. Но не всем пока удается…
На позицию с короткими интервалами выскакивали гранатометчики в зеленых повязках. С колен пускали заряды в макеты «бэтээров» и БМП, расшибали вдребезги.
— Это игра называется «Метание колобков». Победитель удостаивается поцелуя прекрасной балерины Колобковой…
На специально оборудованной площадке старательные
— Это упражнение называется у нас: «Сделай сам». Здесь собрались победители соревнований из разных уголков страны. Из Волгодонска, Каспийска, Владикавказа, с улицы Гурьянова в Москве. А сейчас я покажу вам ансамбль девушек, исполняющих «танец живота».
С этими словами Человек-Рыба провел Стрижайло внутрь помещения, где в спортивном зале несколько девушек под страстные мелодии востока исполняли волшебный танец. В коротеньких юбках, в нарядных лифчиках, так великолепно и страстно двигали животами с темными впадинами пупков, что Стрижайло невольно залюбовался этими волнообразными движениями, которые, казалось, сообщали вращение самой планете. Они начинались где-то под девичьими подбородками, пробегали по гибкой шее, достигали девичьей, вполне сформировавшейся груди, заставляли вращаться обольстительный живот, перетекая в круговые движения бедер, ног, голых упругих ступней. Прелесть обнаженных девичьих животов оттеняли нарядные пояса, сплошь увитые проводками, с мигающими лампочками таймеров. Сами танцовщицы, совершая кругообразные движения, перебирали, словно четки, тонкие проводки, нажимали маленькие цветные кнопки.
— Эти девушки будут участвовать в концертах с большим скоплением народа, — пояснял Человек-Рыба, любуясь одалисками. — Их станут приглашать на закрытые вечеринки, которые любят устраивать представители властной элиты. И в Государственную Думу, после «Правительственного часа». Ну и, быть может, в Священный Синод, если того пожелают иерархи церкви…
Пока длились эти ненавязчивые пояснения, Стрижайло вдруг с изумлением обнаружил, что одна из танцующих девушек была никто иная, как Фатима Сталин, та самая прелестная, пылкая функционерка, которая готовилась возглавить региональное отделение партии «Сталин» и куда-то исчезла после бесславного провала Семиженова. Теперь она самозабвенно крутила животом, то ускоряя вращение земли, то легонько его замедляя.
Когда танец кончился, и девушки с блестящими от пота животами, вышли из круга, Стрижайло приблизился к Фатиме Сталин, сжал ее нежную худую ладонь и произнес:
— Как вы здесь оказались? Какой рок вас сюда привел? Почему я ничего не слышал о вас после нашей красноярской встречи?
И ответ был таким:
— Когда стало ясно, что партия «Сталин» больше не существует, и в политике взяли верх недобитые троцкисты-бухаринцы, я была на грани самоубийства. Рухнула мечта о воссоздании великой «красной империи» от Индии до Франции, от Кубы до Мозамбика, как до этого рухнула идея Святой Руси, православной «белой империи». Ни православие с бездуховными священниками и смиреной паствой, ни выродившаяся «красная номенклатура», продавшая страну за пачку американских долларов, больше не способны к собиранию великих пространств. А без этого я жить не могу. Мне мало пространства величиной с песочницу, мало толстовских «трех аршин» земли для могилы. Мне нужна планета, галактика, мироздание. И я искала прорубь на Москва-реке, куда бы можно было кинуться и погибнуть. Уже нашла эту прорубь с черной бегущей водой, которая готова была принять меня в свой непроглядный холод. На краю проруби стояли и о чем-то беседовали известный философ, богослов, исламский метафизик Гейдар Джемаль, поражавший красотой и величием своего бритого черепа, и его молодой друг, русский художник Калима, терский казак, недавно принявший ваххабизм. Они говорили о исламском возрождении, которое соберет воедино великие пространства, населенные мусульманами в новый великий халифат, куда войдут Индонезия, Малайзия, Пакистан, Индия, Иран, Афганистан, Узбекистан, Таджикистан, Казахстан, Киргизия, Татарстан, Башкортостан, Азербайджан, весь Северный Кавказ, Турция, Ирак, Сирия, Палестина, Эмираты и Саудовская Аравия, вся Северная Африка, Косово и Албания, вся заселенная мусульманами Европа, вся Северная Америка, где черное население исповедует учение Пророка, а также обширные территории Вологодской, Костромской, Тульской, Тверской и Вятской губерний, где коренным населением стали выходцы с Северного Кавказа, построившие в каждой деревне мечеть. Речь пламенного метафизика настолько меня увлекла, что я оставила мысль о самоубийстве и вся отдалась построению великого халифата. Теперь меня зовут не Фатима Сталин, как я когда-то звалась, а Фатима Бен Ладен, в честь великого борца с неверными. Я поехала в Эр-Рияд и прошла месячный курс обучения основам ваххабизма. И вот я здесь, танцую, и скоро под нашу музыку будет танцевать все человечество.