Полководец
Шрифт:
— Да, да, Денечек, — подхватывала мама, — что тебе с нами, старухами, сидеть, иди поиграй.
Во-первых, мама не была старухой — и таковой себя никогда не считала, а во-вторых, Денис решительно не понимал, во что можно играть на веранде Нины Анатольевны, где не было ни игрушек, ни просто каких-либо интересных предметов, кроме разве что неработающего будильника и царапучей кошки.
Сейчас дача была пуста. Связанные с ней воспоминания стали мертвыми и иссохшими, точно египетские мумии. Очень старые мумии, за которыми дурно ухаживают нерадивые музейные сотрудницы.
Авденаго
— Что будем брать? — спросил Авденаго.
— То, что обычно бомжи берут, — еду, посуду, немного из одежды и какую-нибудь книжку, — сказал Денис.
— Для благополучного ребенка ты слишком много знаешь о том, что крадут бомжи, — заметил Авденаго.
— Я на даче вырос, — объяснил Денис. — Тут постоянно кого-нибудь обворовывают.
— Ладно, учиним небольшой погром, — решил Авденаго. — Мы ведь не обязаны растаскивать все это старушачье барахло. Тем более, твоя мать может увидеть у тебя какую-нибудь вещь.
— Даже если и увидит, — сказал Денис, — по-твоему, она догадается, откуда?
— У таких, как твоя мать, все блюдца наперечет, — ответил Авденаго. — И свои и чужие. Она даже помнит, почем за что платила.
Денис промолчал. Он знал, что Авденаго прав.
Именно Денис предложил отправить маму на дачу. Не насильно, разумеется, — применять к маме какое-либо принуждение Денис никому бы не позволил, — а с помощью хитрости. Следовало сделать так, чтобы мама приняла это решение самостоятельно. Подтолкнуть ее, так сказать. Ненавязчиво и кротко. Потом еще для виду можно поломаться и поотговаривать — тогда она точно уедет. А Авденаго тем временем вселится в квартиру Мандрусовых, и они с Денисом смогут вместе без помех разработать план поиска Джурича Морана.
— Нам с тобой, я думаю, недельки хватит, — рассудил при этом Денис.
Авденаго наморщил нос:
— А если не хватит? Представь себе только, что неделя пройдет, а мы не доберемся до Морана…
— Тогда придется тебе от нас съехать, — сказал Денис. — Тебе нельзя будет оставаться, если мама вернется.
— А договориться с ней — никак? Скажешь, что, мол, товарищ… — вкрадчиво произнес Авденаго.
Денис решительно покачал головой.
— Я ее знаю. Ни за что не согласится. Еще и справки о тебе наводить начнет — тогда вообще такое начнется!
— Я не могу просто так взять и отправиться к себе домой, на прежнюю квартиру, — отрезал Авденаго. — Моя мать мне мало сказать — не обрадуется. Да она меня сразу ментам сдаст. К ней ведь наверняка уже приходили и про все мои дела рассказывали. А она мужиков в принципе терпеть не может. Я как перестал быть пухленьким и ссаться под себя, так сразу заделался в ее глазах мужиком — то есть естественным врагом.
— Не может быть, — усомнился Денис. — Она ведь мама.
— Много ты мам видел, — огрызнулся Авденаго. — Моей точно никогда не встречал. Я, может, поэтому хочу троллем быть. Чтобы с такими, как она, не иметь ничего общего. Понял теперь?
Денис молча кивнул.
— Мне одна дорога — в Истинный
— Надолго не получится. У мамы отпуска только на неделю осталось, — задумчиво произнес Денис. — Я так думаю, за неделю мы с тобой должны управиться. А если не получится… значит, не судьба. Значит, нам вообще никогда не…
— Да заткнись ты, — оборвал его Авденаго. — Глупостей не болтай. Рано или поздно Морана мы добудем. Нам бы только переговорить с ним… Эх, ладно. Будем решать проблемы по мере их накопления… Ну, и как мы твою мать на дачу сплавим?
— Она воров боится, — сказал Денис. — Может, обворовать нашу дачу? Ей обязательно соседи позвонят, они каждое воскресенье наезжают и потом звонят. Рассказывают, где и что. Один раз сгорел дом на соседнем участке. Разговоров потом было!..
— Какой толк ехать на свою дачу, если ее уже ограбили? — удивился Авденаго. — План хорош, только глупый. Надо подработать. В общем, я так полагаю, мы с тобой ограбим соседскую дачу. У тех соседей, которые ездят, а потом звонят. Твоя мать, как узнает, сразу всполошится — и охранять. Или там сторож есть?
— Был, да прошлым летом, кажется, помер, — сказал Денис, подумав.
— Вот и хорошо.
Вот и хорошо… Они отправились на следующий же день. Денис там не был несколько лет. Анну Ивановну очень беспокоило охлаждение сына к даче. Она все повторяла: «Это же для тебя, чтобы свежий воздух, и ягоды все свои, все с грядки — натуральное, без всякой химии… — И сама себя утешала: — Ничего, внуки пойдут, им все достанется…»
Внуков пока не предвиделось. Вместо этого Денис ехал туда с бомжеватым парнем, мелким уголовником, который считал себя троллем и тосковал по Истинному миру. Так тосковал, что готов был поджечь половину садоводства, а самих садоводов побросать в колодцы.
Денису вдруг показалось, что он едет на дачу для того, чтобы предать собственное детство. И от того, что они намеревались разгромить не собственную мандрусовскую дачу, а соседскую, немногое менялось.
Анна Ивановна, разумеется, оказалась на высоте.
— Денечек, можешь себе представить, — взволнованно заговорила она, едва Денис явился домой (под вечер, уставший и еле держащийся на ногах). — У Нины Анатольевны дачу ограбили!
— Да ну? — вяло удивился Денис.
— Да. Она сейчас звонила. Они поехали в этот раз пораньше и прямо чуть-чуть разминулись с грабителями!
Денис подумал об Авденаго: они расстались возле вокзала, Авденаго буркнул «бывай» и двинулся в сторону Екатерининского канала. На вокзале висел выцветший и малоузнаваемый портрет Михаила Балашова, но никто из пассажиров не обращал на него ни малейшего внимания. Говорят, в Англии вместо «фотороботов» или вот как у нас, жутких по качеству ксероксов с карточки из паспортного стола, используют шаржи. И число пойманных преступников, говорят, от этого растет! Но у нас до такого прогресса еще не дошло. Миху Балашова если задержат, то только по случайности.