Полководец
Шрифт:
Ну а пока следует пользоваться моментом.
Только одна старушка, которая ничего не знала про моду на западное и про права личности на приватность, задержалась поблизости и вперила в Авденаго пронзительный взор старого гэбиста. Но Авденаго опередил ее. Он повернулся к старушке — с виду она была совершенно мирная, в хорошенькой кружевной вязаной шали на седой птичьей головке, — и зашипел:
— Прочь отсюда!..
Старушка обиженно заковыляла дальше.
—
— Может, не стоило обижать? — нерешительно спросил Денис. — Она, наверное, как лучше хотела.
— У таких старушек глаз-алмаз, — сказал Авденаго. — Забыл, что ты теперь тоже в розыске? За ограбление дачи?
Денис не ответил. Наклонился над девушкой и выдернул из ее уха последнюю нитку.
Он все опасался, что какая-нибудь нитка окажется прикрепленной к какому-нибудь жизненно важному органу. И тогда девушка начнет истекать кровью прямо у них на руках.
Авденаго тем временем решился. Он собрал в горсть целый пучок ниток. Глянул на Дениса.
— Ну что, доктор, будем резать?
— Слушай, я боюсь…
— И я боюсь, но иначе мы ее, как говорится, потеряем. Держи ее за уши, а я вытащу этот хлам. По-моему, это просто вроде кляпа. Ни к чему не приросло.
— Ты тоже об этом подумал?
— Тролли сведущи в подобных искусствах, — сказал Авденаго таким тоном, что Денис так и не понял, шутка это была или нет. — Держи крепче. Да, и имей в виду: ее может стошнить. Кашлять точно будет. Так что отвернись, а то она тебя всего забрызгает… Готов?
Денис кивнул.
— Иеееххх! — взвизгнул Авденаго.
Здоровенный — как только помещался в узком девичьем горлышке, — комок слипшихся ниток упал на снег. И… ничего. Серая, как грязный сугроб, и такая же холодая девушка лежала доской.
— Ну нет! — ахнул Денис. — Ой, нет!..
Он наклонился над ней и стал согревать ее дыханием.
— Нет, — бормотал он, снимая нитки с ее лица. Несколько раз он задевал ногтем ее кожу и, кажется, поцарапал ей скулу. — Эй, давай, ну давай…
Неожиданно Авденаго рассмеялся. Денис глянул на него дико.
— Ты что?
— Я ее знаю, — объяснил Авденаго, все еще посмеиваясь. — Погоди-ка, нужно ей в нос подышать. Или наоборот, нос зажать, а дышать в губы. Умеешь?
— В кино видел, — буркнул Денис.
— Я тоже — в кино. Надо еще на сердце давить. Блин, я не знаю, где у женщин сердце…
— У меня слева, — сказал Денис. — А что, у троллей женщина — не человек?
— У троллей и мужчина — не человек, — ответил Авденаго. — Нет, вот ты мне покажи, где у тебя сердце. Пальцем покажи.
Денис
— Ага! — с торжеством воскликнул Авденаго. — А у нее на этом месте сиська. Понял теперь? Она тебя не похвалит, если ты ее за эти места хватать начнешь.
— Я ведь для хорошего дела, — сказал Денис.
— Это ты ей будешь объяснять, когда она очнется.
— Ну, она, когда очнется, нас поблагодарит.
— Она по морде нам надает, и тебе первому, что руки распускаешь, — обещал Авденаго.
— Ну а что делать? — растерянно спросил Денис. — Может, лучше я ей в нос дышать буду, а ты — за сиську хватать?
И тут девушка неожиданно изогнулась дугой и страшно захрипела.
Краска прихлынула к ее щекам и лбу. На несколько секунд девушка опять задержала дыхание, а потом густо кашлянула и выплюнула на снег комок кровавой слизи, в котором, как жирные микробы, свернулись крохотные обрывки ниточек.
— Фу! — выговорила она, села, согнулась, стукнулась лбом о свои колени.
Авденаго обнял ее, прижал к себе.
— Все, все, — прошептал он ей на ухо.
Ухо у нее горело и сильно распухло. Девушка дернулась — всякое прикосновение к воспаленной слизистой причиняло ей боль.
Авденаго снял с себя куртку, закутал девушку. Легонько встряхнул.
— Ты на Екатерининском канале, — сказал он. — Поняла?
Она осторожно подняла голову, исподлобья огляделась. Увидела Дениса, задержала на нем взгляд, но совсем ненадолго. Потом безошибочно уставилась на морановский подъезд.
— Его там нет, — сказал Авденаго.
Ее пересохшие губы шевельнулись. В углах рта кровоточили болячки.
— Джурича Морана там больше нет, — повторил Авденаго. — Идем. Потом поговорим.
Денис сказал:
— Я возьму машину.
И понял, что это — первые разумные слова, произнесенные им за довольно долгий отрезок времени.
— Теперь ты видишь, как правильно мы поступили, когда сбагрили твою мать на дачу! — заявил Авденаго.
Деянира сидела посреди кухни на табурете и держалась за сиденье обеими руками. Авденаго восседал в кресле и разглагольствовал.
На плите закипал чайник. Денис с гребнем в руках стоял за спиной Деяниры и выбирал из ее волос грязные нитки. Безнадежные колтуны он вырезал маникюрными ножницами. Деянира морщилась, но помалкивала.
— А я не сразу тебя узнал, — сказал ей Авденаго. — Тебя что, вот так прямо к морановской квартире вынесло?
Она молча моргнула.
— Повезло, что рядом оказались, — продолжал Авденаго.