Полмира
Шрифт:
– Естественно, мы постараемся пойти его путем.
И отец Ярви проверил, легко ли ходит в ножнах меч.
– Но к словам вооруженного человека прислушиваются охотней. Приветствую! – крикнул он, и голос его разнесся далеко по воде.
На носу приближающегося корабля стоял огромный бородатый детина в кольчуге.
– И вам не хворать, друзья! – отозвался он.
И все было бы хорошо, если бы не двое лучников у детины по бокам. Лучники как-то настораживали.
– Наш корабль прозывается «Черный пес», и
– А наш – «Южный ветер», и мы пришли вниз по Священной из Ройстока! – проорал в ответ Ярви.
– Ну и как там на верхних волоках?
– Тащившим пришлось нелегко!
И Ярви поднял свою покалеченную руку.
– Но я жив остался, как видишь!
Капитан встречного корабля расхохотался:
– Вождь трудится вместе с воинами, но не наравне с ними – иначе кто ж его станет уважать? Можем ли мы подойти ближе?
– Можете! Но знайте, что мы хорошо вооружены!
– В здешних краях надо опасаться тех, кто не вооружен…
И капитан отмахнул команде – команда, кстати, у него была как на подбор: все как один здоровенные, покрытые шрамами бородатые мужики в серебряных браслетах. Они быстренько подогнали «Черного пса» на стремнину и пристроились рядом с «Южным ветром», нос к корме.
И тут капитан «Пса» вдруг весело расхохотался:
– А что это за старый ублюдок у тебя там на кормовом весле обретается? Это ж Ральф Поганец, чтоб мне провалиться! Я ж думал, ты помер – и даже обрадовался!
Ральф хрипло расхохотался в ответ:
– Провались – и поглубже, Дженнер Синий! Я ж думал, ты помер, и даже кружечку опрокинул по этому поводу!
– Ральф Поганец?.. – тихо переспросила Колючка.
– Давно это было, – и старый кормчий отмахнулся, опуская огромный лук. – Люди с возрастом меняются, и вот уж и поганец не поганец…
С «Черного пса» перебросили носовой конец и, несмотря на пару сцепившихся весел и осыпавший их град проклятий, команды сумели подтянуть корабли друг к другу. Дженнер Синий перегнулся через борт и радостно схватил Ральфа за руку. Тот просиял в ответ.
Колючка не улыбалась. Руку она по-прежнему держала на рукояти отцовского меча.
– Нас же Хальстам молодой в такую задницу загнал! Как ты выбрался? – удивился Ральф.
Дженнер стащил с головы шлем и кинул его своим людям. И поскреб в редких седых волосах:
– Стыдно сказать, но я сиганул в объятья Матушки Море. И выплыл.
– Тебе всегда в бою везло…
– Ну, стрелу в жопу я получил. Какая удача, что парень я худощавый, а задница у меня толстая – рана вышла плевая. Так что я посчитал, что со стрелой мне свезло – иначе ходить бы мне в рабском ошейнике…
Ральф осторожно потрогал шею, и Колючка вдруг заметила у него под бородой шрамы, которых не замечала раньше.
– А мне не повезло. Но благодаря отцу Ярви я теперь снова свободный человек.
– Отец
– Он самый, – сказал Ярви.
И он как раз шел к корме, лавируя между рундуками.
– Ну это… это… большая честь для меня! Слыхал я, что вы человек хитрый и коварный, и нет вам в этом равных! – Тут брови Дженнера Синего поползли вверх. – А что, у вас теперь бабы на веслах сидят?
– Если хорошо гребут, то почему бы и нет? – отозвался Ральф.
– А что у тебя с волосами-то, милая?
– Да пошел ты, – прорычала Колючка. – Вот что!
– О, она у нас свирепая! Ты на весло не смотри, она мужика пополам порвать может!
– Причем с удовольствием! – подтвердила весьма польщенная Колючка.
Дженнер оскалил желтые редкие зубы:
– Будь я лет на десять моложе, бросился б в бой, но с возрастом, увы, начинаешь осторожничать…
– Чем меньше у тебя времени осталось, тем меньше хочется этим остатком рисковать, – подтвердил Ральф.
– Чистая правда, – и Дженнер покачал головой. – Надо же, из-за Последней двери вернулся Ральф Поганец, девки на веслах сидят и вообще боги знают что творится! Странные времена настали!
– А какие времена не странные? – усмехнулся отец Ярви.
– И это тоже – чистая правда! – И Дженнер Синий покосился из-под руки на солнце в сероватой дымке. – А дело-то к обеду идет. А может, сойдем на берег да и поговорим о том о сем, новостями обменяемся?
– Новостями обменяемся – это ты так выпить предлагаешь? – засмеялся Ральф.
– О да! Я предлагаю выпить – и не по маленькой!
И они причалили в излучине реки, встали лагерем на взгорке, который удобно было бы в случае чего защищать, выставили много стражи и разложили большой костер. Пламя все время сдувало степным ветром, над водой летели искры и пепел. Команды притащили по бочонку эля, и все стали петь, и пели много и долго, и чем дальше, тем больше орали дурниной, и рассказывали истории одна невероятней другой, и шумно веселились. И кто-то особо умный налил Коллу пива, и тот его распробовал, а потом долго блевал и упал спать, а матушка его весьма сердилась, а все над ней хохотали.
А вот Колючка не веселилась. Она вообще не любила веселиться, если честно. А тут… все вроде улыбались, но мечи держали под рукой. А еще у костра сидели мужики, которые вообще не смеялись – прям как она. А один, кормчий «Черного пса», которого звали Гнутым, лысоватый и с седой прядью, и вовсе сидел сыч сычом и всем видом выказывал ненависть к человечеству. А когда чужой кормчий пошел отлить к реке, Колючка приметила, каким внимательным взглядом Гнутый обвел груз «Южного ветра» и как долго разглядывал окованный железом сундук отца Ярви.