Полночь

Вильегас Алеся

— Точнее, помню, — запинается он, а я чувствую, как по телу пробегает холодок, — но только какие-то моменты из детства.

— Возможно, у Вас ретроградная амнезия, — тут же вспоминаю я.

Он не обращает внимания на моё волнение и от этого мне легче.

Спустя несколько секунд Уэльс откидывается на подушку и прикрывает глаза. Я стою как вкопанная и пытаюсь понять, уснул ли он.

— Мисс…?

— Прайс, —

тут же отвечаю я.

— Мисс Прайс, не могли бы Вы оставить меня? — глаза закрыты.

— Да, конечно, — киваю я, хватая папку с прикроватной тумбочки, и медленно направляюсь к двери. Мысленно хлопаю себя по плечу за хорошо проделанную работу.

Как только дверь за мной медленно закрывается, тяжело выдыхаю, прикрыв глаза.

Всё оказалось куда сложнее.

Пока иду по коридору к лифту, перебираю несколько кандидатур, которые смогли бы заменить меня на данном задании.

Софи? Нет, она терпеть его не может.

Арлин? Тоже нет, потому что здесь полная противоположность Софи — она сходит по нему с ума, несмотря на наличие девушки. Бывшей девушки.

Дороти?

Усмехаюсь своим же мыслям и нажимаю на кнопку лифта.

Теперь понимаю, почему Чарльз выбрал именно меня.

Да, я ненавидела Остина Уэльса ещё со времён Академии, но в последние несколько лет наши задания не пересекались, поэтому и встречались мы крайне редко.

Двери лифта открываются, и, зайдя внутрь, я прислоняюсь спиной к стене.

Раз.

Двери закрылись, а перед моими глазами всё ещё те, тёмно-карие.

Два.

Второй этаж, и его хриплый голос.

Три.

Первый этаж, и у лифта меня встречает Гэвин.

— Я уже начал было волноваться, — признался напарник, поправляя свою чёрную шляпу.

— Головной убор в помещении снимают, Гэвин, как и солнцезащитные очки, — качаю я головой, выходя из лифта.

— Извини, — он опускает голову и снимает шляпу.

Гэвину всего двадцать два, и Академию он закончил два года назад. Но несмотря на это, мой напарник постоянно умудряется забывать некоторые пункты, прописанные в протоколе. Один из них как раз гласит:«Не привлекать излишнего внимания».

Но это же Гэвин.

— Кто придумал ему это имя? — спрашиваю я, направляясь на выход из больницы.

— Софи этим занималась, — отвечает он, открывая мне дверь чёрного автомобиля.

— Это многое объясняет, — усмехаюсь, присаживаясь на своё сиденье и закрывая дверь.

Гэвин

обходит машину, а я, вновь открыв папку, пробегаюсь глазами по тексту.

Бармен?!

— Как ты представляешь это себе? Когда он полностью восстановится и вернётся на «свою» работу? — интересуюсь я, вскинув бровь.

— Не представляю, но очень хотелось бы это увидеть, — он усмехается, а я качаю головой.

Шутки шутками, но издеваться над человеком в данном положении было низко. Даже по отношению к тому, кто издевался над тобой два года в Академии.

Странно было судить его по тому человеку, которым он был шесть лет назад, ведь прошло столько времени, и, возможно, он изменился. Уж тем более, если собирался обзавестись семьей.

— Всё же я попрошу изменить ему имя, — я качаю головой и закрываю папку.

— Ну-у, н-е-е-т, Джейд, — стонет Гэвин, — ты испортишь всё веселье.

— Так для вас это веселье? — мои брови ползут вверх.

Гэвин принимает серьёзный вид и отрицательно качает головой. Он понял, что я не настроена на шутки и всерьёз задумалась над тем, чтобы изменить Уэльсу имя.

Проходит несколько минут, и мы оказываемся у здания штаба. Захватив с собой папку, я выхожу из машины и направляюсь к лифту. Нажимаю на кнопку восьмого этажа.

Гэвин застрял в машине из-за ремня безопасности, который не решался отстёгиваться. Именно поэтому мы договорились встретиться в кабинете Чарльза.

Кидаю папку на стол и, присаживаясь в кресло, закидываю ногу на ногу.

— Майло? Вы серьёзно?

Босс опускает сигару в пепельницу и медленно тушит её.

— Замечательное имя, — начинает он, — очень редкое, а главное — совсем не похоже на его настоящее.

Я напряжена, Чарльз расслаблен.

Наверное, именно поэтому босс здесь именно он. Ведь даже в самой стрессовой ситуации этот человек сможет закурить сигару и порассуждать о чём-то менее важном, чем работа.

Может, поэтому у него нет семьи.

«Иметь семью с нашей работой — значит иметь преграду к возможностям»

И он был прав.

Остин тому пример.

— Оставьте ему хотя бы какую-то часть себя, — звучит как мольба, но мой голос звучит уверенно и ровно.

— Мы не можем рисковать.

— Рисковать чем? Он ничего не помнит о себе. Единственное, что у него есть — это чёртово отвратительное имя и работа, с которой он ни разу в жизни не имел дела.

Чарльз вздыхает.

— Что ты мне предлагаешь? — он устало потирает лоб.