Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах Том 5

Гончаров Иван Матвеевич

8 и за стол, и за стул, не всегда попадет прямо в дверь,

9 а зацепит

10 плечом другую

11

и обругает

12 или обе половинки, или хозяина дома, или плотника, который их делал. У Обломова в кабинете переломаны и перебиты почти все вещи, особенно мелкие, требующие осторожного обращения с ними, и всё по милости Захара.

13 [Он бросал‹ся›] Надобно ли ему поднять или вытереть какую-нибудь вещь, он бросится и схватит ее так, как будто ему заказано уничтожить ее.

14 Всё это [вероятно]

127

происходило, вероятно,

1 от того, что он [привык в деревне] [первое] приобретал манеры в деревне, [где привык] проходя различные должности, [от] начиная от дворового мальчишки до мажордома

2 включительно.

3 Там он привык к обращению с более солидными и здоровыми инструментами,

4 как-то с лопатой, ломом, железными

5 дверными скобками и такими стульями, которых [не] с места не сдвинешь.

6 [Начнет он чистить] [Начнет] Иная вещь, подсвечник, лампа, транспарант, пресс-папье, стоит года три-четыре на месте – ничего; чуть он тронет ее с места, смотришь – и развалится у него в руках.

7 «Ах, – скажет он иногда при этом Обломову с удивлением,

8 – какая диковина: взял только в руки вот эту штучку, а она и развалилась. ‹л. 38 об.› И добро бы придавил ее как-нибудь, а то полегошеньку взял!

9»

Или вовсе ничего не скажет, а тайком поставит

10 опять на свое место и после уверит барина, что это он сам разбил, а иногда оправдывается тем, что и вещь должна же иметь конец, [что] хоть будь она железная, что не век же ей жить. В первых двух случаях еще можно было спорить и доказывать,

11 но когда он в крайности прибегал к последнему аргументу,

12 то уже всякое противоречие было бесполезно, [и дело реша‹лось›] и он оставался правым без [всякой] апелляции.

128

Захар определил

1 себе [кажется] однажды навсегда [в жизни] определенный круг деятельности, за который добровольно никогда не преступал. Он утром ставил самовар, чистил сапоги и то платье, которое барин спрашивал, но отнюдь не то, которое висит в шкапе,

2 хоть виси оно там

3 десять лет. Потом он [чист‹ил›] мел, не всякий день, однако ж, середину комнаты, [не простир‹ая›] не добираясь до углов, и обтирал пыль с пустого стола,

4 на котором ничего не стояло, чтоб не снимать вещей. Потом

5 он уже считал себя вправе дремать на лежанке или болтать с Анисьей в кухне и с дворней у ворот.

6

[Конечно] [Всякое экстраординарное занятие он считал наказанием,

7 и если ему Обломов приказывал

8 [что-н‹ибудь›] [вдруг] что-нибудь вытереть, вымыть, сходить куда-нибудь, то это делалось всегда после противоречий, споров, убеждений со стороны Захара в бесполезности или невозможности исполнения приказания, и, наконец, исполнение происходило с ворчаньем и неохотой. Но Захар умел большею частию избегать поручения, [представляя разные хлопоты, которые] угрожая разными хлопотами и неудобствами и самому барину или, например, предложив нанять бабу и поставить всё вверх дном в доме, чтоб снять только паутину, и т. п.]