Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах Том 5
Шрифт:
– Отчего не другой?
3 – спросил он.
– А тебе бы хотелось другого? – спросила она его с такой складкой над бровью, что он струсил.
– Нет, – твердо сказал он.
– Что же заставило тебя сделать этот вопрос, скажи откровенно?
– Дай подумать, – сказал он.
Она с любопытством, но ясно глядела на него [как видно, чем-то].
228
– Самолюбие, – сказал он.
Она поцеловала его в лоб.
– Ну так я скажу тебе в ответ, что, если
Она остановилась и покраснела.
– Ну? – с нетерпением спросил он.
– На всякий! – сказала она.
1
– Как? Ты решилась бы снести [шепот] лукавые взгляды, язвительный шепот, холодную мину добродетельных женщин?
2 Ты подумай, Ольга, что Соничка, которая не стоит твоего мизинца, Соничка вдруг не узнала бы тебя при встрече…
Ольга изменилась в лице.
3 А Обломов увлекся
4 упоением
5 самолюбия допроситься жертв у сердца Ольги и упиться этим.
– Представь, что мужчины, подходя к тебе, не опускали бы с робким уважением глаз, а смотрели бы на тебя [лукаво] с смелой и лукавой улыбкой… [Ольга вздрогнула.] [Она оставалась покойна.]
6 Ты вошла бы в залу, и несколько чепцов пошевелились бы от негодования, какой-нибудь один пересел бы от тебя…
7
– Перестань, – сказала она, а у самой грудь [приподня‹лась›] сильно приподнялась и опустилась.
8
229
– Показалась ли бы тогда эта любовь долгом тебе, снесла ли бы ты всё это… Ведь не казнь страшна, Ольга: умереть один раз – что такое, а пытка в цвету годов, а приготовления к ней. И так умереть, с каким-то отчуждением, за что?
– Смерть не страшна, – сказала она, – умереть один раз – ничего, но эта пытка, [при‹готовления›] эти приготовления к ней. [Я бы может] Это страшно. [Я бы решилась, но не [пер‹ежила›] вынесла бы года.] [Если бы у меня достало сил взглянуть в лицо стыду, то после [от пытки] ежедневной и ежечасной пытки] Я бы зачахла. А ты, – вдруг спросила она, – ты хотел бы этого способа,
1
– Никогда, клянусь Богом! – торжественно
2 сказал он.
– Не клянись, я верю! – сказала она, и опять ясность воротилась к ней: опять она улыбалась, – ты бы зачах прежде меня… За то, может быть, я так нежно и люблю тебя.
230
– Но всё это ничего, всё это не таК стр.шно, – [есть еще] [Я б‹ы›] сказала она. – Я бы не потому не пошла по этому пути.
– Почему же? – спросил он.
– А потому, что [по нем] слышишь мельком, читаешь, по нем идут… идут и… расстаются. А я [люблю] хочу [жить] и умереть…
– И не расставаться, – проговорил Обл‹омов›. – Пойдем же, Ольга, прямым путем…
1 Дай мне руку…
Она не подавала руки: руки ее покоились на зонтике.
– Ольга, отдай мне руку… – повторил он, дотрогиваясь до руки.
Она молчала. Он взял руку, она не противилась. ‹л. 115›
– Ты не отвечаешь, Ольга, – а ведь я… беру тебя замуж, – сказал он.
– Нас берут или отдают, [сказала она] сами мы не выходим, – сказала она, глядя на него ясно [покойно], с невозмутимым спокойствием и миром.
– Ни [стыд‹ливого›] молча протянутой руки, ни стыдливого согласия… – думал он печально.
Он не понимал возвышенной уверенности Ольги в нем, ее чистой любви. Он хотел немного эффекта. «Но теперь начнется долгий разговор, уговор слить обе жизни в одну… – думал он, – суетливая радость, трепет…» Но Ольга только улыбается и тихо [след‹ит›] зорким взглядом следит за ним и, кажется, читает его мысли.
– Не надо говорить об этом тетке, – сказал, – и, ради Бога, никому. Теперь я брошусь обделать свои дела, поеду в Обломовку, там распоряжусь постройкой и в октябре вернусь сюда… Потом, Оль‹га›…
2
231
– Я делаю свой долг, – сказала она, – и не спрашиваю [вас] тебя, как… Я не знаю, что тебе делать…
Он шел домой с сердцем, полным счастья
1 ‹2нрзб› ‹не закончено› ‹л. 115 об.›
Фрагмент чернового автографа
главы IV части четвертой
(Т. 4, с. 406-422)
– Любит ли она или нет? – говорил он и не решал этого вопроса. Вопрос решился просто, но не сам собою. Бог знает, когда бы добился до его решения ‹л. 170› Штольц, если б,
2 может быть, сама Ольга не нашла нужным положить конец этой ежедневной борьбе. Впрочем, у ней не было никаких тайных умыслов, даже просто никаких умыслов. В ее