Полное собрание сочинений в 15 томах. Том 1. Дневники - 1939
Шрифт:
После обеда почти все время провел в различных пробах того, как удобнее составлять словарь к Нестору.
(Писано 3 [июля] в 11 ровно вечера.) Наконец-таки выбрал, как писать словарь к Нестору; писал несколько; лег в 12 — не спится, не спал до 3 или более, отчасти писал Нестора (которого написал около 80 строк с 6 стран.), отчасти читал Курца, которого дочитал до Гете, которого начал несколько читать. Нехорошо, когда не спится; это тем более было неприятно, что решился на другой день быть в библиотеке и вот знал, чточ встану поздно.
2- го [июля], суббота. — Проснулся в 10, пошел в 11 в университет, пришел в час, до 2 просидел, с Дмитриевым так и не говорил, ждал, чтобы сам заговорил о поездке, а то что наскучивать. Оттуда на выставку, где не было ни одной девушки хорошенькой; за одной, правда, ходил, но дрянь. Оттуда в более чем 3 [часа] к Вольфу: так не терпится, хоть думал не быть. — Рим взят. В пять [час.] к Вас. Петр.; на дороге пошел дождь, а я ужасно захотел есть, купил на 3 коп. белого хлеба, дорогой
3- го [июля], воскресенье. — Встал в 10 почти, кажется весь день писал до 8 вечера и написал до (написавши 15 страниц, которые были переворочены) половины 4 строки 15-й страницы, всего около 400 строк, и в 8 час. в парк, чтоб встретить Ники-292 тенку. Встретил раз и не успел даже поклониться; он тотчас, должно быть, ушел, потому что более не видел его, поэтому несколько неприятно. Когда шел оттуда мимо здания корпуса, пришло в голову, что ведь цифры (строка и страница) можно не писать, а сделать для этого из дерева буквы типографские, это будет короче, потому что тогда буду только печатать вместо того, чтоб писать. Пришел и вздумал, что можно купить их лучше или взять у Ол. Як., поэтому завтра должен быть в городе. Пришел домой, стал делать их, сначала 8 из дерева, после из свинца, — свинец не держит чррнил как следует, — после снова из дерева. Если нельзя будет достать настоящих букв или те не станут печатать, можно будет сделать. Теперь остается работы списать, чтоб до того места, где начал словарь в прошлом году (69 страница, княжение Изяслава), 1 800 стр., ровно 60 часов работы. Решил, что к воскресенью следующему будет списано; теперь решил, что спишу до 400 строк — полторы строки недостает, поэтому снова несколько попишу (половина 12-го). Почти половина 12-го; дописал до 7-й строки, разлиневавши новый лист, и, следовательно, теперь 298 плюс 97 плюс 7 равняется 402 строки (то было э пятой, а не 4-й строки). Эти дни читал более Беккера и ныне
14-ю часть его сначала, дочитал почти До 70-й стран, и теперь буду читать его снова. Ложусь.
(Писано 4 июля, в 11 вечера.) Ночью вставал и — как это на даче делал уже, должно быть, два раза, — опять-таки пошел за своим подлым, негодным делом. Анна лежала к стене и была совершенно закрыта, ноги были совершенно также закрыты, поэтому я должен был на руках повиснуть над нею и уже спускался вниз всем телом, как Марья проснулась и сказала в просонках: «Анна! Анна!» Я вышел, но неловко и с некоторым шумом и убежал, ужасно перепугавшись. Мне казалось, что непременно она заметила, что это такое значит и что это был я, но, прислушавшись, я увидел, что она не просыпалась; однако, несмотря на это, все утро был в самом тоскливом духе и теперь, едва разделся — дал зарок, больше от страха, чем из чистых побуждений, которые, однако, всегда есть у меня в этом отношении, никогда больше этого не делать, и при этом перекрестился. Не знаю, удастся ли. Дай бог!
Пошел в город, более за буквами, чем за письмом. В библиотеке читал Эрша Philosophie, а сначала Daniel; первую статью должен дочитать в другой раз. Туда и оттуда идя, встретил Петра Ив. Черняева. Оттуда пошел к Ол. Як., его не было, поэтому к Вангеберу [138] , у которого на 50 к. сер., которые одни у меня были, купил 15 цифр. Идя оттуда, встретил Пелопидова, который позвал в Академию, — неловко было не идти; после нельзя было не позвать его, поэтому пригласил, он просидел до 9. При нем пробовал я печатать и выходило хорошо. При нем сделал и чернила из масла (горчичного) и сажи. После него все делал ручку, в которую вкладывать, теперь пробовал (15 страница, строки 8—11), и выходит скверно и медленно, так что должно будет бросить, а день потерян, но ничего, более буду делать завтра.
138
Неразборчиво. Ред.
5 июля, ровно 11 час. вечера, вторник. — Утром шел большой дождь. Ив. Гр., который объявил вчера, что отнесет письмо ныне, сказал, что он не пойдет. Я пошел отнести его почти без неудовольствия; вздумал купить цветных чернил или карандашей, чтобы с помощью их отмечать (линюя) страницы и строки. Пошел в пальто старом и фуражке; переезжая, толковал с солдатом. Когда шел по Морской, мне показалось, что кто-то с другой стороны кричит мне, — я несколько вспыхнул за свой наряд и пошел далее, не видел, звал ли кто в самом деле, или показалось. Купил красных и синих чернил по 15 к. флакончик и бумаги полдести за 25 к. Взял у Любиньки рубль сер. Пришел, стал пробовать чернила, думал перемешивать их, так, чтоб вышло 5 из 3 (черные, красные, синие, синие с красными, красные с черными), но смесь вышла такая, что не разберешь, поэтому оставил и стал придумывать, как обойтись только с тремя родами и, наконец, придумал. Сначала показалось, что времени этим не выиграешь, теперь кажется — выиграешь, и с 3 или Зг все писал один лист и разграфил на страницы и линейки; после писал так, а разграфлю после все вместе, написал до 23-й страницы 26г строки, — следовательно, всего (начал с 16) около 240 строк. Остается теперь до начала прежнего словаря 1 550 строк. Завтра хочу непременно списать столько, чтоб осталось только 1 000 строк,
6- го, среда (писано в 12 ч. 8 м. вечера). — Так и дописал, как хотелось, даже несколько более, чтоб кончить лист; писал, почти не вставая с места; успел дописать до (кончил) 10-й строки 40-й страницы; следовательно, списал теперь я 1 051 плюс 219 плюс 10 строк равняется 1 280; осталось 954, т.-с. 7, а списано 4/г. Тосковал несколько снова о том, о чем и вчера, так что думал, когда взглянул на конец того, что это писано ныне. — Снова стало сжиматься сердце. Не от образа ли занятия это, или от времени года? Ложусь. Завтра, если порядочная погода, пойду к Вас. Петр.
7- го [июля], четверг. — Поутру все время писал и думал после обеда (это писано тотчас после обеда) сходить в город, чтобы воротиться ныне же. До обеда написал Гдо] 24 строки 46-й страницы, т.-е. около 214 строк. Теперь идет мелкий дождь и, кажется, идти будет нельзя; не знаю как. — Половина 3-го.
(Писано в субботу в 1 ч. 5 м. До того, как начал снова писать по 8 столбцов, ровно 24 000 слов выходит.)
(Писано в воскресенье, в 10 ч. 25 м. вечера.) Пошел-таки в город, хотя не совершенно еще просохло, к Вас. Петр., — ничего. Туда пришел Ив. Вас., и мы пошли с ним. Я хотел домой, потому что торопился кончить, что начал, но вместе хотелось узнать, и когда можно видеть здесь Срезневского, чтоб не тратить целкового. На дороге встретился Ал. Фед. Мы пошли все по дороге к нему. Я хотел домой, однако он просил, чтоб я остался, и я остался;- пошел к Иванову, а он в баню. У Иванова предубеждения пробив него рассеялись и буду снова бывать у него, если буду только бывать скоро в кондитерских; выпил чаю там. Проговорили до 3 почти часов; я не с удовольствием и сначала несколько хотелось спать, но нечего было делать. Утром к Срезневскому — бывает он здесь в четверг — это дурно, почему не пошел утром накануне? Скверно, неделя проходит так. Итак —
8- го [июля], пятница. — От Срезневского хотел пойти к Панаеву, однако не пошел, собственно потому, что знаю почти наверное, что или нет ответа, или получу назад статью, не стоит. В «Современнике» начали печатать Wahrheit und Dichtung G"othe 159 и теперь почти нечего уже писать эпизод его и Лили любви. Пришел домой к обеду, до 7 спал, после писал; после ходил к Филиппову, которого не застал дома.
9- го [июля], суббота. — Все утро до 7 часов писал. С 2 до 3 был Филиппов, говорил несколько анекдотов (конечно, большею частью похабных). Вечером пошел в сад, где, сказал Филиппов, будет музыка. Нет ее и никого. Воротился, хотелось на двор, но играли дети хозяйки и неловко, поэтому я пошел в кусты, которые за домом, и сделал там. Потом занялся ящерицею, которая там [была] в луже, вдруг кричит мне Марья. Я думал, что верно потому, что пришел Ал. Фед.; думал, не случилось ли чего с Лю-бинькою снова, пошел. Когда стал выходить из кустов, на балконе избушки (хозяйской, должно быть) стоял какой-то мужчина и, думая, что я там нагадил, стал ругать (сказал — «мерзавец»); я плюнул, сказал — «тьфу ты, дурачина» и ушел. — Почему не стал ругаться, не прижал его? Отчасти потому, что спешил домой, отчасти потому, что не хотелось, а отчасти, кажется, и потому, что струсил, или, лучше, по своей обычной робости, боязливости, подлости; но решился после воротиться и разделаться с ним, т.-е. думал, что может быть придется и поколотить, но тут в воображении явилось университетское начальство, а причиною смущения было отчасти то, что мне вздумалось, что затем Марья звала меня, что это он велел ей вызвать меня. Тогда я хотел спросить ее и если так — воротиться в комнаты к нему и разделаться. Пришел — она говорит: «Ал. Фед. пришел». Я вошел, ничего не сказал ему, все-таки тосковал, что обида остается так, и думал все идти. Однако, не пошел. Он остался ночевать; мы ходили гулять с ним в поле; я тосковал об этой обиде, — главное, что это может разнестись, что я не разделался, что я позволяю бранить себя.
/0-го [июля], воскресенье. — В 11 [ч.] утра Алекс. Фед. ушел. Я дописал Нестора (оставалось только 30 или 35 строк) и начал разлиневывать несколько до обеда, несколько после обеда (более) и вместе придумывал извинение перед собою (хотя решительно этому не верю) и главное перед другими, в случае, если узнают, что меня ругали: я думал, скажу, что он пьян, поэтому не стал связываться. Но это неприятно подействовало на меня, т.-е. мое поведение: я показался себе подлецом, трусом, робким, боязливым, ужасно скверно поступил. После обеда после чаю пошел в парк и в Беклешов сад, где была музыка. Одна, как мне показалось, встретилась весьма хорошенькая, почти такая, как на той выставке, но только мельком, и в другой раз я ее уже не встретил; это было в парке; там пробыл я от 71/2 до 10 почти отчасти с Филипповым. Ждал Ол. Як.; разлиневал около должно быть 15 страниц, так что теперь остается всего 11 X 24 + 9 X X 8 = 264 + 72 = 336 столбцов, из 74 X 8 = 592. Разлиновка выходит довольно хорошо, но у меня к ней как-то не лежит сердце, как-то выходит слишком безобразно. Несколько читал Курца (Рюккерта Seinen Traum Lied wob, Fr"uhling kaum Wind schob, и t. д. Весьма понравилось, так что списал на задней стороне разграфки). Завтра схожу за письмом, зайду может быть к Вас. Петр.