Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты
Шрифт:
* № 80 (рук. № 86. T. I, ч. 3, гл. XIV).
<Сущность диспозиции была следующая: первой колонне — Дохтурова итти от Гостиерадека, через Аугест, на Тельниц, овладеть сим селением и обратиться вправо, равняясь с головою второй колонны графа Ланжерона, имевшей назначение пробиться между Тельницем и Сокольницем; третьей колонне Пржибышевского спуститься с Праценских высот, итти к Сокольницу и, овладев им, выравняться с первыми двумя колоннами. Все войска сии поручены графу Буксгевдену. Четвертой колонне — Колловрата пробиваться у Кобельница, потом примкнуть левым флангом к третьей колонне и с нею вместе опрокидывать правое крыло неприятеля к Латейну. Князю Багратиону, в начале сражения, оставаться впереди Позоржица и, во что бы ни стало, удерживать свою позицию, а когда увидит он успех четырех колонн, действовать наступательно, во всяком случае, не допуская обойти себя слева. Для усиления левого крыла его, послали ему ввечеру из колонны князя Лихтенштейна порученные генерал-адъютанту
ВАРИАНТЫ К ТОМУ ВТОРОМУ «ВОЙНЫ И МИРА».
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
* № 81 (рук. № 85. T. II, ч. I, гл. I — II).
<Старая графиня сидела в кабинете на своем кресле, повеселевшая, помолодевшая десятью годами со времени приезда своего сына; она не смотрела уже на табакерку с портретом, а смотрела или на него в действительности или на дверь, в которую она ждала, что взойдет он, ее красавец, герой, лучший сын, лучший молодой человек в мире. Наташа вбежала в комнату.
— Мама, Коко едет к цыганам. Я никогда не видала цыган, только одну, страшную, у нас в деревне. Я знаю, что вы не будете пускать меня. Но я непременно, непременно поеду с ним.
— Ты знаешь, что это нельзя и это глупости, [2606] — сказала мать.
— Что ж это такое? — надув свои большие губы, сказала Наташа. — Коко уже шесть дней здесь, и я ни разу с ним не каталась. Зачем же он приехал, коли я его совсем не вижу.
— Мой друг, ты девочка, а он уж мужчина. Нельзя ему сидеть всё с нами.
2606
Зачеркнуто:улыбаясь
— Вот вы всегда так, ну отчего мне нельзя быть у него, когда он одевается? Не то, что совсем одевается, а когда на нем панталоны [2607] надеты. Я люблю это смотреть. Сабля тут лежит, и табаком пахнет, и голос у него совсем бас сделался. Я так это люблю, всё это, понимаете, мамаша, понимаете, — закричала она, дергая ее за руку. Мать улыбнулась. [2608]
— Ну, прощайте, — закричала Наташа и убежала на крыльцо садиться в сани.
2607
Зач.:с кантиками и шпоры,
2608
Зач.:и продолжала этот разговор, в котором не было никакой логичной связи, в котором каждая говорила свое, но который казался им самым естественным.
— А Борис что тебе пишет? — спросила мать.
— Все то же, я его забыла, лучше Коко никого нет. Мамаша, я поеду просто кататься с ним, можно? — и она убежала.
Гордая тем, что она, как большая, одна в санях ехала с гусаром и счастливая своею молодостию, своею дружбою к брату и к Соне и ярким февральским солнцем, она долго молчала, боясь чем-нибудь расстроить свое удовольствие, начав тот важный разговор, который она должна была иметь с ним и для которого она настояла, чтобы поехать кататься.
— Коко, — сказала она, собравшись с духом и таким торжественным голосом, что брат испуганно оглянулся и улыбнулся. [2609]
2609
На полях: <Nicolas в увлечениях света. Покорный сын. Раскрыты возможности всего и оттого неловко с Соней.>
— Ты не пугайся, и не улыбайся, и не гляди на меня. Это об Соне будет, ты всё слушай, ничего не говори, а всё слушай, что я буду говорить, а то я спутаюсь. Вот видишь ли! — начала она с отчаянною решительностию, прямо приступая к делу. — Соня видит, что ты с нею не такой, как был прежде. Соня боится, что тебе с нею неловко [2610] будет, помнишь оттого, что что у вас было, как ты уезжал. Но это ничего. Она велела мне сказать тебе. Ты постой, не мешай, — и она заговорила, торопливо перебивая его и до слез краснея. — Она велела мне сказать тебе, что ежели ты думаешь об том, что ты говорил ей перед отъездом в армию, ну, знаешь, что ты хотел жениться на ней, так чтобы ты об этом не думал и, ежели тебе
2610
Зачеркнуто:и она так плачет, ты не можешь себе представить. Она боится, не виновата ли она чем перед тобою и
2611
Зач.:и сказав эти слова, Наташа на улице расплакалась и спрятала в муфту свое, изуродованное слезами, личико.
2612
Зач.:стала муфтой утирать слезы.
— Я не беру назад своего слова, — сказал Nicolas.
— Нет, нет, — закричала из-под муфты Наташа. — Мы про это уже с нею говорили, мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты отказываешься принять ее великодушный поступок, то выходит, что она как будто нарочно это сказала, выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то. А ты скажи, голубчик Коко, что ты ей благодарен за ее великодушие, что то были детские мечты, а что ты всё-таки ее любишь, но берешь назад свое слово. А потом, кто ж тебе мешает жениться на ней, когда захочешь ты жениться? [2613] Ах, какой ты смешной с усами. Она боится, что ты в Жюли влюбишься. Она всё об тебе мечтает.
2613
Зач.:и коли ты будешь ее любить больше других и этой гадкой Жюли.
— Вот уж об ком меньше всего думаю, — сказал Николай, показывая тем, что, ежели он не думал о Жюли, то он думал о других и находился в нерешимости, что отвечать своей маленькой сестре. — Я всё-таки не могу отказаться от своего слова, — сказал он, но тон, которым он сказал эти слова, показывал, что он давно уже отказался от него. Наташа была одна из тех чутких натур, которые слушают больше интонации, чем смысл слов. Она [2614] поняла его.
— Я тебе скажу секрет, — прибавила она, с свойственной ей подвижностью мгновенно переходя от слез к довольной улыбке. — Видишь ли, мы тысячу раз всё переговорили уж с Соней. Ежели ты теперь захочешь быть верным своему слову, она не будет знать, любишь ты ее или нет. А это главное.
2614
Зачеркнуто:с радостию увидала, что цель посольства ее была достигнута.
— Главное? — дружески насмешливо повторил брат.
— Разумеется, главное, — значительно и серьезно продолжала Наташа. — А ежели ты забудешь про свое обещание, то никто тебе не мешает полюбить ее.
— Так стало быть она уже отказывается от меня, — с притворною обиженностию, но с радостию в душе сказал Nicolas.
— Да, да, — радостно повторила сестра, [довольная], что найдена была та дипломатическая тонкость, которая уничтожала последнее затруднение.
— Ну, коли так, — сказал Nicolas, слегка поворачиваясь в санях, — то и говорить нечего. Однако, как ты это с куклами выучилась всему этому? — прибавил он. — И детские обещания и главное, чтоб она знала, что ее любят, — сказал он, повторяя ее слова. — Ай да Наташа. Ах, как я тебе рад.> Ну, а что же ты [2615] Борису не изменила? — спросил Nicolas.
2615
Зач.:и на свои обещания Борису так же смотришь? — спросил он и оглянулся на сестру.
Разногласие двух друзей детства, так очевидно выразившееся в свидании во время их похода, покровительственный, поучающий тон, который принимал Борис с своим приятелем, и немного может быть то, что Борис, только один раз бывши в деле, получил наград больше, чем Ростов, и обогнал его по службе, делали то, что Ростов, не признаваясь в том, не любил Бориса, тем с большей силой, чем больше прежде он с ним был дружен. Кроме того, ежели Наташа разойдется с Борисом, это будет для него как бы оправданием в изменении его в отношении с Соней, которые тяготили его тем, что это были обещания и отнимали свободу. Он, улыбаясь, как бы шутя, но внимательно следил за выражением лица сестры в то время, как сделал ей этот вопрос. Но Наташе до сих пор в жизни ничто еще не казалось запутанным и трудным, особенно из того, что касалось ее лично.