Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты
Шрифт:
— Любовь есть высшее блаженство и оно еще не далось мне.
————
Большей частью он был кроток, но один Ростов видел его в том припадке бешенства, в котором он делывал свои страшные поступки. Это было уже при конце его болезни. Он снял повязку и велел слуге подать чистую. [2634] Чистой не было и слуга побежал к прачке, которая взялась гладить бинты. Минут с пять Долохов пробыл в ожидании. Он, стиснув зубы и хмурясь, сидел на постели, потом [2635] привстал, достал стул и придвинул его к себе.
2634
Зач.:Слуга замешкался
2635
Зачеркнуто:сполз,
— Егорка! — начал кричать он, равномерно останавливаясь и дожидаясь. Ростов хотел развлечь его, но Долохов не отвечал
2636
Зач.:убивать, ударяя
2637
Зач.:по его голове
————
Как ни строг был в то время государь для дуэлистов, родные Pierr'a и Ростова замяли это дело и никто не был наказан. Еще Долохов был слаб и едва ходил, когда его новый друг Nicolas ввел его в дом родителей.
Всех принимали в доме Ростовых с распростертыми объятиями. Но Долохова приняли еще радушнее, во первых за дружбу его к Nicolas, во вторых за его страшную и блестящую репутацию. Приезда его тщетно ждали несколько дней. Графиня несколько робела, барышни волновались, несмотря на то, что Соня была вся поглощена своей любовью к Nicolas, [2638] Вера к Бергу, который приезжал в отпуск и опять уехал, и Наташа вполне довольна своим обожателем Денисовым. Ни одна из них не захотела бы, чтобы Долохов влюбился в нее, [2639] но все подробно о нем расспрашивали у Nicolas и, между собой говоря о нем, посмеивались таким смехом, который очевидно должен был скрыть их волнение и страх. На третий день ожидания подъехала карета, барышни подбежали и отбежали от окон, узнав Долохова, и [2640] Nicolas ввел своего друга.
2638
Зач.:Лиза
2639
Зач.:ни одна бы не пошла за него замуж,
2640
Зач.:раненный Семеновск[ий]
Долохов был [2641] учтив, говорил мало (что говорил, то было оригинально) и внимательно вглядывался в женские лица. [2642] Все ждали от него чего нибудь необыкновенного, но он ничего необыкновенного не сказал и не сделал. Одно, что было в нем несовсем обыкновенного, это то, что в его манере нельзя было найти и тени того стеснения и замешательства, которое, как бы оно ни было скрываемо, всегда заметно в молодом и холостом мущине в присутствии молодых барышень. Долохов, напротив, пользуясь преимуществом, которое давала ему его рана и предполагаемая от нее слабость, свободно развалясь сидел в волтеровских креслах, которые ему предложили, и принимал те мелкие услуги, которые ему оказывали.
2641
Зач.:хорошо воспитан
2642
Зач.:Он обедал. Вечером он подсел к Соне и начал говорить с ней <о театре, о бале, об общих знакомых,> о Бедной Лизе и о возвышенных чувствах любви. Наташа вопросительно поглядывала на него и Соню и наблюдала. На другой день он приехал опять, на. третий, на четвертый и всякий раз он говорил и сидел с Соней. В манере его не было ничего необыкновенного. Очень скоро он сделался своим домашним человеком.
Он понравился всем домашним Ростовых. [2643] Соня видела в нем друга Nicolas, и, считая то за большую важность, с самоотвержением старалась сделать для него приятным дом его друга. Она cпрашивала, какой он любит чай, сыграла ему на клавикордах пьесу, которая ему нравилась, и показывала ему картины в зале. [2644] Вера рассуждала, что он не такой человек, как все, и потому хороший. Наташа первые два часа его присутствия не спускала с него любопытных, вопросительных глаз (так что старая графиня несколько раз потихоньку заметила ей, что это неучтиво). После обеда она стала петь очевидно для него, и Васька Денисов уже говорил, что волшебница забыла своего карлика (так он себя называл) и хочет очаровать нового принца. Она смеялась, но, спев свою песенку в зале, она, беспокойно поглядывая на Долохова, вернулась в гостиную, где он сидел, и присела у стола недалеко от него, высматривая на его лице впечатление, произведенное ею, не спуская с него глаз и ожидая похвалы. Но Долохов не обращал на нее ни малейшего внимания и рассказывал
2643
Зачеркнуто:и более всех Соне, которая
2644
Зач.:Лиза
— Вы любите музыку? — спросила графиня у Долохова.
— Да, очень, но я признаюсь, что ничего подобного не слыхал пению цыган, и что ни одна итальянская певица по мне не может сравниться с Акулькой.
— Вы слышали, как я пою? — спросила вдруг Наташа, краснея. — Хорошо? Лучше Акульки цыганки?
— Ах да, очень хорошо, — холодно, учтиво и ласково, как с ребенком, сказал Долохов, улыбаясь своей светлой улыбкой. Наташа быстро повернулась и ушла. С этой минуты Долохов существовал для нее, как мущина, менее, чем лакей, подававший кушанье. Вечером, как это часто бывало, графиня к себе в спальню зазвала свою любимицу и смеялась с ней тем заливающимся смехом, которым редко, но зато неудержимо смеются добрые старушки.
— Чему вы, maman? — спросила Соня из за ширмы.
— Соня, он(Долохов) не в ее вкусе, — и графиня закатывалась сильнее прежнего.
— Вы смеетесь, а не в моем вкусе, — повторяла Наташа, стараясь обидеться и не в силах удержаться от смеха.
— Что за божественное существо твоя кузина Софи! — сказал Долохов Nicolas, когда они увидались на другой день. — Да, счастлив тот, кто назовет другом такое неземное создание! Но не будем говорить про это. — Больше они не говорили о Соне, но Долохов стал ездить каждый [день], и Марья Ивановна Долохова со вздохом и тайно от сына иногда расспрашивала у Nicolas о его кузине Соне.
* № 83 (рук. № 86. Т. II, ч. 1, гл. I—IX).
В начале 1806-го года, Nicolas Ростов вернулся в отпуск. Ночью он подъезжал на перекладных санях к освещенному еще дому на Поварской. Васька Денисов ехал тоже в отпуск и Nicolas уговорил его ехать с собой и остановиться в доме отца. Васька Денисов спал в санях после перепою последней ночи на станции, где встретил товарищей.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извощики!», думал Nicolas, на санях подаваясь вперед, как бы помогая этим лошадям.
— Денисов, приехали. Спит! «Вот он угол — перекресток, где Захар извощик стоит; вот он и Захар и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали». — Скоро ли? Ну!
— К какому дому? — спросил ямщик.
— Да к этому, к большому, как ты не видишь. Это наш дом, — говорил Ростов. — Ну да, это наш дом. Денисов! — крикнул он. — Денисов! Приехали!
Но Денисов только проснулся и ничего не ответил.
— Дмитрий, — обратился Ростов к лакею на облучке. — Ведь это в спальне огонь?
— Да, у папеньки в кабинете светит. Еще не ложились, — радостно отвечал Дмитрий.
— Смотри ж, не забудь тотчас достать мне новую венгерку, — сказал Ростов, ощупывая новые усы. [2645]
— Ну же пошел! [2646] — кричал он ямщику. — Да проснись же, Вася, — обращался он к Денисову, который опять завалился.
— Да ну же, пошел, [2647] три целковых на чай, пошел! — закричал Nicolas, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Но вот уже дом над головами и видны сени с знакомой отбитой штукатуркой на угле. Nicolas выскочил из саней [2648] и побежал в сени. Дом так же стоял неподвижно, нерадушно. [2649] Ничто не шевелилось. «Боже мой, всё ли благополучно?» — подумал Nicolas, останавливаясь и тяжело переводя дыханье, и побежал в переднюю. Слабый замок всё с тем же звуком отворялся. Старик Михайла [2650] спал на ларе. Прокофий лакей сидит и вяжет из покромок лапти. [2651] Он равнодушно взглянул на дверь.
2645
Зачеркнуто:Они были целы. «Ну, все хорошо».
2646
Зач.:— И не думают, что мы приехали. То-то ее сиятельство заплачут, — сказал Дмитрий.
2647
Зач.:изобью!
2648
Зач.:уже всходил в грязные барские сени и
2649
Зач.:никто не знал, не встречал
2650
Зач.:вот в очках
2651
Зач.:«Боже мой, всё ли благополучно! Батюшки, не могу, задохнулся!» подумал Nicolas, останавливаясь, чтобы перевести дух. — Михайла, что ж ты?