Полное собрание сочинений. Том 14. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть вторая
Шрифт:
«Как бы я любила его», думала княжна Марья, представляя себе своего будущего мужа. Она представляла себе того человека, которого она будет любить, совсем противуположным тем двум мужчинам, отцу и брату, которых она знала ближе всех и на которых она сама была похожа. Она представляла его себе [1965] веселым, красивым, рыцарски-благородным и великодушным, [1966] без той гордости ума, которые были в ее отце и брате, и непременно военным, преимущественно гусаром.
1965
Зачеркнуто:не очень умным (она не любила ум), не очень чувствительным, но очень
1966
След. одиннадцать слов вписаны рукой
« [1967] Он [1968] бы полюбил меня бы, хоть за мою любовь к нему», [1969] думала княжна Марья, ощущая в себе всю силу и преданность этой будущей любви.
По дороге за садом послышался топот нескольких лошадей и бренчанье железа. (Это мужики ехали в ночное.)
«Кто знает, может быть это мое положение теперь, здесь и в опасности сведет меня с ним, — подумала княжна Марья, прислушиваясь к топоту лошадей. — Может, завтра на нас нападут неприятели и он спасет меня. Может быть, это онедет теперь... А может быть, это разбойники», [1970] вдруг пришло ей в голову, и на нее нашел страх: сначала страх разбойников, потом страх французов и, наконец, беспричинный страх чего-то таинственного и неизвестного.
1967
Зач.:Верно
1968
След. пять слов переправлены изне мог не полюбить
1969
к нему вписано рукой Толстого
1970
Зач.:На княжну и вписаны след. восемь слов.
«О чем я думаю? и когда? теперь, когда вчера только похоронили его, — подумала она. — Опять, опять эти искушения дьявола. Да, это он смущает меня и заставляет мечтать о счастии, тогда как два дня тому назад здесь, за стеной слышалось его кряхтенье и он, мучаясь, метался на постели и с раскрытым ртом, мертвый, лежал между женщинами, [1971] которые что-то хотели с ним делать». И одна за другой ей стали, как бы в наказанье за ее мечтания, представляться картины ужаса прошедшей болезни и смерти, и картины эти представлялись ей с такой ясностью, что они казались ей уже не воспоминаниями, а то действительностью, то близким будущим.
1971
Зач.:когда я пришла к нему и надписано окончание фразы.
Она смотрела в окно, и ей казалось, что вот-вот она увидит сейчас опять то страшное зрелище, когда его из сада Лысых Гор вели под руки и он, заплетая ногой, сердясь и беснуясь, бормотал бессильным языком и дергал седыми бровями над перекосившимся глазом. Княжна Марья отвернулась от окна и закрыла лицо руками. Ей казалось, что она слышит это бормотанье и вот-вот он покажется из-под лип на освещенную месяцем дорожку.
Она встала и прошлась по комнате, чтобы прогнать это воспоминание, и она прогнала его, но ее движения и ходьба по комнате вызвало другое воспоминание о нем же и такое же страшное. Это было еще в Лысых Горах, накануне сделавшегося с ним удара. Княжна Марья не спала. Она на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери цветочной, в которой [1972] в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу.
1972
След. три слова вписаны рукой Толстого.
— Тишка, не спится, — говорил [1973] он измученным, усталым и добрым [1974] голосом. [1975]
Тихон молчал.
— Так-то я не спал раз в Крыму... Там теплые ночи... Всё думалось... Императрица присылала за мной... [1976]
Он что-то говорил об императрице. Тихон молчал. Потом он стал говорить о постройках.
— Да, уж так не построят теперь, — говорил он. — Ведь я начал строить, как приехал сюда. Тут ничего не было. Ты не помнишь, как сгорел флигель батюшкин? Нет, где тебе. Так не построят нынче. [1977] Тихон, я отсюда обведу
1973
Зачеркнуто:старик и надписано:он
1974
и добрым вписано рукой Толстого.
1975
Зач.:которому он хотел придать небрежные интонации
1976
След. абзац вписан рукой Толстого.
1977
Зач.:тяп да ляп и корабль... и надписано:Тихон
1978
Зач.:что ль?
— Уехали-с, — отвечал [1979] кроткий голос Тихона. [1980] — Извольте ложиться.
Постель затрещала под ним, он ложился и громко и тяжело кашлянул и замолк.
— Бог мой! Бог мой! — прокричал он вдруг, и [1981] потом опять затрещала кровать и зашлепали туфли и он подвинулся к двери, у которой стояла княжна Марья.
Княжна Марья и теперь, казалось, слышала это шлепанье туфлями, и, кроме того чувства, которое она и тогда испытывала, она теперь ужасалась тому, что он, мертвец, сейчас войдет к ней. Войдет с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице.
1979
Зач.:спокойный и надписано:кроткий
1980
След. два слова — вставка рукой Толстого.
1981
Зач.:зарычал как будто
С той минуты, как она, найдя его мертвым, прикоснулась к нему и с ужасом убедилась, что это не только не был он, но что-то таинственное и отталкивающее, к воспоминанию о нем присоединялся ужас. Она больше боялась его теперь, чем жалела, особенно в том самом доме, в котором он умер и лежал мертвый. Ей казалось, что он теперь там, за стеною, и она ужасалась при одной мысли о том, чтобы войти туда, и страшно хотелось этого.
Кто-то стукнул входной дверью, и послышались шаги в передней. Княжна Марья бросилась в дверь и испуганно закричала: «Дуняша!»
Дуняша, протирая глаза, пришла к ней.
— Ах, Дуняша, побудь со мною. Мне так страшно! — говорила княжна, дрожа всем телом.
Шаги, которые слышались в передней, были шаги Алпатыча.
Он вернулся из своей поездки к исправнику и пришел во 2-м часу ночи доложить княжне о настоятельной необходимости завтрашнего отъезда и о том, что воинский начальник, у которого он был, обещал ему к завтрашнему утру прислать конвой для того, чтобы проводить [1982] ее.
1982
Зачеркнуто:княжну Марью
Алпатыч рассчитывал на прибытие конвоя солдат, которых ему обещал исправник, не только для того, чтобы проводить княжну Марью, но и для того, чтобы с помощью войска вытребовать нужные для подъема обоза подводы.
Подводы не были представлены утром, Дрон не являлся в контору, и Алпатыч узнал через своих шпионов, что, вследствие вчерашнего разговора княжны Марьи с мужиками, не только не было никакой надежды без военной силы получить подводы, но самый выезд из деревни представлял затруднения.
Обещанный конвой инвалидной команды не приехал, как его ожидал Алпатыч, рано утром. Пробило 7, 8 и 9 часов — солдат не было. Княжна Марья велела закладывать, и только что вывели лошадей из конюшни, как толпа мужиков вышла из деревни и, приблизившись к господскому дому, остановилась на выгоне у амбара.
Яков Алпатыч, расстроенный и бледный, в дорожном одеянии — панталоны в сапоги — вошел к княжне Марье и с осторожностью доложил, что так как по дороге могут встретиться неприятели, то не угодно ли княжне лучше подождать прихода конвоя и написать записку к русскому воинскому начальнику в Янково за 15 верст затем, чтобы прибыл конвой.