Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»
Шрифт:
Онъ всталъ и сталъ ходить по комнат, вспоминая ея прелестное блокурое кроткое лицо и, главное, глаза, которые вопросительно выжидательно смотрли на него, это благородство осанки и искренность, доброту выраженья. Но все что то мучало его. Онъ не признавался себ даже въ томъ, что мучало его. Его мучала мысль объ невыносимомъ оскорбленіи отказа, въ возможность котораго онъ ставилъ себя.
Онъ вспоминалъ ея улыбки при разговор съ нимъ, т улыбки, которыя говорили, что она знаетъ его любовь и радуется ей. Онъ вспоминалъ, главное, то отношеніе къ себ ея сестры, ея матери, какъ будто ужъ ждали отъ него, что вотъ вотъ онъ сдлаетъ предложеніе. Вспоминалъ, что была даже, несмотря на ихъ страхъ какъ бы заманивать его, была неловкость, что очевидно въ послднюю зиму дло дошло до того, что онъ долженъ былъ сдлать предложеніе въ мнніи свта. Его ужъ не звали, когда звали другихъ, и онъ не обижался. «Да, да, – говорилъ онъ себ. – Нынче это кончится».
Елистратъ, пообдавъ, вошелъ въ нумеръ.
– Ну ужъ кушанье, – сказалъ онъ, – и не знаешь, какъ его сть то. Хороша Москва, да дорога. Чтоже, сходить къ Прыжову посватать бычка?
Ордынцевъ остановился передъ Елистратомъ, не отвчая и улыбаясь, сверху внизъ глядя на него.
– А знаешь, Елистратъ Агеичъ, о чемъ я думаю. Что ты скажешь?
– Объ чемъ сказать то?
– Какъ ты скажешь, надо мн жениться?
– И давно пора, – ни секунду немедля, какъ давно всмъ свтомъ ршенное дло, отвчалъ Елистратъ. – Самое хорошее дло.
– Ты думаешь?
– Чего думать, Николай Константиновичъ. Тутъ и думать нечего. Возьмите барыню посмирне, [168] да чтобъ хозяйка была, совсмъ жизнь другую увидите.
Ордынцевъ засмялся ребяческимъ смхомъ и поднялъ и подкинулъ Елистрата.
– Ну, ладно, подумаемъ.
И, отпустивъ Елистрата, Ордынцевъ неторопливо переодлъ свжую рубашку и [169] фракъ
168
Зачеркнуто: потише
169
Зач.: сертукъ
170
Зач.: Алабины
Никогда посл Ордынцевъ не забылъ этаго полчаса, который онъ шелъ по слабо освщеннымъ улицамъ съ сердцемъ, замиравшимъ отъ страха и ожиданія огромной радости, не забылъ этой размягченности душевной, какъ будто наружу ничмъ не закрыто было его сердце; съ такой силой отзывались въ немъ вс впечатлнія. Переходъ черезъ Никитскую изъ Газетнаго въ темный Кисловскiй переулокъ и слпая стна монастыря, мимо которой, свистя, что то несъ мальчикъ и извощикъ халъ ему навстрчу въ саняхъ, почему то навсегда остался ему въ памяти. Ему прелестна была и веселость мальчика и прелестенъ видъ движущей[ся] лошади съ санями, бросающей тнь на стну, и прелестна мысль монастыря, тишины и доживанія жизни среди шумной, кишащей сложными интересами Москвы, и прелестне всего его любовь къ себ, къ жизни, къ ней и способность пониманія и наслажденія всмъ прекраснымъ въ жизни.
Когда онъ позвонилъ у подъзда, гд стояла карета и сани, онъ почувствовалъ, что не можетъ дышать отъ волненія счастія, и нарочно сталъ думать о непріятномъ, о безнравственности Алабина, съ тмъ чтобы разсердиться и этимъ сердцомъ успокоить свою размягченную душу
Глава V.
Князья Щербацкіе были когда [-то] очень богатые люди, но старый Князь [171] шутя проигралъ все свое и часть состоянія жены. [172] Ежели бы Княгиня [173] ршительно не взяла въ свои руки остатки состоянiя и, какъ ни противно это было ея характеру, не отказала Князю въ выдач ему денегъ, онъ проигралъ бы все. «Если бы мн несчастные 10, 15 тысячъ, я бы отыгралъ все», говорилъ себ князь, еще свжій 60 лтній человкъ. [174] Въ то же почти время какъ Княгиня перестала давать деньги для игры мужу, случилась и смерть единственнаго любимаго сына. Смерть эта страшно поразила Князя и съ той поры, 12 лтъ тому назадъ, и съ той поры безъ дла, кром номинальной службы при Императрицыныхъ учрежденіяхъ, безъ занятій, безъ интереса къ чему бы то ни было, съдаемый неудовлетворенной жаждой страсти, презирая и ненавидя все новое, наростающее и живущее, несмотря на то что онъ пересталъ жить, непріятнымъ, тяжелымъ гостемъ жилъ въ дом. И если бы не умнье, нжность, любовь меньшой незамужней дочери Кити, которую одну какъ будто и любилъ, онъ былъ бы невыносимымъ членомъ семьи. Теперь Щербацкіе жили далеко небогато, но всетаки много выше средствъ. [175] Жизнь въ Москв, гд они проживали тысячъ 20, тогда какъ у нихъ было всего 10 тысячъ дохода, Княгиня считала необходимымъ для того, чтобы выдать замужъ послднюю дочь, которая была въ томъ [176] двичьемъ возраст 20 лтъ, когда теперь или никогда выдти замужъ. За Кити нельзя было бояться, чтобы она засидлась, – она была нетолько хороша, но такъ привлекательна, что нсколько предложеній уже были ей сдланы; но съ одной стороны, она не любила никого изъ тхъ, кто длалъ предложеніе, съ другой стороны, мать знала, что Китти всегда скоре склонна отказаться, чмъ принять предложенi[е] уже по тому только, чтобы не оставить мать одну съ отцомъ. Кром того, на успхъ хорошаго замужества Китти имло дурное вліяніе замужество сестры. Умная мать знала, что меньшія сестры всегда преждевременно узнаютъ многія супружескія отношенія вслдствіи близости съ старшей замужней сестрой. И тутъ все, что узнала Китти, могло только отвратить ее отъ супружества и сдлать боле требовательной. Кром того умная, опытная мать знала, что всегда почти, особенно въ семь, гд нтъ братьевъ, меньшая сестра выходитъ за мужъ въ кругу друзей мужа старшей сестры; а друзья Алабина, несмотря на его по связямъ и имени высшее положеніе въ обществ, были не [177] женихи, которыхъ бы желала мать для дочери. Это были большей частью веселые собесдники на пиру, но не желательные мужья для дочери.
171
Зач.: жившій и теперь подъ опекой своей жены,
172
Зач.: Когда
173
Зач.: уже давно перестала давать ему деньги, старый игрокъ
174
Зачеркнуто: И это онъ говорилъ ceб уже 15 лтъ и 15 лтъ безъ дла, безъ интереса къ чему бы то ни было
175
Против этих слов на полях написано: <Княгиня пухлая съ одышкой.>
176
Зач.: лучшемъ
177
Зач.: такіе
И когда мать подумывала о томъ, что Китти можетъ не выдти замужъ, ей становилось особенно больно, нетолько потому, какъ вообще матерямъ грустно и обидно, что он не сумли сбыть товаръ съ рукъ, но особенно больно потому, что она твердо знала, что товаръ ее перваго, самаго перваго достоинства; она знала про себя, что была отличная жена и мать, знала, что Долли, несмотря на несчастье въ супружеств, была образцовая жена и мать, и знала, что Китти будетъ такая же и еще лучше, съ придаткомъ особенной, ей свойственной прелести и граціи. Изъ [178] очевидныхъ искателей руки Китти теперь на кону были два: Левинъ, графъ Кубинъ. Для матери не могло быть никакого сравненія между Кубинымъ и Левинымъ. Матери не нравилось въ [179] Левин и его молодость и его гордость, самоувренность, ни на чемъ не основанная, и его, по понятіямъ матери, дикая какая-то жизнь въ деревн съ занятіями [180] скотиной, мужиками; не нравилось, и очень, то, что онъ, очевидно влюбленный уже 2-й годъ въ дочь, здилъ въ домъ, говорилъ [181] про разныя глупости и чего то какъ будто ждалъ, высматривалъ, какъ будто боялся, не велика ли будетъ честь, если онъ сдлаетъ предложеніе, и не понималъ, что, здя въ домъ, гд двушка невста, онъ долженъ былъ давно объясниться. Старый Князь, принимавшій мало участія въ семейныхъ длахъ, въ этомъ дл былъ противуположнаго мннія съ женою. Онъ покровительствовалъ [182] Левину и желалъ брака Кити съ нимъ. Главнымъ качествомъ [183] Левина онъ выставлялъ передъ женою [184] физическую свжесть, не истасканность. Но Княгиня по странной женской слабости не могла поврить, чтобы ее мужъ, во всемъ неправый, могъ бы быть правъ въ этомъ, и сердито и презрительно спорила съ нимъ, оскорбляясь даже тмъ, что физическую свжесть и силу можно ставить въ заслугу кому нибудь, кром мужику. Она говорила, что эта физическая свжесть [185] и доказываетъ, что у него нтъ сердца. <Княгиня тмъ боле теперь была недовольна Ордынцевымъ, что въ послднее время, въ конц этой зимы, [186] на Московскихъ балахъ, изъ которыхъ ни однаго не пропускала Кити, появился новый искатель, къ которому Княгиня была расположена всей душой.> Другой искатель [187] удовлетворялъ всмъ желаніямъ матери. Она каждое утро [и] вечеромъ молилась о томъ, чтобы это сдлалось. [188] Искатель этотъ былъ [189] Графъ Вроцкой, одинъ изъ двухъ братьевъ [190] Вроцкихъ, сыновей извстной въ Москв [191] Графини Марьи Алексвны. Оба брата были очень богаты, прекраснаго семейства. Отецъ ихъ оставилъ память благороднаго
178
Зачеркнуто: пріятелей Алабина одинъ Ордынцевъ, который казался матери возможнымъ, но и онъ ей скоре не нравился, и она боялась, чтобы дочь не привязалась къ нему.
179
Зач.: Ордынцев
180
Зач.: мужицкими школами
181
Зач.: съ увлеченіемъ
182
Зач.: Ордынцеву
183
Зач.: Ордынцева
184
Зач.: честность и
185
Зач.: и противна въ немъ, что это
186
Зач.: въ дом ихъ
187
Зач.: Графъ Кубанской
188
Зач.: и отслужила тайно отъ дочери о томъ же молебенъ Иверской
189
Зачеркнуто: <Кн. Иванъ Сер.> <Михаилъ> Алексй Удашевъ
190
Зач.: Удашевыхъ
191
Зач.: Княгини
192
Зам.: кандидатами въ Московскомъ университет,
193
Зач.: для раздла съ братомъ и во время этаго отпуска, встртившись на бал съ Китти, былъ представленъ и протанцовалъ съ ней 4 мазурки <и два раза былъ въ дом> и здилъ очень часто
194
Зач.: Положеніе его въ дом стало таково, что онъ, видимо, уже не боялся <компрометировать> здить каждый день и, зная его честную породу и природу,
Нельзя было сомнваться въ томъ, что означаютъ его посщенія. Вчера только разрушились послднія сомннія матери о томъ, почему онъ не высказывается. Китти, все разсказывавшая матери, разсказала ей свой разговоръ съ нимъ. [195] Говоря объ своихъ отношеніяхъ къ матери, онъ сказалъ, что они оба брата такъ привыкли подчиняться ей во всемъ, что [196] они никогда не ршатся предпринять что нибудь важное, не посовтовавшись съ нею.
«И теперь я особенно жду, какъ особеннаго счастія, прізда матушки изъ Петербурга», сказалъ онъ. «И я перемнила разговоръ», разсказывала Китти. Мать заставила нсколько разъ повторить эти слова. И успокоилась. Она знала, что старуху Удашеву ждутъ со дня на день. Знала, что старуха будетъ рада выбору сына, но понимала, что онъ, боясь оскорбить ее, не длаетъ предложеніе безъ ея согласія.
195
Зач.: у фортепьяно
196
Зач.: иногда они становятся въ неловкое положеніе, не смя дать слово или общать, или просить, умолять о чемъ нибудь, не имя на то согласіе матери. Это оскорбило бы ее. «И теперь я жду прізда матери какъ мессіи, – сказалъ онъ, – отъ нея зависитъ счастье моей жизни, и я знаю, что она счастлива будетъ моимъ счастіемъ».
Какъ ни много горя было у старой Княгини отъ старшей дочери, [197] собиравшейся оставить мужа, этотъ предстоящій бракъ радовалъ ее, и мысль о томъ, чтобы онъ разошелся, пугала ее. Она ничего прямо не совтовала дочери, не спрашивала ее, приметъ ли она или нтъ предложеніе, – она знала, что тутъ нельзя вмшиваться; но она боялась, что дочь, имвшая, какъ ей казалось, одно время чувство къ [198] Левину и подававшая надежды, изъ чувства излишней честности не отказала Удашеву. Поэтому [199] она холодно встртила Ордынцева и почти не звала его. Когда она осталась одна съ дочерью, Княгиня чуть не разразилась словами упрековъ и досады.
197
Зач.: перехавшей къ ней съ дтьми и насилу согласившейся простить мужа и вернуться къ нему,
198
Зач.: Ордынцеву
199
Зачеркнуто: когда Алабинъ захалъ после обда къ нимъ и сообщилъ о встрч съ Ордынцевымъ и приглашеніи вечеромъ
– Я очень, очень рада, – сказала Китти значительно. – Я очень рада, что онъ пріхалъ. <– И взглянула на мать, и потомъ, оставшись одна, [200] она сказала ей, успокаивая ее: —> Я рада тому, что нынче все ршится.
– Но какъ?
– Какъ? – сказала она задумавшись. – Я знаю какъ; но позвольте мн не сказать вамъ. Такъ страшно говорить про это. [201]
–
Когда Ордынцевъ вошелъ въ гостиную, въ ней сидли старая Княгиня, Дарья Александровна, Алабинъ, Удашевъ и Китти съ своимъ другомъ Графиней Нордстонъ. Ордынцевъ зналъ всхъ, кром Удашева.
200
После этого слова, очевидно по ошибке, не зачеркнутое: матери
201
Против этих строк на полях написано и зачеркнуто: Какъ передъ сраженіемъ.
Онъ зналъ и круглый столъ, и тонъ общаго разговора и выраженіе лица Китти, то выраженіе [202] взволнованнаго, но сдержаннаго счастія, которое было на ея лиц. При вход его она невольно покраснла, какъ 13 л[тняя] двочка, и съ улыбкой, которую онъ хорошо зналъ, ожидала, чтобы онъ поздорововался съ матерью и Графиней Нордстонъ, которая сидла ближе. Бывало, она съ той же улыбкой [203] ожидала, чтобъ онъ кончилъ здорововаться, и эта улыбка, внушая согласіе о томъ, что это нужно только для того, чтобы быть вмст, радовала его; теперь было тоже; но въ то время какъ онъ здорововался съ матерью, она сказала что[-то], нагнувъ свою прелестную голову къ Удашеву. Этого слова было довольно, чтобъ ему понять значеніе Удашева, и вмсто размягченнаго состоянія онъ вдругъ почувствовалъ себя озлобленнымъ весельемъ. Въ ту же минуту, хотя была неправда, что она знала, кого выберетъ до сихъ поръ, она узнала, что это былъ Удашевъ, и ей жалко стало Ордынцева. Онъ былъ веселъ, развязенъ, и при представленіи другъ другу Удашевъ и Ордынцевъ поняли, что они враги, но маленькій ростомъ, хотя и крпкій, Удашевъ сталъ утонченъ, учтивъ и презрителенъ, а силачъ Ордынцевъ неприлично и обидчиво озлобленъ. Гостиная раздлилась на два лагеря. На сторон Удашева была мать, сама Кити и Графиня Нордстонъ, на сторон Ордынцева только Китти, но скоро прибавился ему на помощь Алабинъ и старый Князь, и партія стала ровна.
202
Зачеркнуто: тихаго
203
Против этой части абзаца на полях написано: Кити не знаетъ, кого выбрать. – Ордынцевъ силачъ оскорбленъ, безтактенъ. Удашевъ тихъ, слабъ физически и спокойно непоколебимъ. К[итти], М[ать] на сторон Удашева, С[тарикъ?], Д[олли] и А[лабинъ] на сторон Ордынцева. Ухалъ домой и плачетъ. «Я всмъ противенъ». Дома пристяжная отелилась. Приход[ятъ?] <луга> наниматься. Разговоръ, что дома длаютъ въ д[еревн?] Приходитъ старикъ от[ецъ]. Д[олли?] перезжаетъ. Онъ можетъ плакать всегда.