Полное собрание сочинений. Том 26
Шрифт:
При постоянномъ же, при всхъ возможныхъ условіяхъ неизбжномъ, ослабленіи тла и рост духовнаго сознанія перенесете сознанія жизни изъ тлеснаго животнаго въ духовную сущность не только не невозможно, но оно неизбжно, неудержимо; оно само, рядомъ страданій неуклонно совершается во все продолженіе человческой жизни.
Тлесныя силы, желанія, страсти слабютъ, неизбжная смерть становится все вроятне и вроятне, сила же разума, освобождающая любовь, все боле и боле просвтляется, и человкъ, страдая и борясь, но все таки неизбжно, хотя передъ смертью, переноситъ свое сознаніе изъ тлесной жизни въ духовную.
Но такъ невольно и съ страданіями переноситъ свое сознаніе жизни изъ животнаго въ духовную сущность только человкъ, не принявшій христіанскаго ученія; человкъ
Христіанское ученіе и состоитъ именно въ томъ, чтобы этотъ переходъ отъ жизни животнаго къ жизни божественной совершался безъ борьбы и страданій, а свободно и радостно.
6.
Сущность христіанскаго ученія въ томъ, чтобы избавить людей отъ того общаго имъ и неизбжнаго смшенія своей оболочки съ своей сущностью; какъ бы указать бабочк пока она куколка, что она не куколка, а бабочка; сущность этого ученія есть уясненіе пути, по которому идетъ жизнь человка, предвареніе ея пониманія.
Все дло только въ томъ, возможно ли такое перенесете своего я изъ животнаго въ свою духовную божественную сущность. Возможно ли желать не того, чего желаетъ животное, а того, чего желаетъ живущій въ немъ Богъ? И если оно возможно, то въ чемъ состоитъ жизнь человка, перенесшаго свое я изъ животнаго въ Бога, и даетъ ли такая жизнь благо человку?
При признаніи собой своего животнаго, вся жизнь есть неперестающее разочарованіе, есть рядъ обмановъ, разршающихся жестокимъ, безсмысленнымъ концомъ, смертью того, для котораго достигалось счастье, при признаніи собой той Божественной сущности, которая живетъ въ насъ, жизнь становится неперестающимъ, радостнымъ удовлетвореніемъ требованій этой сущности, состоящей въ все большемъ и большемъ освобожденіи себя отъ наложенныхъ на нее ограниченій личностью, и кончающееся полнымъ освобожденіемъ ея отъ этихъ ограниченій — тлесною смертью.
При признаніи собой, своимъ я, своей животной личности, весь міръ безсмысленное соединеніе страдающихъ и заставляющихъ страдать другъ друга разъединенныхъ существъ, при признаніи собою своей божественной природы міръ представляется мстомъ разумной благой работы, къ которой предназначается всякій проснувшійся къ сознанію человкъ.
При признаніи собой, своей животной личности, жизнь человека есть сплошное страданіе; — при признаніи человкомъ собой своей божественной сущности — жизнь человка есть неперестающая радость.
При признаніи собой своей животной личности жизнь есть жестокое рабство; при признаніи собой своей божественной сущности, жизнь есть не только свобода, но и всемогущество.
При признаніи собою, своего тлеснаго я, жизнь есть неперестающее умаленіе, при признаніи собою своей божеской сущности, жизнь есть неперестающее освобожденіе этой сущности, увеличеніе ея.
Главное различіе между двумя пониманіями жизни состоитъ въ томъ, что, считая собою, своимъ я, свою животную личность, вс усилія желанія человка направляются на невозможное: на удовлетвореніе, усовершенствованіе и продолженіе личности, а между тмъ по свойству личности, она никогда не можетъ быть удовлетворена (чмъ боле удовлетворяются ея —требованіямъ, тмъ он боле разгораются), ни усовершенствована, потому что она съ каждымъ часомъ посл извстнаго возраста становится слабе и ничтожне, ни еще мене сохранена, такъ какъ неизбжно подлежитъ смерти. Полагая, же свою жизнь въ той божественной сущности желанія блага всего существующаго, которая служить основой всякой жизни, желанія человка направляются на все большее и большее освобожденіе этой божественной сущности отъ ограниченій, наложенныхъ на нее личностью, a освобожденіе это совершается не переставая въ обычной жизни человка, и завершается неизбжной и представляющейся радостной для человка, признавшаго свою жизнь въ Бог, — смертью.
7.
Переставь считать собою, своимъ я свое бдственное и смертное животное, и признавъ собою ту свободную, неуничтожающуюся, вчную и вездсущую силу, т. е. того Бога, котораго каждый
Почему люди не живутъ или только какъ рдкія исключенiя живутъ этой жизнью? Почему большая часть усилій людей направлена не на то, чтобы уяснить людямъ сущность ихъ жизни, не на то, чтобы облегчить имъ освобожденіе своей божественной сущности отъ ограниченій жизни, не на то, чтобы утвердить людей въ признаніи своей жизнью того, что и есть ихъ дятельная жизнь, а напротивъ на усиленіе заблужденія, по которому жизнью представляется жизнь мірская и личная, и на заглушеніе божественнаго голоса любви. Почему усиліе людей, направленное не на то, чтобы помочь людямъ въ ихъ борьб духовной сущности съ требованіями животнаго, а напротивъ, въ затрудненіи этой борьбы, въ усиленіи требованій животной личности, въ скрываніи отъ людей погибельности, безсмысленности жизни личности?
Для чего люди въ своей совокупной дятельности вмсто того, чтобы объяснять другъ другу безсмысленность мірской жизни и разумность и радостность жизни духовной, длаютъ обратное: придумываютъ всякаго рода удовлетворенія потребности личности, прививаютъ искусственно новыя потребности этой личности, восхваляютъ и украшаютъ жизнь семейную и общественную, скрывающую на время безсмысленность жизни личности, придумываютъ средства ослабленія, отуманенія главнаго орудія духовной жизни — разума и возводятъ въ религіозное ученіе заблужденія о личной жизни, увряя людей, что они продолжаютъ жить личной жизнью и посл смерти? Почему это такъ? И почему люди какъ будто нарочно 1800 лтъ посл того, какъ имъ открыта истина, избавляющая ихъ отъ рабства и зла и дающая имъ свободу и благо, какъ будто нарочно стараются скрыть отъ себя спасительную истину и умышленно поддерживаютъ себя въ губительномъ заблужденіи?
Происходитъ это оттого, что человкъ, не только каждый отдльно пробуждаясь къ сознанію, борется съ привычками (инерціей) прежней жизни, но съ тми же привычками (инерціей) борется и все человчество, вками и вками жившее одной животной жизнью. То, что происходитъ въ отдльномъ человк, происходитъ и во всемъ человчеств, только съ тою разницей, что въ человчеств, гд эти привычки (инерція) животной жизни гораздо продолжительнее, отпоръ, даваемый проявленіями и требованіями духовной жизни, гораздо могущественне. Какъ въ человк въ извстное время его жизни совершается рожденіе его духовнаго существа, такъ точно оно совершается и въ человчеств.
Вся жизнь человка 488 есть неперестающее рожденіе къ новой жизни, есть постоянный неостанавливающійся ростъ.
И какъ въ каждомъ рожденіи или рост есть борьба новаго состоянія съ прежнимъ, какъ всякое рожденіе есть ничто иное, какъ эта борьба, то все то, что совершается въ жизни человчества въ отпоръ духовному просвщенію его, есть только эта неизбжная борьба прежняго состоянія съ новымъ. Такая борьба происходитъ при всякомъ рожденіи или рост, но рожденіе или ростъ не наши мы видимъ только извн.
Наше же рожденіе и ростъ мы сознаемъ изнутри и видимъ въ немъ такія явленія, которыя скрыты для насъ при вншнемъ наблюденіи чужого роста или рожденія. Одно изъ так ихъ явленій, видимыхъ нами въ нашемъ рост, есть то, что ту силу (орудіе въ данномъ случа это есть разумъ), которая назначена Богомъ на борьбу съ животными требованіями, на побду надъ ними и надъ инерціей животной жизни, — эту самую силу мы употребляемъ не только не на побжденіе животной жизни, а напротивъ, на усиленіе ея. И это совершается какъ отдльнымъ человкомъ въ своей отдльной жизни, также и въ общей человческой жизни. Человку дано орудіе для освобожденія себя, но въ первую минуту онъ, какъ бы не зная, какъ употребить это орудіе, употребляетъ его на то, чтобы еще тсне связать себя. Какъ бы желая развязать узелъ, человкъ затягиваетъ его, или, желая остановить ходъ, усиливаетъ его.