Поломанный Мир 2: Недра
Шрифт:
Очередная дешевая божественная провокация. Альдред оставил её без ответа.
Едва спутники спустились вниз, Флэй припал к земле. Отставил руку с открытой ладонью за себя и велел Джаде шёпотом:
– Пригнись.
Брюнетка послушалась его. Укрытые тьмой рудника, они оглядывали округу.
В свете факелов заключенные кололи химерит. Кусочек за кусочком, либо же отламывая от горной породы целую рукотворную отвесную скалу. О правилах безопасности здесь и слыхом не слыхивали. На уровне шум работы и грохот падающих рудных колонн вызывал звон в
«Меня сейчас стошнит…» – чувствовал Альдред, морщась и поджимая губы. Его мутило не на шутку. Вот только дело до того так и не дошло.
Никто от работы не отлынивал. Казалось, преступники безропотно приняли свою судьбу. Может, они бы и подняли бунт, просто смысла в том не видели совсем. Рудник мог похвастаться размерами поистине колоссальными. В то же время выход из него – всё равно что бутылочное горлышко.
Они цеплялись изо всех сил за жизнь, пускай та больше походила лишь на тень свою. Мятеж влёк за собой хладнокровный расстрел – ничего бы не добились. Отлынивание от невольничьих обязанностей – тоже. Только кирка в руках и остаётся.
Какая бы жизнь ни была, она лучше смерти. На том заключенные между собой и условились, оставляя последнее здоровье в копях. Пыль химерита вызывала у них осложнения на лёгкие. Работа прерывалась только для того, чтобы человек прокашлялся.
Некоторые держались, но и это – до поры, до времени. Отцеубийца тоже должен был отойти на ту сторону в скором времени, как многие, кого он знал. Сам труд умерщвлял заключенных. Клинки и пули наёмников являли собой лишь инструмент сдерживания бездарных потуг ради всё такой же бездарной свободы.
Ведь на поверхности так просто не затеряться. Там они – преступники, которых обязательно изловят и повесят на ближайшем суку.
Их каторга была насквозь пропитана экзистенциальным противоречием. Где смысла нет, человек задает его сам. Тут невольники добывали собственную погибель. И действительно, просто отсрочивали смерть, безнадежно оттягивали неизбежное.
Парадокс. Дорога в один конец. Никто и словом не обмолвился об их свободе.
Чудовищную казнь привели в исполнение, но совсем по-другому.
Заключенные оказались не из разговорчивых. Каждый воспринимал выпавшую долю как личное горе. Объединялись они лишь затем, чтоб поскорее сбросить с себя тягостную ношу. Они утратили жизнь задолго до момента собственной смерти.
Альдред пронаблюдал за ними некоторое время, не решаясь идти дальше. Думал – долго и натужно. Сознание без спроса потянулось преподнести ему тошнотворную ассоциацию. И действительно, между ним и заключенными было немало общего.
Прежним, во всяком случае.
Сам труд их многое говорил о судьбе любого человека в Равновесном Мире. Каждый здесь – просто одно из звеньев, что складывается в цепь, которая удерживает Западный Аштум от краха.
Роли строго распределены, и каждый живущий рожден, чтобы умереть. Крестьянин подневолен и обречен вспахивать поле ради хлеба для себя и своего господина. Это залог его существования и какого-никакого благоденствия.
Даже
Не имея на руках гарантий, лимита тянется к Священной Инквизиции за вторым шансом на жизнь. Вполне достаточно, чтобы попасть в кабалу. Мало кто доживает до свободы, и мало кто пожинает плоды своих боевых заслуг и физических потерь. Шанс жить – он один важен, и плевать, что приходится постоянно балансировать на лезвии ножа, игнорировать дыхание смерти в затылок.
Флэй прочитал закономерность, по которой выстраивался порочный круг баланса. Гением его это не делало, даром что сам Киаф Снов чувствовал себя победителем. Хотя бы наполовину. В конце концов, он всё-таки добился желанной свободы. Ещё бы понял, как ей правильно распорядиться.
Подсознательно, сколько ни врал бы себе, он тяготел к неволе. В неволе, обязательствах, обременительной цели Альдред пытался обрести свободу в извращенном её понимании. Так сохранялось Равновесие, выстраиваемое вокруг него.
От чего бежал, к тому и приходит. И так по кругу. Ведь человеку всегда мало.
Мало и Киафу Снов.
Чувствуя, что философия вот-вот выбьет у него почву из-под ног, Флэй покачал головой. Миновала всего секунда прозрения. Ещё бы чуть-чуть, и он, раздраконив самого себя, попросту не выдержал бы. Не созрел он до далёких перспектив, как ни крути.
Просто-напросто на некоторые вопросы не стоит искать ответы.
Даже ради Порядка.
Порой лучше и дальше тонуть в Хаосе.
– Шаг в шаг, – отдал команду Альдред, возомнив себя заправским командиром.
Из одиночек лидеры получаются отвратные: нет сочувствия коллективу. Но Джада предпочла подчиниться. Ей хотелось всеми правдами и неправдами снова увидеть свет солнца, вкусить ларданский воздух.
Спутники обходили рудник по краю, теряясь в галереях, по которым сновали дозорные. Нейтрализовать их теперь значило подставиться под удар на ровном месте. Тагернских бойцов здесь стояло валом: кто погонял бедолаг плетью, кто следил, чтоб никто не отлынивал. Один заключенный, тощий, как жердь, повалился без сил. Добили, чтоб не мучился, из пистолета. Хлопок заставил воришек понервничать.
Только их. Остальные плевать хотели.
От часовых Альдред и Джада прятались в тёмных переходах, что сходились в место добычи руды, либо же в природных углублениях, где позволяла комплекция. Раз уж доспехами они не лязгали, никто и не подумал бы, что в копях ошиваются посторонние.
В невидимости крылось их преимущество.
Мало-помалу они добрались до нужного поворота и уперлись в пещеру, где располагались общие на всех запасы провизии и спиртного. Курятники и свинарники обустроили в прямо противоположном углу копий.