Половинный код. Тот, кто убьет
Шрифт:
— Нет.
Она подталкивает меня плечом.
— Не будь таким угрюмым. Я ведь говорю тебе комплименты.
Она придвигается ближе и смотрит мне в глаза так, словно заглядывает в бездонный колодец. И я тоже тону в ее голубых искристых глазах, и миг все длится и длится.
Анна-Лиза отодвигается от меня и произносит:
— Ну, может, не такой уж ты и застенчивый. — Вдруг она соскальзывает с обрыва и мягко приземляется на красную землю внизу. Лететь там порядочно.
Я следую за ней, а когда я приземляюсь, она убегает от меня,
Оставшись один, я ложусь спиной на песчаниковую плиту и переживаю все заново. И пытаюсь придумать, что бы такое сказать ей в следующий раз. Какой-нибудь комплимент, вроде того, что она говорила мне о моих глазах: «Твои глаза как небо летним утром», «Кожа у тебя как бархат», «Я люблю смотреть, как солнце запутывается в твоих волосах». Все это звучит так глупо, и я знаю, что никогда в жизни ничего подобного не скажу.
Мы встречаемся неделю спустя, но теперь Анна-Лиза грустит и не сводит глаз со своих туфель.
Я догадываюсь, в чем дело.
— Обо мне говорят много плохого?
Она отвечает не сразу, может, подсчитывает, сколько именно.
— Они говорят, что ты Черный Колдун.
— Будь это так, меня бы уже убили.
— Говорят, что ты скорее в отца, чем в мать.
И тут я вдруг понимаю, как опасны наши встречи.
— Иди. Тебе нельзя меня видеть.
Она хватает меня за руку, смотрит мне прямо в глаза и выпаливает:
— Мне плевать, что они говорят. Мне плевать даже на твоего отца. Мне нужен только ты.
Я не знаю, что ответить. Что тут вообще можно ответить? Но я делаю то, что мне хотелось сделать уже давно: беру ее руку, подношу к губам и целую.
С тех пор мы встречаемся каждую неделю, сидим на вершине скалы и разговариваем. Я рассказываю ей свою жизнь, не всю, только про бабушку, Дебору и Аррана. Я не говорю ей про Уэльс и про свои поездки туда, хоть мне и хочется. Но я боюсь. И ненавижу себя за это. Ненавижу себя за подлый, тошнотворный страх и мысль о том, что чем меньше она узнает, тем в большей безопасности будет.
Она рассказывает мне о себе. Ее отец и братья, судя по всему, та же Джессика, только в мужском варианте, а вот мать на удивление слабая для женщины Белая Ведьма. Похоже, дома у Анны-Лизы нет совсем никакой жизни, по сравнению с ней мое существование — сплошной покой и свобода. Зато она даже не слышала об Освидетельствованиях и не верит мне до тех пор, пока я не описываю ей светловолосого члена Совета, того, что сидит обычно по правую руку от председателя. Анна-Лиза говорит, что это, наверное, ее дядя — Сол О’Брайен.
Я спрашиваю ее о том, что меня всегда интересовало. Сколько на свете существует половинных кодов? Она не знает, но постарается выяснить у отца, который как-то связан с Советом.
На следующей неделе она сообщает мне ответ.
— Только один.
Однажды
— Дебора уже нашла свой Дар?
— Нет. Ей будет трудно. Она слишком логически мыслит.
— Ниалл тоже мечется. Ему страшно хочется уметь становиться невидимым, как мой дядя и Киеран, но, кажется, это совсем не его сфера деятельности. Он так хотел, чтобы церемонию Дарения провел для него отец, наверное, думал, что это усилит его Дар. Но я сказала ему, что это не поможет. Киеран ведь выпил кровь мамы, а не папы. Мне кажется, что Дар связан с личностью самого человека: он либо есть, либо его нет в нем с самого начала, а магия Дарения лишь позволяет ему осуществиться, выйти наружу. Ниалл всегда слишком на виду, чтобы овладеть даром невидимости.
— Да, я тоже так думаю. Джессика всегда умела притворяться. И мастерски врала. Так что ее Дар вполне соответствует ее натуре. Но кровь ей дала бабушка, а у нее в родне нет никого с таким даром.
— Наверное, у меня будут зелья, тот же Дар, что и у мамы.
— У моей бабушки тоже зелья. Она училась, но у нее еще есть чутье. Наверное, поэтому у нее так хорошо получается. Ты будешь как она. У нее сильный Дар.
— Вряд ли у меня будет сильный Дар. Скорее я буду как моя мать.
Анна-Лиза редко ошибается, но тут она попала точно в цель. Я беру ее руку и целую.
— Нет, у тебя будет сильный Дар.
Анна-Лиза слегка краснеет.
— Интересно, а что будет у тебя? Иногда ты кажешься диким и безумным, и тогда я думаю, что ты будешь таким, как твой отец. Но ты можешь быть добрым и нежным, и тогда я уже не так уверена… может, ты будешь похож на свою мать. Но у тебя это будут точно не зелья.
Мы продолжаем встречаться раз в неделю весь учебный год, всю зиму, весну и начало лета. Мы осторожны: проводим вместе совсем немного времени и меняем дни. В каникулы мы не видимся.
Я глажу волосы Анны-Лизы, смотрю, как они текут у меня меж пальцев. А она разглядывает кожу у меня на руке, разглаживает ее кончиками пальцев. Она говорит, что по линиям на моей ладони она может прочитать мое будущее.
Она говорит:
— Ты будешь сильным колдуном.
— Да? И насколько сильным?
— Исключительно сильным. — Она опять гладит мою руку. — Да, это ясно. Я вижу это вот по этим линиям. У тебя будет очень необычный Дар. Мало кто таким обладает. Ты сможешь превращаться в животных.
— Звучит здорово. — Я отбрасываю ее волосы со лба, отпускаю их и смотрю, как они струятся.
— Но только в насекомых.
— Насекомых? — Я оставляю ее волосы в покое.
— Ты будешь превращаться только в насекомых. Особенно хорошо в навозных жуков.
Я фыркаю.
Она продолжает разглаживать мою ладонь.
— Ты неистово полюбишь одного человека.
— Точно человека, а не навозного жука?
— Человека. И этот человек будет любить тебя всегда, даже когда ты будешь навозным жуком.