Половое самосознание и методы его диагностики

Саламова Джамиля

А. С. Кочарян (1996) предложил рассматривать невротические и соматические расстройства как соотношения маскулинной и фемининной (М/Ф) составляющих половой роли. Анализируя различные клинические модели (язвенная болезнь желудка и 12-перстной кишки, ишемическая болезнь сердца) подростков с нарушенным жировым обменом, неврозами, ювенильными маточными кровотечениями, автор в качестве важнейшего фактора выделил искажения полоролевой структуры личности. Был отмечен дисбаланс полоролевой структуры лиц, страдающих язвенной болезнью желудка и 12-перстной кишки: больные имеют выраженные фемининные качества, которые они подавляют в себе, внешне демонстрируя гипермаскулинные черты. Анализ полоролевых аспектов ишемической болезни сердца показал негативную значимую связь между маскулинностью и фемининностью, что, по мнению автора, свидетельствует об инфантилизме полоролевой структуры. Автор сравнивает эти данные с полоролевой структурой, характерной для подростков мужского пола 15—16 лет, которые не в состоянии принять (ассимилировать) собственную фемининность. При исследовании

подростков с нарушенным жировым обменом был обнаружен дисбаланс, выраженный во «внутренней мягкости», «женственности» и во внешней решительности, «мужественности». Гипермаскулинность в поведении таких больных сочетается с робостью, неуверенностью, нерешительностью, порождает внутриличностный конфликт, сопряженный с психоэмоциональным и мышечным напряжением. О. В. Московцева, А. С. Кочарян (1995), рассматривая феномен ювенильного маточного кровотечения (ЮМК), выделяют «эпилептоидный» и «истерический» типы больных, которые отражают различные психологические механизмы. Так, по мнению авторов, у эпилептоидных девочек возникает конфликт между маскулинной полоролевой ориентацией и необходимостью принятия социально-нормативной женской половой роли, который и проявляется в форме ЮМК как соматическом «протесте» против принятия женской половой роли. В структуре истероидной личности имеется полоролевой дисбаланс: внешнее подчеркивание своей женской сущности (фемининности) при первичной маскулинности. Авторы предлагают рассматривать ЮМК как форму псевдоразрешения конфликта, заключающегося в противоречии между стремлением к привлечению внимания отца и подавлением инцестуозных желаний и т. п.

Таким образом, полоролевые качества взаимосвязаны с психическим и соматическим благополучием индивидуума, находятся в единой адаптационной системе. В стрессовой ситуации, относящейся и дезорганизующей один из уровней адаптации, организм может попытаться приспособиться путем использования регуляторных систем, которые используют компенсаторные возможности других (сохранных) адаптационных уровней. Регуляторными системами при угрозе или срыве адаптации выступают специальные защитные механизмы, особенности функционирования которых взаимосвязаны как с половой принадлежностью (что было показано в предыдущем параграфе), так и с аспектами полового самосознания.

Проблемы защитных механизмов. Как отмечает P. Cramer (2002), теоретические исследования, посвященные адаптивному поведению и защитным механизмам, обычно не рассматривали возможность того, что половые различия в свойствах личности могут привести к возникновению половых различий в использовании защит. Кроме того, создатели теоретических положений о защитных адаптационных механизмах не рассматривали возможность того, что использование защит может иметь различные последствия для разных полов. Однако в психоаналитических теориях, которые рассматривают общие вопросы связи гендерных различий и личности, все же содержатся аспекты, которыми можно воспользоваться при разработке теоретических положений, касающихся связи пола и защитных механизмов. Например, S. Freud (1932) и H. Deutsch (1944) говорили о том, что женская половая идентификация включает в себя компонент, связанный с направлением на себя гневных эмоций. Из этого наблюдения можно сделать вывод, что женщины склонны к использованию защит, подобных обиде на себя (направление на себя негативных эмоций). Что касается более общих вопросов, H. Deutsch (1944) и E. N. Erikson (1980) говорили о том, что женская половая идентификация основана на склонности к фокусированию на своем внутреннем мире, в то время как мужская половая идентификация связана с фокусированием на внешнем мире. Достроив эти теоретические положения, P. Cramer (2002) делает вывод о том, что женщины будут чаще использовать защиты, направленные на изменение собственных мыслей и чувств, даже если это приведет к искаженному восприятию внешнего мира. В то же время мужчины будут чаще использовать те защиты, которые переносят конфликт во внешний мир, даже если это будет означать перенос собственных желаний на объекты внешнего мира.

Существуют любопытные исследования, выводящие проблему полового диморфизма защит на новый теоретический и эмпирический уровень, в которых проводятся параллели между полоролевой идентификацией и защитными адаптивными механизмами.

Например, сравнивая полученные показатели использования защитных механизмов (Опросник защитных механизмов – Defense Mechanism Inventory (DMI)) (Gleser G. C., Ihilevich D., 1969) с показателями полоролевой идентификации (Полоролевой опросник С. Бем – the Bem Sex-Role Inventory (BSRI)) (Bem S. L., 1981), было обнаружено, что мужчины с высоким уровнем маскулинности чаще использовали защиту, направленную на другого, чем высокофемининные мужчины, которые использовали защиту, направленную на себя.

D. Bramel (1962, 1963) путем сообщения студентам ложных результатов о гомосексуальности, открыто подверг угрозе их половую идентификацию и обнаружил, что появление угрозы усиливало использование типичной мужской защиты – проекции гомосексуальности на других людей, однако это был единственный рассмотренный механизм защиты. P. Cramer (1998) убедительно доказала на студентах, которым сообщали противоположные результаты их сознательной полоролевой идентификации, что усиление защитных механизмов и смена настроения проявляются тем больше, чем большей угрозе подвергается полоролевое самосознание. Наблюдение P. Cramer и S. J. Blatt (1991) демонстрирует,

что мужчины, использующие типично женские защитные механизмы, характеризуются более низким уровнем адаптации.

L. Brody (2002) пишет о том, что женщины, которые часто используют направленные на себя защитные механизмы (уход от конфликта, изоляция и торможение, избегание), имеют более высокий уровень самооценки и меньший уровень тревоги. Эти данные несколько отличаются от результатов, полученных в более ранних исследованиях, согласно которым использование защитных механизмов, типично присущих другому полу, связано с более слабой адаптацией (Cramer P., Blatt S. J., 1991). В частности, для женщин повышенная частота использования защитных механизмов, приемлемых с точки зрения половой роли, приводит к понижению уровня адаптации. Эти результаты совпадают с данными, полученными V. S. Helgeson и H. L. Fritz (1999) в их работе, посвященной высокому уровню развития общения. Также с темой данного обсуждения согласуется следующее наблюдение P. Cramer: если женщина при отторжении партнером использует нетипичные для ее половой роли эмоции (например, гнев), она характеризуется более высокой самооценкой.

P. Cramer и S. J. Blatt (1990) провели исследование двух особенностей личности, характеризуемых устойчивыми во времени эмоциональными и защитными структурами, которые действуют параллельно деятельности и общению. Аналитическая линия принимает участие в налаживании стабильных отношений, приятных для обоих партнеров, ее функция сродни функции общения; интроективная линия принимает участие в формировании стабильной, реалистичной и позитивной самооценки, ее функция напоминает функцию деятельности. Индивиды с анаклитическим складом личности склонны к использованию защитных механизмов избегания для поддержания межличностных отношений, упуская из виду развитие собственной личности. Индивиды с интроективным складом личности склонны к использованию защитных механизмов, направленных на других людей (например, проекции), которые защищают и сохраняют неприкосновенность личности, упуская из вида формирование позитивных межличностных отношений. P. Cramer и S. J. Blatt (1990) высказали предположение о том, что большинство индивидов с анаклитическим складом личности – женщины, в то время как большинство индивидов с интроективным складом личности – мужчины.

В работе S. Nolen-Hoeksema (1987) делается предположение, что защитные механизмы и копинг-стратегии, помогающие отдалиться от негативных мыслей, эмоций или событий, могут способствовать уменьшению частоты переживания страданий и что эти стратегии лучше приспособлены для использования мужчинами, чем женщинами.

P. Cramer (2002) приводит интересные данные о том, что мужчины и женщины, которые независимо друг от друга были обследованы и показали маскулинный тип полоролевой идентификации, с одинаковой частотой использовали механизм обиды на других. Проекция соотносится с наличием маскулинности у мужчин, но не у женщин. В данной ситуации именно связь биологического пола с мужскими установками, а не только одни установки, является решающим фактором, влияющим на частоту использования проекции. Обиду на себя и реверсирование наиболее часто используют индивиды с женскими половыми установками, вне зависимости от их биологического пола (Cramer P., Carter T., 1978; Evans R. G., 1982, Frank S. J., McLaughlin A. M., Crusco A., 1984; Levit D. U., 1991).

Половые различия в использовании взрослыми людьми защитных механизмов авторы обычно объясняют процессами полоролевой социализации, которые различаются у мужчин и женщин. Кроме того, половые различия такого же рода наблюдаются у детей и подростков. Однако при этом важно отметить, что у маленьких детей эти различия проявляются ярче, чем у взрослых. Возможно, что в более раннем возрасте различия в реагировании больше определяются биологическими факторами пола и меньше социальными, поскольку процесс полоролевой социализации еще не пройден, нормы, эталоны и стереотипы полоролевого поведения еще прочно не усвоены.

Используя «Опросник для изучения защитных механизмов» и сходные инструменты оценки, исследователи выяснили, что индивиды и в подростковом, и в раннем юношеском возрастах демонстрируют типичную обусловленную полом схему использования защит [149]. Мальчики используют обиду на других и проекцию чаще, чем девочки, а девочки используют обиду на себя чаще, чем мальчики. Кроме того, девочки в подростковом возрасте применяли реверсирование чаще, чем мальчики того же возраста. Маленькие мальчики практиковали обиду на других чаще, чем девочки. Используя метод классификации рассказов на использование защит с помощью «Инструкции по защитным механизмам» (DMM – Defense Mechanism Manual), исследователи пришли к выводу, что частота использования проекции среди мальчиков выше, чем среди девочек. В этом случае различие статистически значимо лишь для старшего дошкольного возраста (средний возраст составил 5 лет 8 месяцев). В любом случае мальчики применяли механизм проекции чаще, чем девочки, как в дошкольном, так и в школьном возрастах. И наоборот, девочки используют избегание чаще, чем мальчики. Хотя это различие статистически значимо лишь в самом юном возрасте, девочки продолжают использовать этот механизм чаще мальчиков на протяжении всего детского и подросткового периода (Cramer P., Gaul R., 1988). Исследования, посвященные изучению механизма идентификации у детей, показали, что в двух выборках детей младшего школьного возраста девочки использовали идентификацию чаще, чем мальчики. Сходная тенденция прослеживалась и в третьем исследовании, в котором сравнивались подростки женского и мужского полов (Cramer P., Gaul R., 1991).