Полозов. Мертвый сезон. Том 2
Шрифт:
— Тоже сдал за последние годы? — не преминул поддеть его князь. — Уже всяким вовремя не отловленным менталистам готов проиграть. Ладно, — сдался он, — если мы закончили с ужином, тогда предлагаю прокатиться в Корпус, пообщаешься немного с этим типом.
Полозов нажал на кнопку звонка, который специально стоял на столешнице, как живой укор давно придуманным инновационным методам вызова обслуживающего персонала, вместо этих архаичных приспособлений из бронзы.
Дождавшись работника казино и расплатившись, друзья поспешили покинуть «Орхидею», благо
— Здравия желаю, ваша светлость, — бодро отрапортовал дежурный, как только они зашли в здание Корпуса жандармов. — За время моего дежурства, внештатных ситуаций не произошло. Корпус работает в стандартном режиме…
Полозову оставалось только махнуть рукой, показывая, что подобный доклад сейчас не представляет ценности.
Спустившись в подвальное помещение Корпуса жандармов, друзья двинулись в самый конец неширокого коридора, где располагались одиночные камеры, в одну из которых Полозов умудрился определить Сазонова.
— Мрачно здесь у вас, — поёжился граф, когда они добрались до самого конца коридора.
Звякнув связкой ключей, которую Полозов не доверил дежурным, предпочтя забрать её с собой, во избежание, так сказать, князь открыл дверь камеры.
В нос ударил посторонний запах, которого здесь никак не должно было быть.
— Захар, мне, конечно, лестно, что ты настолько высокого мнения о моих способностях, — мрачно изрёк Суворов, глядя на то, что открылось их взору. — Но даже несмотря на это, здесь я тебе никак не смогу помочь по той причине, что с мертвецами я разговаривать ещё не научился.
Вот только Полозов его не слушал. Подскочив к распростёртому на холодном полу камеры телу, князь совершенно бесцеремонно пнул его носком своего ботинка.
— Проклятье, — не сдержал гневного возгласа Полозов-старший. — Да что здесь за чертовщина творится, мне может кто-то внятно объяснить? Дежурный! — рявкнул князь. — Сюда бегом марш!
Вот только и дежурный ничего не смог сказать внятного. Из его слов следовало, что сегодня сюда никто не спускался, ключей от камеры не просил и пленником не интересовался. Более того, Суворов, только глянув на перепуганного ефрейтора, только качнул головой, что означало, что никакого ментального воздействия на дежурного произведено не было.
Следовательно, ефрейтор говорил правду?
Уже набрав в грудь воздуха, Полозов хотел было снова выругаться, когда был остановлен одной фразой Суворова:
— Я ошибся, — с каким-то странным уважением произнёс присевший около трупа граф, ничуть не чураясь тронув пальцами бледное лицо Сазонова. — Оказывается, что мёртвые всё же могут говорить.
— И что они говорят? — собственный голос Полозова показался ему слишком хриплым.
— Они говорят интереснейшие вещи, — поднялся Суворов. — Если быть точным, они мне только что сказали, как звали того, кто учил эту девочку обращаться с её даром. Надеюсь, конечно, что я ошибаюсь. Но если это правда, то у меня для тебя плохие новости, Захар.
Глава 17
Припарковавшись
Двигаясь максимально осторожно, стараясь не ступать на битый кирпич, который валялся здесь просто повсюду, Петя зашел в полуразвалившийся дом.
Крыши, как таковой, здесь давно не было, внутренние перегородки, когда-то не уступавшие толщиной наружным стенам, давно рассыпались, превратившись в торчавшие из-под земли раскрошившиеся остовы.
Пётр подозревал, что без стараний Феофаныча здесь не обошлось, поскольку камень, из которого была выполнена постройка, так просто рассыпаться не мог. Старик имел весьма дурной характер и был прямо заинтересован, чтобы здесь не шастали лишние людишки, что Полозова когда-то весьма удивило. Он понял только потом, что к чему.
Беспокоиться, что сюда могут нагрянуть лишние, не стоило совершенно. Место пользовалось весьма дурной славой, а в распускании слухов принял непосредственное участие, в своё время, даже Пётр.
— Феофаныч, — негромко произнес Петя. — Покажись.
Несколько шагов по темному коридору дали понять парню, что он продолжает оставаться в одиночестве. Где он?
— Феофаныч, старый ты пенёк! — ругнулся Полозов.
— Рот бы тебе вымыть, щенок, — раздался усталый тихий голос. — Здесь я. Что вам живым всё неймется-то? Вечно куда-то спешите, суетитесь, отбираете всё друг у друга. Ты пожрать привез, али снова с пустыми руками припёрся?
— И тебе не хворать, — облегчённо вздохнул Петя, вытаскивая из кармана подозрительно попискивающий шевелящийся свёрток. — Триста раз тебе говорил, что нечего жеманничать. Заманил бы какую-нибудь лихую личность, да набрался бы сил. Нет же, на мышах сидишь, как бродяга какой-то.
— Жену свою поучать будешь, — недовольно проворчал дух. — Если, конечно, доживёшь до этого момента. А мне и на мышах нормально живётся. Если каждую жизнь отнимать зазря, ничего хорошего из этого никогда не будет и не выйдет.
Прозвучало это немного неуверенно, будто дух и сам не был уверен в своих словах.
Ворчание Феофаныча было настолько привычным, что Полозов уже давно не обращал внимания на беззлобный бубнёж. Несмотря на это, давно почивший дед был весьма силён, поэтому Петя не очень то и верил той позиции, которую проповедовал старик.
Более того, Полозов имел подозрения, что отнятая человеческая жизнь даёт ему настолько много сил, что вот эта комедия с мышами является только прикрытием. Комедия, которую Феофаныч ломает перед ним. И ясно для чего.
Поднатужившись, Полозов одним рывком оторвал голову первой мыши. Когда редкая кровь пронзительно алого цвета закапала на камни, Петя брезгливо отбросил от себя бьющееся в конвульсиях тельце. Вытащив вторую, он только собрался сделать с ней то же самое, когда замогильный голос Феофаныча прошелестел в самое ухо: