Польские народные сказки

Автор неизвестен

Уж стал Франтишек подумывать: не все-де отцовские предсказания оправдались, бережет жена секрет, живут они в счастье и согласии. Стал прикидывать, как бы пану сына вернуть.

Поехал он раз в Краков панского сына проведать, вернулся домой сердитый и стал чего-то жену ругать: и это ему не так, и то не этак. Жена разозлилась, крикнула:

— Ты что как с цепи сорвался? Чего тебе надо?

И тут, как это бывает, хвать его кулаком! А Франтишек в ответ палкой ее по спине вытянул. Шум, крик! Вырвалась жена, обругала мужа на чем свет стоит и вдруг как завопит:

— Попомнишь ты, как меня бить!

Вот пойду и расскажу, что ты панского сына утопил!

И бегом в панскую усадьбу.

— Пан, — кричит. — Это мой муж твоего сына в пруду утопил!

Пан схватил Франтишека, заковал его в цепи и на суд отдал. Суд приговорил: повесить Франтишека. А палача в деревне не было и никто вешать не брался. Тогда пан объявил:

— Кто его повесит, дам сотню злотых.

Как только он оказал про сто злотых, выходит приемный сын Франтишека и говорит:

— Я его повешу.

Тогда и пожалел Франтишек, что отцовский завет не исполнил. Дивился народ Франтишкову приемному сыну, как это он удумал за добро злом отплатить. А приемный сын толкует: в доме свои дети есть, мне-де ничего не достанется, а получу сто злотых — свой хлеб есть буду. Видит Франтишек — смерть пришла. И говорит:

— Слушать надо отцовские заветы. Вот отец Меня остерегал, я не послушал, и воздается мне за это. Пан, а пан, отдай мне тысячу злотых — я тебе сына верну.

Удивился пан.

— Как это — вернешь?

Франтишек отвечает:

— Я не шутки шучу, правду говорю. Отдашь мне тысячу — я тебе сына отдам.

Пан остолбенел от радости. Еле выговорил:

— Слушай, сосед, если это правда, жизнь тебе дарую, в тысячу злотых верну с процентами.

Сей же час приговор отменили, поехал Франек с паном в Краков и застали там панского сына в добром здравии и наукам разным обученного.

Устроили в усадьбе большое веселье. Позвал пан на радостях всех соседей. Столы ломились, чего там только не было. Музыка играла, весь день и всю ночь пели и плясали.

А пан разошелся.

— Кто из вас, — кричит, — так соврать сумеет, что меня нынче разозлит, того награжу.

И хлоп на стол пятьсот злотых!

Вот какую задачу задал! Но и деньги, что ни говори, не малые. Ну, встал один мужик, Юзеф, и говорит:

— Вельможный пан, служил я у одного хозяина, и работенку он мне задал — будь здоров! Каждое утро на пасеке я пчел из ульев по счету выпускал, а вечером, когда они возвращались, всех опять же должен был пересчитать и хозяину доложить, сколько меду за день прибыло. Вот как-то вечером считаю я пчел — одной не хватает. Как быть? Пошел я ее искать. День шел, два шел — не видать моей пчелки. На третий день дошел я до Вислы. Слышу: на том берегу возня и урчанье. А уж стемнело. Пригляделся я — а там четыре волка пчелку мою на части рвут. Что делать? Висла глубокая, броду нет, перевозу нет, плавать я не умею. Думал я, думал, схватил себя за волосы и перебросил на ту сторону. С непривычки-то перестарался, взлетел высоко, упал далеко — по шею в песке увяз, не выбраться. Ну, пошел к одному мужику, попросил лопату, откопался и бегу пчелу спасать. Да упустил я время, волки уж ее задрали, еле отнял у них четыре фунта. Положил в мешок и домой пошел. Иду, гляжу — жердина стоит до самого неба. Я с разбегу по ней на небо и вскарабкался. Походил там, всяких

чудес нагляделся, потом думаю: «А ведь хозяин-то ждет!» Подхожу к тому месту, где на небо влез, а жерди-то и нету. Ну, я овсяной половы сыскал, свил веревочку и начал по ней спускаться. А веревка-то коротка. Отрезал я от нее кусок, надставил — опять коротка, ноги до земли достают, а руки — никак. Отпустил я конец — бух на землю! Насмерть расшибся, еле сюда пришел, чтобы вам рассказать чистую правду.

Улыбнулся пан.

— Эту правду мне еще покойный батюшка рассказывал.

— Точно так, — говорит Юзеф. — Я его на небе встретил. Он там свиней пасет, весь оборванный, даже шапки у него нет. Я ему свою отдал. Видите, без шапки сижу.

Рассердился пан, хватил Юзефа по уху и говорит:

— Врешь, дурак! Род наш богатый, ты таких шапок и не видывал, в какой мы его похоронили.

А Юзеф хвать деньги со стола и кричит:

— Я вру, а ты, пан, сердишься. Стало быть, денежки мои!

Ну и смеху было! А тут пиво кончилось, так пан послал за ним в корчму водовозную бочку. Пили мы вдосталь! А как же не пить, если все, что хотели, исполнилось.

ДОЛГ МАЦЕКА

Перевод П. Глинкина

Один мужик по имени Мацек сторговал на ярмарке у цыгана коня. Очень ему этот конь приглянулся, да не хватало у Мацека одного гроша, а цыган никак не хотел уступить. Вот и пришлось Мацеку грош этот попросить взаймы у кума своего Яцека.

— А когда вы мне этот грош отдадите, кум Мацек? — спрашивает Яцек.

— А на пасху отдам, — отвечает Мацек.

Одолжил ему грош кум Яцек. Купил Мацек коня, и поехала они по домам.

Вот настала пасха, и пошел кум Яцек к Мацеку за своим грошем. Увидал его Мацек издали, побежал со всех вот к жене, велел ей сказать Яцеку, что он, мол, помер, а сам лег босой, как был, на лавку в чулане и дух затаил. Пришел кум Яцек, а кума ему толкует: мол, муж-то помер.

— Где ж упокойничек? — спрашивает Яцек. — Надо бы мне на него взглянуть, покуда не похоронили.

Ведет Мацекова жена кума Яцека в чулан, покойника на лавке показывает.

— Что же это вы, кума, ему ноженьки-то не обмыли? Вон они какие грязные, — говорит кум Яцек и, не долго думая, хвать бадью с холодной водой да всю ее на ноги Мацеку и выплеснул.

Ахнул Мацек, поджал ноги.

— Ага! — говорит кум Яцек. — Так-то вы, кум Мацек, померли! Отдавайте грош, я за ним пришел.

— Простите, кум, — отвечает Мацек. — Нет у меня гроша, не могу вам долг вернуть, вот с горя и лег помирать.

— Когда ж отдадите, кум Мацек? — спрашивает Яцек,

— Приходите, кум, на святого Яна, — отвечает Мацек.

Наступил день святого Яна. Снова Яцек к Мацеку за грошом идет. А тот уж заранее готовится, говорит жене:

— Ну, теперь-то мы его проведем.

И велел отнести себя в гробу на кладбище и в могилу опустить. «Накрой, — говорит, — могилу досками, чтобы мне потом выбраться». Вот приходит Яцек, а кума и говорит, что мужика-то ее уж и на кладбище отнесли.

— Покажите же мне, дорогая кума, где могилка его. Хоть молитву прочту над покойником, — говорит Яцек. Уж он-то догадался, в чем дело.