Полтава
Шрифт:
Люди, вышедшие из зарослей, лишь толкнули его сапогом в голову и сразу устремились к Кирилу, стали вытаскивать из жупана письмо, написанное царю, — знали, где зашито. Петрусь различил голос бывшего сотника Ониська:
— Голодранцы! Нового гетмана им подавай... Еле догнали.
Злодеи ещё долго ловили коней. Наконец всё утихло.
Петрусево тело становилось чужим. И вдруг он увидел, как из-за красной калины выходит легконогая Галя с ярко горящим монистом на белой шее. Заслышал он её песню, но без слов. Уже потянулся к краскам, которые лежали рядом,
14
После большой радости приходит беда. Из донесений генерала Инфлянта да фельдмаршала Шереметева царь понял, что шведам не удался прорыв в направлении Брянска. А когда узнал, что полковник Скоропадский надёжно защитил Стародуб — король и не пытался взять его на приступ, — то успокоился ещё надёжнее. Настораживало, правда, то, что шведы, миновав Стародуб, продолжали углубляться дальше в гетманские владения. И вот — новая беда.
Сначала был гнев: гонцы с такими пустяками? Пропал гетман. Хочется Данилычу, до одури хочется стать малорусским гетманом... Дурак...
Кабинет-секретарь Макаров поднимал белую бровь, гладил пальцами бумагу, готовясь писать светлейшему князю самое нелицеприятное письмо.
Головкин и Шафиров тоже недовольны Данилычем.
Да беспокоило одно: Данилыч не обнаружил гетмана и в Батурине.
Взвесив всё, царь вечером составил манифест к малорусскому народу, призывая его и впредь оставаться верным престолу, и одновременно извещал о таинственном исчезновении гетмана. В этих акциях, напоминал, заподозрено коварство — враги хотят поссорить малорусский народ с великорусским. Потому малорусский народ пусть утроит бдительность.
Но в душе оставалась надежда, что всё это — недоразумение. Мазепа ещё будет иметь повод для шуток.
Однако в обед в Погребки, в царскую ставку, прискакал гетманский канцелярист, вырвавшийся из Батурина. Царь лично допросил его и оглядел отобранные у него бумаги — и сомнения пропали. Мазепа действительно превратил Батурин в мощный опорный пункт. Там почти вся казацкая артиллерия! Там верховодит полковник Чечель. Он лишь перед шведами откроет ворота. Сам Мазепа уже у Карла. Вот и бумаги с подписями Чечеля...
Царь не находил слов, какие можно было бы приложить к Мазепе.
Короткий осенний день сгорел, как щепоть табака в трубке. Тёмной ночью в лесу закричали две птицы. Царь уловил в птичьих криках огромную тревогу, какой не ощущал даже после Нарвы. На хуторах неустанно лаяли собаки. Перекликались часовые. В оврагах не знали отдыха волки. Время от времени сыпало дождём. Едкие капли клевали соломенную стреху где-то над головою, насквозь пронизывали голые деревья, а в землю, раскисшую от влаги, вонзались с клёкотом. Царь любил вздремнуть под говор дождя, уткнувшись головою в подушки, и после короткого крепкого сна сразу набрасывался на дела. Но уснуть сегодня не давала мысль о Батурине. Виднелся мордатый высокий Чечель, на которого прежде
Пришлось составлять новый манифест. Открыто называя Мазепу иудой, царь созывал православных старшин на раду в город Глухов для избрания нового гетмана.
Писари торопливо перебеливали и размножали манифест. Гонцы бросались в сёдла, не дожидаясь хмурого рассвета.
Той же ночью был послан приказ Меншикову спешить в Погребки. Царь не мог решить, что делать с Батурином, только знал, что его следует непременно и срочно обезвредить. Если шведы выйдут в степи — сражаться с ними станет ещё тяжелее.
Миновало ещё несколько дней — и не узнать неприметный дотоле Глухов. Бесчисленные копыта размесили улочки — не пройти. А ведь известно: осенью от ложки воды ведро грязи!
На царский зов откликнулся в Стародубе полковник Скоропадский, в Чернигове — Полуботок, в Персяславе — Томара, а в Нежине — Жураховскйй. Поджидали также людей из прочих полковых городов. За полковниками следовали старшины тех полков, где главные хозяева — у предателя. Приставали все верные царю люди.
От царской ставки в Погребках до Глухова ехали в сопровождении драгунского Белозерского полка. Шведы с мазепинцами были далеко, за Десной, и царь, посылая полк, демонстрировал своё уважение казацким военачальникам и казацким вольностям. Он и сам направился в Глухов.
Новые и новые перебежчики рассказывали о Мазепе подробности. В Горках его принял король. Они долго говорили по-латыни. Мазепа положил к королевским ногам булаву и бунчук, признавая зависимость Украины от короля, и то особенно возмущало глуховскую толпу. Казаки намеревались просить царя скорее посылать их в бой против безбожного предателя. В Глухове врага не боялись: теперь в бой пойдут все. Теперь ликвидированы аренды на корчмы, отменены многие налоги. Каждому видно, что гетман с панами заботился прежде всего о себе...
Особенно взбодрил слух, что Меншиков на приступ взял Батурин. В это сначала не верили. Свою столицу Мазепа укрепил надёжно, и её взяли? Но москали вывесили реляции. Гонцы собственными глазами видели победу, рассказывали охотникам послушать. Да, в Батурине среди казаков нашлись люди, которые показали потайную калитку в стене. Москали ночью проникли в крепость, за несколько часов взяли её на шпагу. Захвачена вся артиллерия, весь порох!
— А защитники? — спрашивали.
— Защитники... Известно... Война...
— Вот-вот в Глухов приедет сам Меншиков! Он первый вошёл в ту калитку! Он привезёт захваченных для казни! — ширились слухи.
Людей на майдане — не пробить пушечным ядром. И все жмутся к свежетёсаным доскам. С неба сочится мелкий дождь. Мир потемнел, а доски — единственное светлое место. Из досок сколочен помост. На нём отрубят головы преступникам — известно каждому. Рядом — новенькие виселицы.
— Батуринцев повесят! — пальцами указывают на виселицы вёрткие люди. — Меншиков привёз Чечеля! Самого матерого мазепинца!