Полтора квадратных метра
Шрифт:
– Товарищ лейтенант, звонят! Просят вас и грозятся...
– Ну и что? А ты зачем пришел? Тебе что, делать нечего?
– набросился на пожарника Стенин.
– Надо бы сходить... Неудобно, - сказал Парфенов.
– Вдруг там что-нибудь случилось?
– Да что там случится? Ты что, не знаешь этого склочника? Давай заходи по второму заброду.
– Нет, надо все ж таки брюки надевать...
– Еще чего! А рыбалку бросить, да? Сходи в кальсонах, отматери его по телефону и - назад...
– Ну,
Парфенов так и пошел в мокрых кальсонах и в исподней рубахе к телефону.
– Что случилось?
– строго спросил он в трубку.
– А кто со мной разговаривает?
– донеслось с другого конца.
– Ну я, участковый Парфенов.
– Товарищ участковый уполномоченный, вы там рыбку в пруде ловите, а здесь смертоубийство готовится.
– Какое смертоубийство?
– С топором в руках... Чиженок ломится ко мне в дверь, то есть к Полубояринову.
– Как ломится?
– Ну так... Топором грозится.
– А что, дверь попортил?
– Всю дерматиновую обшивку изрезал.
– А дверное полотно не изрубил?
– Нет... Только, говорит, выломлю дверь и головы порублю.
– Ну, за слова не привлечешь. А за то, что дерматин порезал, наутро оштрафуем. Так и передайте ему. А если дверное полотно изрубит, посадим на пятнадцать суток...
– Дак вы заберите его!
– Пока еще не имею права.
– А тогда поздно будет.
– Товарищ Полубояринов, не торопите события и не подстегивайте милицию. Мы сами знаем, что надо...
Когда лейтенант Парфенов вернулся на берег пруда, капитан Стенин уже раздувал костер, а Дезертир в одних кальсонах чистил рыбу. На кольях у костра были напялены его штаны и рубаха.
6
Рано утром Павел Семенович подал жалобу начальнику милиции: "В ночь с 19 августа на 20 наш сосед Чиженок, будучи выпивши, при подстрекательстве своей жены, стал с угрозами посредством топора ломиться в нашу квартиру. Это продолжалось с 22 часов до трех часов ночи, пока он не уснул в коридоре.
Мы неоднократно вызывали по телефону с квартиры милицию, но ответственный дежурный тов. Парфенов не пожелал оказать помощь - вел себя как безответственный..."
Начальник милиции Абрамов вызвал капитана Стенина и приказал ему разобраться. Но Стенин сначала сходил к Парфенову договориться:
– Что сказать, Вась? Был ты в пожарке или не был?
– Не знаю, что и сказать, - ответил Парфенов.
– Скажи, что сторож вызывал. В совхозный сад... Мол, нападение было.
– Дак его предупредить надо, сторожа-то. А то вдруг спросят? Как-то неудобно.
– Пошли к нему в сад... Вот и предупредим, договоримся. И опохмелиться надо. Не то у меня с утра голова трещит. Кстати, с тебя положено. Ты же проштрафился.
Прихватили поллитру и пошли в совхозный сад.
Сад был большой, с конца на конец кричать -
– Чего ж ты ночью стреляешь, а днем привечаешь?
– спрашивали его.
– Ночей я на службе, а днем сам по себе.
– Дед, это ты за казенный счет доброту проявляешь, - скажет иной ревнитель общественного добра.
А дед ему:
– Все мы казенные. Ешь, пока живой, а умрешь - самого тебя съедят.
Днем ходило в сад великое множество охотников до выпивки - благо что закуска даровая и природа располагала. Отчего же не выпить? Красота и спокойствие. Днем даже Полкан не лаял, лежал возле шалаша и хлопал на пришельцев сонными глазами.
Стенин и Парфенов не застали в шалаше деда Ивана; в изголовье стоял кованый сундук с посудой и харчем, над ним висело ружье, ватола полосатая валялась, шинель вместо одеяла и подушка... А на постели лежал Полкан и сумрачно хлопал глазами.
– А где хозяин?
– спросил Стенин, заглядывая в шалаш.
– Р-р-р-ры...
– Ишь ты, какой заносчивый, - сказал Стенин, пятясь на карачках. Давай покричим.
– Дед Ива-а-а-н!
– заорали они в два горла.
– А-а-ан!
Тишина.
– Вроде бы от Пескаревки дымком потягивает, - сказал Стенин, глядя в дальний конец сада, пропадавший в распадке.
– Вроде бы, - согласился Парфенов.
– Пошли туда!
Деда Ивана нашли они на берегу речушки Пескаревки, впадавшей в Прокошу. Он сидел у костра вместе с самым главным виновником - Чиженком. Заметив блюстителей порядка, Чиженок поспешно встал и начал быстро подбирать что-то белое возле костра. Это нечто белое оказалось куриными перьями, а в котелке варилась курица.
– Понятно, - сказал Стенин, заглядывая в котелок.
– Божий промысел налажен.
Дед Иван спокойно покуривал, глядя в костер, а Чиженок, сжав в кулаке перья, заложил руки за спину и воровато поглядывал на начальство.
– Ну, чего уставился?
– сказал ему Стенин.
– Иль долго не виделись в наших номерах?
– Нет, я еще не соскучился, - ухмыльнулся Чиженок.
– Ты что там ночью натворил?
– строго спросил его Парфенов.
– Я? Я спал, ничего не помню.