Полуденная буря
Шрифт:
Пошли так пошли.
– Тебя, хозяин, как величать-то? – Он или забыл представиться, или просто мало радуется нам.
– Зови Метким, – буркнул ардан.
– Добро. А я – Молчун.
– Ну и молчал бы, Молчун.
Вот такой у нас хозяин. Приветливый. Без доброго слова мимо не пройдет. Да и стрыгай с ним. Не детей же нам вместе нарекать!
Сенник располагался сразу за срубом. А не скупятся трапперы арданские, когда дома себе строят. Бревна – вдвоем не обхватишь, не всякий таран разобьет. В стенах прорезаны узкие окошки, защищенные крепкими ставнями,
От размышлений меня отвлек негромкий голос Сотника. Кажется, он обратился к ардану:
– Ого, а кони у вас откуда?
– Да так... – Меткий замялся. – Тут одни проезжали – бросили хромых.
Неподалеку от сенника, за сложенной из жердин оградой, понуро стояли шесть лошадей. Мокрые, а потому все без исключения вороные.
– Богато живете, трапперы.
– А! Где там! Жрут как проклятые, а толку с них – аж никакого.
– Так отдай нам.
– Что значит «отдай»? Даром?!
– А то! Тебе ж они не нужны. Опять-таки жрут много.
– Хе! Даром! Даром за амбаром! Да я их лучше порежу – мяса навялю.
– Эх, Меткий! – усмехнулся я. – Веселин тебя не слышит. Они ж за коня горло перегрызут.
– А тебе что? Ты из Повесья, что ли? Нет! Вот и не лезь, когда не просят.
– Я не про то. Продай, коли за так отдать не хочешь.
Ардан задумался.
– Пошли. Сядем, поговорим. В ногах правды нет.
– Ну пошли. А что до правды, так ее для бедняка нигде нет.
– Ну, ты и трепло! А еще Молчун. Заходи.
Сенник дохнул из распахнутых дверей одуряющим ароматом лесных трав. Такие вырастают на скрытых от людского глаза полянах в дремучих чащобах, и луговые травы ни в какое сравнение с ними не идут. Одна ночь на кипе душистого, теплого сена добавляет годков пять жизни. Просто чародейство какое. Не зря молва людская приписывает знахарям-травникам занятия волшебством.
– Так. Тут и заночевать можете. – Меткий огляделся по сторонам. Уж не запоминает ли, сколько сена, страшась, что мы за ночь его запасы уполовиним?
– Спасибо, хозяин. Давай и о плате сразу поговорим.
– Давай-давай. – Ардан уселся, поджав под задницу ноги. Приготовился к долгому торгу.
– Ну что? Харчей ты нам дашь на дорогу? – Краем глаза я наблюдал за спутниками.
Гелка принялась ковыряться в нашем мешке. Она всегда себе работу сыщет – пришить там что или дырку залатать.
Сотник присел рядом со мной. Насчет лошадей – это он здорово придумал. Насколько путь сократить можно, если не на своих двоих чесать, а в седле. Вот не уверен я, что получится. Не выкупить у Меткого. Нет, он продаст, никуда не денется. Даром не отдаст, конечно, а за горстку самоцветов аж бегом поведет со двора. Переживал-то я, что у меня с ездой не заладится. Имел пару раз горький опыт,
– Харчей? Подумать надо. Самим мало.
– Ну, ведь не за просто так.
– Оно понятно. Так я все едино ваши камешки втридорога у торговцев менять буду. Они ж только и норовят честному труженику в глотку вцепиться, ровно клыканы какие.
– А ты не меняй, Меткий. Сразу не меняй. Пущай полежат. Они же жрать не просят. И мыши их не поедят, верно? А там, глядишь, цены сменятся.
– То ж я и гляжу, как вы жирно живете на своих приисках. На золоте едите, на серебре умываетесь.
– Чего нет, того нет. А все ж не жаловались до сих пор.
– А что тогда вы толпами бежите с приисков? Ровно дерьмом после меда помазали. То один, то оравой цельной...
– А что, раньше с приисков не уходили? – развел я руками. – Всегда кто-то приходит, кто-то уходит.
– Ага. Завсегда. Только что-то я нынче летом не видал, чтоб туда ломились, как на свадьбу за халявным пивом и жратвой.
– Вот-вот. – Я попытался вернуть разговор в нужное нам русло. – Харчей ты нам дашь или нет? Заплатим, между прочим. Не как на свадьбе.
– Нет, ты погодь! – Ардана понесло. – Ты мне скажи, чего ты на своем прииске забыл? Чего вы претесь туда? Не можете, как честные люди, свой кусок хлеба заработать?
Тут и я почуял, что гнев начинает во мне закипать. Как тогда с Белым. Еще чуток – и схвачу траппера за грудки. Как тогда договариваться будем? Терпи, Молчун, терпи...
Я протянул ему руки, ладонями под нос – на, смотри!
– На, смотри, Меткий, зарабатываю я свой кусок хлеба или нашармачка проскочить норовлю?
Давно я за кайло не брался, но годами наработанные мозоли так просто за десяток дней не сойдут. Тут тоже годы нужны в холе да в неге.
– Чё ты мне грабли под нос тычешь-то! – попятился ардан.
– А то, – я старался говорить спокойно, но не очень-то удавалось, – что горблюсь я не меньше твоего. Да не на воздушке по лесу гуляю – там ягодку сорвал, там цветочек понюхал, – а под землей корячусь. Кровля на тебя не рушилась, а, Меткий? Да ты и не знаешь, что это. Как заживо хоронят... Крысы каменные не одолевали? А стуканец друзей жрал?
– Да я... – начал было траппер, но осекся. Видно, понял, что по сравнению с трудом рудокопа-старателя его хлеб почти что легкий.
Но сдаваться он и не подумал:
– Что, тяжко на прииске приходится? А я тебя туда гнал? Или кто-то гнал? Не можешь по-другому зарабатывать – шуруй под землю!
А вот тут он прав...
– А вот тут ты прав, Меткий, никто меня не гнал под землю. Сам, дурень, полез. Сам и расхлебывать должен. Думал, разбогатею в одночасье. Поперся за семь лиг киселя хлебать. Вот и нахлебался...
– Не разбогател?
– Как тут разбогатеешь? Порода обеднела. Это по городам сказки сказывают. Мол, копни только, и самоцветы сами посыплются. А на деле столько глинозема лопатой перекидаешь, чтоб хоть один словить. А два раза в год: нате вам, ешьте, не обляпайтесь, – сборщики податей от Мак Кехты...