Полундра!
Шрифт:
— Этот — только у нас, — улыбается она. — Родственников больше нет, а что?
— А не могли на него маскировку какую наложить, чтобы казалось, что Ксено жив? — отвечаю я вопросом на вопрос. Одессит я или где?
— Сейчас еду доготовлю и проверю, — спокойно отзывается любимая, а раздумываю о том, что делать, если таки да. В принципе, варианты есть.
Луна не выдерживает и, оставив еду довариваться, топает к коврику. Она внимательно его рассматривает, затем хмыкает и начинает мне объяснять наблюдаемое:
— Исходя из тезиса, что галлюцинации —
Я тоже не особо понимаю, но жду, пока любовь моя перестанет удивляться на русском военно-медицинском языке. А Луна удивляется очень активно, кое-где переходя на латынь, при этом в ее голосе мне слышится ненависть. Это уже совсем странно, поэтому я обнимаю ее, начав расспрашивать.
— Папа жив… — вздыхает она. — А вот та, чья смерть ребенка уничтожила, потому что у здешней Луны не было тебя, тоже жива… И как это понимать, я не знаю.
— На минуточку… — охреневаю я. — А как так?
— А плесень их знает, — зло бросает моя любимая девочка. — Фрицы есть фрицы.
Да, пожалуй. Правда я совершенно не могу понять глубинный смысл происходящего, ведь Лавгуды, по идее, чистокровные, потому фрицы их трогать были не должны… Или же, мы что-то не знаем о местном раскладе. Надо обязательно узнать, чтобы случайно не убить кого-нибудь нужного.
Кэти
Здесь я полукровка. Это значит, что мама у меня из сквибов, а отец маг. Считается, правда, что такие, как я могут быть чистокровными, учитывая, что мама потомок сквибов семьи Боунс, но я предпочитаю быть полукровкой. Отец-маг — это «традиционное» воспитание, только вот дочь его уже изменилась, поэтому ему не светит. Впрочем, сначала он не понимает этого, глядя мне в глаза с высокомерном выражением, ну чисто фриц. А фрицев я привыкла видеть дохлыми, или скоро дохлыми, так что не светит ему.
— Мисс Белл, — обращается он ко мне. Не «здравствуй, дочка», не «я рад тебя видеть», фрицы есть фрицы. — Вы ведете себя почти непристойно, мне стоит напомнить вам, о…
Он поднимает палочку, но я не глупая овца и ждать боли не буду, потому бью со всей силы, как меня учили когда-то. Как говорил инструктор: «по мудам главное попасть». Стоит фриц очень удобно, потому в следующий момент сгибается от сильного удара, а я, выхватив у него палочку, с силой бью по затылку, вкладывая свой небольшой вес. Жалобно хрустит, ломаясь, палочка у меня в руках, и я яростно оскаливаюсь.
— Что, фриц поганый, умылся юшкой? — рычу я, переходя на русский, чтобы обложить его покрепче. — А что это мы так побледнели?
Но он просто падает на чисто вымытый пол, а я рефлекторно пригибаюсь, чтобы пропустить удар от «матери». Вот ее я связываю уже чарами. Что
— За оскорбление родной крови проклинаю дом этот, — начинаю я Отречение. — За попытку нанесения вреда, проклинаю людей этих. Нет между нами родства, нет договоров. Нет их крови в моих жилах, нет их власти надо мной, да будет Магия мне свидетелем!
И тут сорвавшиеся прямо с потолка ветвистые молнии бьют закричавших взрослых. Не поняла… Такой эффект, мягко говоря, не предполагался. Возможна была боль для меня самой, но вот именно так… Я накладываю чары определения, они простые и знают их, по-моему, все, кто в магическом мире обретается. Считываю ответ, очень сильно по-русски удивляюсь. Примерно, как комиссар удивлялась, когда к нам на аэродром заблудившийся фриц сел, а затем повторяю чары, но ничего не меняется — передо мной магглы. Обычные такие магглы, каких тысячи.
Будто давая мне осознать, ничего не происходит, но затем оба с громким щелчком исчезают. Дом у нас магический и магглам в нем делать совершенно нечего. Вот только проблема в том, что я сирота, получается, потому надо воспользоваться запасным выходом. Поэтому я подхожу к камину, чтобы назвать адрес жены командира — именно эта точка и является резервной.
— Кэти? — удивляется командир. — Ты что здесь делаешь?
— Я от рода отрекалась, но магия в ответ сделала моих родителей магглами, — объясняю я. — Поэтому я, получается…
— Сирота, — кивает мне Луна, а затем кладет руку на голову, скороговоркой объявляя меня членом своей семьи. Магия ничуть не возражает, а я замираю с открытым ртом.
Невилл
Скорей почувствовав, чем увидев луч чар, я резко пригибаюсь, скручиваясь в сторону, затем разворачиваюсь и бью кулаком, как учили, затем проводя захват. Как говорил товарищ Ощепков еще до войны, сила не важна, важно желание и умение. Умения у меня хватает — курсы его борьбы обязательными не были, но я ходил с удовольствием. Вот и результат — в моем захвате дергается дядюшка, зачем-то решивший на меня напасть. Его палочка уже в моей руке, а я, чувствуя движение — прикрываюсь его телом, вмиг ставшим будто каменным. Моя ответка не заставляет себя ждать — бабулька падает на пол связанной. Что тут происходит вообще?
Забрав бабулькину палочку, прикладываю связывающим еще и дядюшку, просто на всякий случай, после чего задумываюсь. Они оба на меня напали, то есть, считают врагом. Либо «бабушка» под оборотным зельем — это легко проверить, достаточно подождать, либо… Либо они поняли, что я прошел. В любом случае, это враги.
— Дикки! — зову я эльфа.
— Дикки тут, что Дикки может сделать для главы рода? — интересуется волшебное существо, едва не погрузив меня в еще более глубокие раздумья.
— Этих двоих связать, доставить в… хм… Тюрьма у нас есть? — спрашиваю я эльфа.