Полундра!
Шрифт:
В ту самую деревню съезжались люди, готовые обнять своих новых детей. И те, кто знал их в далеком году, и те, кто еще нет. На это смотрела очень пожилая женщина, с улыбкой помогая приехавшим, ведь она помнила. Да все они помнили, отлично зная, что увидят. И люди готовились встретить своих возвращавшихся домой героев, которые еще ничего не знали. Они только готовились отпустить войну, ведь фрицы как-то очень неожиданно кончились. Просто хлоп — и не стало их, ну а для бандитов милиция есть.
***
Сильно пьяная Магия, конечно, как и в случае с герцогами,
Сегодня на вокзале Кинги Кросс, прямо на первой платформе стоял необычный поезд. Украшенный цветами и лентами паровоз, к которому были прицеплены выглядевшие очень старыми вагоны. «Слава победителям» — было написано на паровозе, и одна только эта надпись заставляла утирать слезы даже тех, кто изначально не понимал, что это такое.
Перед поездом обнаружилась шеренга казавшихся совсем юными воинов. Одетые в узнаваемую форму давно прошедшей войны, украшенные наградами совсем юные юноши и девушки, почти дети, твердо смотрели на вышедших вперед командиров. В строю обнаружилась и женщина в годах, почти цеплявшаяся за руку девушки рядом с собой.
— Товарищи бойцы и командиры, — Рон внимательно взглянул в глаза, казалось, каждому. — Подлый, коварный враг, пришедший на нашу землю, убивавший женщин, стариков и детей лишь за то, что они были, повержен! Фашистская гнида втоптана в землю и уничтожена! Вечная память всем, кто не дошел. Кто задыхался в газовых камерах и умирал от голода, но дрался в проклятым врагом! Вечная слава погибшим за нашу советскую родину! Шапки долой!
Склонились обнаженные головы и пала на платформу тишина. Перед глазами воинов проходили их легшие в сырую землю товарищи, а что вспоминали девочки санбата… Гермиона едва сдерживала слезы, как и Катя. Они победили. Воины стояли на платформе лондонского вокзала, как много лет тому назад так же провожал победителей домой Берлин.
— Товарищи! — Рон вновь обратился к стоящим перед ним боевым товарищам. — Мы все делали все возможное, чтобы Победа настала поскорее. И вот она пришла. Нас ждет наша страна, наши покинутые дома. По вагонам, товарищи!
Гермиона уже хотела запеть гимн, но в этот самый миг под сводами вокзала зазвучала совсем другая музыка. От этой музыки хотелось смеяться и плакать. «День Победы, как он был от нас далек…»
И моментально оказавшиеся в вагонах бойцы и командиры слушали эту песню, а разведший пары паровоз медленно двинулся к выходной стрелке. Торжественный марш провожал поезд победителей. И вот тут девочки не выдержали. Прижавшись к своим самым близким, они плакали, выпуская войну из души. А паровоз шел вперед, как много лет тому назад. Поезд Победы шел через пески, леса и горы, неся победивших воинов домой. Туда, куда они стремились всей душой, а родная земля готовилась встречать их.
— Все-таки, с наградами хорошо придумали, — негромко произнесла уже бывшая миссис Грейнджер.
— Это Татьяна, — вздохнул ее муж, стоя у окна
А воины слушали песни, написанные уже после войны, слушали и не стыдились своих слез. Десятки людей на вокзалах, сквозь которые проходил поезд, провожали улыбками вагоны, с подножек и из окон которых смотрели на них люди давно прошедших времен. Все-таки, о них много уже кто знал, ибо секретность с части информации сняли.
А ребята жадно вбирали глазами дома, леса и поля, душой своей чувствуя родную землю. А поезд шел именно туда, где их ждали. Пусть их родственники давно уже канули в лету, не у всех, правда, но там, на конечной станции их ждали изо всех сил. Дети возвращались с войны, а снимки поезда Победы облетали газеты советской страны.
— Помнишь, мы мечтали… — тихо произнес Рон, обнимая свою Луну. — Вот закончится война…
— А что теперь будет? — негромко в ответ поинтересовалась она.
— Ну в детский дом нас не сунешь уже, — хмыкнул он. — Будем жить, жить, растить детей, которые никогда не узнает, как воет сирена воздушной тревоги.
— Значит, будем жить, — уверенность вернулась к Луне, прижавшейся к плечу своего мужчины. Пусть он был подростком сейчас, но Рон ей все доказал в далеком военном году.
Похожие разговоры были и у других командиров, только морякам было полегче — они надеялись на командиров, зная, что товарищ капитан-лейтенант не бросит. А заранее бояться товарищи краснофлотцы приучены не были. Вот и ждали теперь сведений со стороны, слушая песни, да глядя в окна, за которыми пролетала родная земля.
Дальний скит встречал воинов-победителей. Каждому было ясно, что это не шутки, ведь о них рассказал волхв. Все о них рассказал — о том, как воевали в той войне, как переродились взамен убитых, еще раз уничтожив фашистов. Но мужчинам и женщинам не так важны были подвиги, ведь они помнили себя. Они помнили, как важно и нужно было отпустить войну и потому встречали сейчас поезд.
Платформа была полна людьми, радостно закричавшими, когда вдали показался паровоз, украшенный лентами и всем известным портретом. Поезд был все ближе, а люди чувствовали себя, как в далеком сорок пятом. Будто время отмотало стрелки часов назад — на платформу маленькой станции прибывал победный поезд, в окнах которого угадывались подростки, детьми отнюдь не бывшие. И вот с лязгов и скрипом поезд остановился, чтобы исторгнуть из себя моряков, сверкавших медалями, их командиров, и еще… еще…
Сара сразу же увидела того, чью фотографию ей показывали. Она протолкалась через толпу к юноше, бережно прижимающего к себе берегшую руки девушку, что держала на руках малышку, всем сердцем сейчас чувствуя родную душу. Ее старый друг был прав — это ее дети. Потому, уже не раздумывая, женщина обняла обоих.
— Добро пожаловать домой, сыночек, — мягко произнесла Сара. — И доченька с внученькой, добро пожаловать, мои родные.
Рон встрепенулся, неверяще взглянув на женщину, но ее улыбка что-то ему напомнила. А на всей платформе юные воины обретали родителей. Неверяще вглядываясь в глаза, непонимающе улыбаясь, они вдруг обретали самых родных и близких людей, понимая теперь — она дома. Обо всем подумали командиры, так считал каждый краснофлотец.