Полуночная девушка

Грей Мелисса

– По-моему, его убили, – чужим голосом проговорила Айви. Она словно онемела, и, если повезет, скоро перестанет что-либо чувствовать. – Он уже долго лежит и не шевелится.

Эхо встала на колени, протянула руку сквозь прутья к Айви и пошевелила пальцами. У нее хотя бы руки свободны. Айви громыхнула цепями, точно привидение, обуреваемое жаждой мести.

– Не могу. – Айви проглотила комок в горле. – Мне до тебя не дотянуться.

И расплакалась. Жгучие слезы струились по ее перепачканным кровью и сажей щекам, оставляя

дорожки. Эхо шептала что-то, стараясь успокоить подругу, но Айви не слышала ничего, кроме собственных всхлипов и осточертевшего шума капель.

Глава двадцать вторая

– Айви, – снова окликнула Эхо. Она звала подругу добрые десять минут, но Айви была безутешна. Плач ее превратился в тихие всхлипы, но Айви по-прежнему ничего не отвечала.

– Айви, – громким шепотом позвала Эхо. – Все будет хорошо, я обещаю. Когда я сбежала, Птера с Альтаиром как раз собирались тебя искать. Они нас найдут. Непременно найдут.

Айви пробормотала что-то так тихо, что Эхо не разобрала.

– Что?

Айви подняла голову, встретилась взглядом с Эхо, откашлялась и хриплым от плача голосом проговорила:

– Я сказала, не найдут. Здесь уж точно. Альтаир бросил тебя в темницу, с какой стати ему тебя искать?

– Потому что, по его извращенным понятиям, только он имеет право распоряжаться судьбой птератусов.

– Но ты-то не птератус.

В обычных обстоятельствах Айви никогда бы не выразилась так резко, но день, проведенный в застенках у дракхаров, напрочь отбил чувство такта.

– Ты права. – Эхо облокотилась о стену. – И он не дает мне об этом забыть.

Лицо Айви смягчилось, и взгляд прояснился.

– Прости, – проговорила она. – Я не это имела в виду.

– Нет, ты права, все так, – вздохнула Эхо. – Не будет он меня искать. Если бы речь шла только обо мне, я бы сгнила в темнице, но тебя Альтаир точно найдет. – Эхо оглянулась на груду тряпок, которая, если верить Айви, была Перрином. – И его.

Айви молча кивнула и опустила глаза.

– Наверно, ты права.

Повисло молчание. Эхо чувствовала, как тает ее надежда, уходит по капле, точно вода. Шум капель сводил ее с ума с той самой минуты, как она обратила на него внимание. Непостижимо, как Айви умудрилась просидеть здесь так долго, слушая его, и не рехнуться.

С тех пор как Эхо бросили в камеру, стража успела смениться дважды, так что, когда заскрипела тяжелая железная дверь, девушка и бровью не повела. Она плела косичку из соломинок, которые подобрала с пола. Послышались чьи-то шаги. Неизвестный остановился у камеры Эхо, и она подняла глаза. Перед ней по ту сторону решетки стоял Гай и с непроницаемым видом смотрел на нее. Кровь с рук он смыл, но ткань его мундира была темнее там, где на него навалился Рибос. Наверно, кровь еще была и липкой на ощупь.

– Уже соскучился? – съехидничала Эхо и продолжила заплетать соломинки, но у нее слишком

сильно дрожали руки, так что косичка выходила неровной. – Ты же вроде был занят: вокруг кровь, смерть, весь этот ужас.

Гай покосился на дверь. Огнедышащие драконы несли караул с другой стороны, и от темницы их отделяли добрые десять сантиметров железа, но он все равно понизил голос:

– У нас сменился властитель.

– А я тут при чем? – Эхо бросила соломинки на пол.

– Договор со мной разорвали, – Гай звякнул ключами, – а значит, ты свободна.

Эхо рывком поднялась на ноги. Коленки у нее захрустели. Семнадцать лет, и уже старая развалина.

– С чего вдруг?

– Меня нанял прежний Повелитель драконов. А теперь ему на смену пришел новый, и я не в восторге от ее методов.

– Это Танит?

Гай бросил на Эхо удивленный взгляд.

– Откуда ты знаешь?

– У меня вообще-то есть такие штуки, называются глаза и уши. – Эхо по очереди выгнула лодыжки, чтобы размять ноги. – Она не отличается особой деликатностью.

– Верно, у Танит есть множество достоинств, но деликатность не входит в их число, – откликнулся Гай, поигрывая ключами.

– Вот я и спрашиваю, – проговорила Эхо. Ей казалось, что она уже чувствует дух свободы. Айви замерла и внимательно смотрела на них. – Какое я имею ко всему этому отношение?

– Самое прямое.

– Это не ответ. Так мы ни до чего не договоримся. – Эхо вцепилась в решетку и взглянула на Гая. – Но спешить мне некуда, так что я подожду.

– Я не собираюсь с тобой в игрушки играть. О жар-птице ты знаешь куда больше, чем говоришь, и чем все мои ученые, а ведь они десятилетиями искали хоть малейшую подсказку, где прячется жар-птица. Ты знала про Японию. И про Париж. Я должен выяснить, что тебе известно, причем прямо сейчас.

Эхо скорее согласилась бы размозжить себе голову о стену, чем выдать Птеру и птератусов какому-то дракхарину. Тем более после того, что драконы сделали с ее друзьями. Девушка открыла рот, собираясь сказать об этом Гаю, но он поднял руку, и Эхо замолчала.

– Судьба наших народов зависит от твоих слов, так что выбирай их тщательно.

Айви сидела тихо как мышка, и слушала, затаив дыхание.

– Тогда объясни, зачем тебе все это нужно, – попросила Эхо. – Почему я должна тебе помогать?

Гай подался вперед и впился в Эхо суровым взглядом.

– Я хочу положить конец этой войне, – тихо, но твердо произнес он. – Я устал воевать. Устал от битв. От кровопролития. А Танит… упивается этим. Если жар-птица поможет прекратить бойню, которая за эти столетия унесла жизни многих дракхаров и птератусов, я ее найду. Я хочу мира, Эхо, куда больше, чем богатства и славы. Он мне дороже собственной жизни. Я хочу мира.

С этими словами Гай отпер ее камеру, и дверь со скрипом распахнулась.