Полуночная девушка
Шрифт:
Дориан поперхнулся и облился чаем. Судя по ухмылке Джаспера, именно такой реакции он и добивался.
Павлин тихо рассмеялся, встал с кровати и, смерив Дориана многозначительным взглядом, добавил:
– Допивай, пока не заснул. Подозреваю, что под прекрасным белым оперением нашей малютки-целительницы скрывается крутой нрав.
И был таков. Дориан остался один, весь в чае и пунцовый от стыда.
Глава двадцать девятая
Раковина в ванной комнате казалась белой, пока Айви не положила на нее руки. По сравнению
Айви взглянула на свое отражение в зеркале, но легче ей от этого не стало. Она была бледна, но в этом не было ничего нового. А вот фиолетового синяка на правой скуле, ожогов на груди и царапин на лице, напоминавших о том, как Танит схватила ее за волосы, так что посыпались перья, и ударила головой о каменную стену темницы, прежде не было. Допрашивали Айви жестоко, так что синяк, который поставил ей Дориан, по сравнению с этим был сущим пустяком. Айви сглотнула и зажмурилась, но от темноты стало только хуже, тишина и одиночество тоже радости не прибавляли. Она открыла глаза. По крайней мере девушка, глядевшая на нее из зеркала, была чистой, пусть даже одежда Эхо висела на ней как на вешалке. Ну да выбирать особо не приходилось.
Айви не могла больше оставаться одна. В одиночестве, наедине со своими мыслями, ей было плохо: слишком они оказались тяжелы. Так что девушка, как могла, пригладила перышки, расправила плечи и вышла из ванной.
Джаспер был в спальне: отнес Дориану чай, который она приготовила из лучших лекарственных средств, обнаруженных в кухонном шкафчике. Для простого птератуса, не лекаря, у Джаспера оказался на удивление богатый запас медикаментов, но чай лишь ослабит боль. Айви заметила, как Джаспер присел на кровать возле Дориана.
Она удивилась, что Дориан не возражал.
Айви повернулась спиной к Джасперу с Дорианом и направилась к дивану, на котором сидели Эхо с Гаем. В воздухе висело напряжение. Наверное, ей лучше было бы остаться в ванной.
– Не помешаю? – спросила Айви.
– Что? Нет! – выпалила Эхо и отодвинулась на край дивана. – Вот. Садись.
Айви осторожно села. Все тело болело. Эхо взглянула на подругу, и во взгляде ее были и жалость, и злость. Обычно она старалась не выдавать своих чувств, и Айви было приятно видеть, что Эхо волнуется за нее.
– Как он? – Гай кивнул на кровать. Светлокожий Дориан лежал весь пунцовый: похоже, перед уходом Джаспер что-то ему сказал.
– Я сделала, что могла, – ответила Айви.
Эхо уставилась на синяк на щеке подруги.
– Кто тебя так?
Айви прикрыла синяк рукой. Отвечать ей не хотелось: ситуация и без того сложилась неловкая – два дракхарина скрываются вместе с ними в гнезде птератуса, – но взгляд, который она невольно бросила на Дориана, выдал ее.
Эхо с Гаем заметили, куда она смотрит, и обо всем догадались. Эхо напряглась, как разъяренная кошка, готовая наброситься на обидчика. Айви накрыла ее колено рукой.
– Не надо, – попросила Айви.
Переводя взгляд с Дориана на Айви, Эхо прошипела:
– Но ты… но он… не могу же я…
– Можешь, – отрезала Айви. – Я не хочу скандалов. Так что забудь.
– Спасибо, – сказал Гай. – Ты ведь была не обязана.
Не обязана что? Разговаривать с Дорианом? Лечить его? Не убить и не покалечить? Айви хотелось спросить Гая, что он имел в виду, но вместо этого она лишь ответила:
– Пожалуйста.
Гай кивнул подругам, встал с кресла, подошел к кровати Дориана, положил ему руку на лоб, и раненый, успевший задремать, пошевелился. Гай сел на пол, привалился спиной к кровати и закрыл глаза. Эхо не отрывала от него взгляда.
– Нет, – проговорила Айви.
Эхо с трудом оторвала взгляд от Гая.
– Что – нет?
Айви уставилась на подругу. Эхо поерзала.
– Не понимаю, о чем ты.
– Все ты прекрасно понимаешь. – Айви пощипала переносицу, вдохнула, выдохнула. – Он наемник дракхаров. Нет. Не надо, Эхо.
– Он помог нам выбраться из крепости, – ответила та. – Может, не так уж он и плох.
Айви была знакома эта интонация. Она напомнила ей один случай. Эхо тогда нашла в заброшенном тоннеле под Центральным вокзалом, где Птера строго-настрого запретила им играть, какого-то шелудивого котенка, завернула его в куртку, притащила в Гнездо и как ни в чем не бывало спросила у Птеры, глядя на нее честными глазами: «Можно мы его оставим?»
А вот Гая они не могли оставить себе, каким бы он ни был красавцем. Айви этого не допустит. Но если Эхо что-то запретить, она ведь наверняка сделает наоборот. Так что Айви и решила зайти с другого конца.
– А как же Роуан? – спросила она. – Едва ли ему понравится, что ты строишь глазки другому парню, тем более дракхарину.
– Во-первых, я никому не строю глазки, – отрезала Эхо и села по-турецки на диване. – А во-вторых, я не хочу говорить о Роуане. Я влипла по уши и не собираюсь втягивать его в эту путаницу с жар-птицей. Он достоин лучшего. И ты тоже.
В глубине души Айви была согласна с подругой, но признаться в этом вслух было бы слишком жестоко. Айви чувствовала себя беспомощной, беззащитной, однако понимала, что Эхо, скорее всего, испытывает то же самое. А значит, они должны вместе с этим справиться, как бы трудно ни приходилось.
Эхо взяла Айви за руку, отвлекая от невеселых мыслей, и спросила:.
– Ну, ты как?
Короткий ответ был бы «никак». Да и длинный тоже. Но так они ни до чего не договорятся. Что толку в таком ответе?
– Да вроде ничего, – призналась Айви. – Вот уж не думала, что у тебя такая бурная жизнь.
Эхо рассмеялась, но в смехе ее сквозила усталость.
– Ну, это даже для меня чересчур.
– Ты уверена, что им можно доверять? – спросила Айви, теребя кисточки на диванной подушке.
Эхо вжалась в спинку дивана, как будто хотела продавить ее насквозь.
– Да как тебе сказать… разумеется, ни в чем я не уверена. Но мне кажется… чутье мне подсказывает, что Гай не врет. Не знаю почему, но я ему верю.