Полуночная роза

Хэган Патриция

Ее голова откинулась в сторону, а глаза остекленели. Роза умолкла навеки.

Эрин чувствовала позывы тошноты. А боль в виске, куда ударил ее Закери, с каждой секундой усиливалась. Перед глазами поплыли темные круги. Она посмотрела на Розу. Теперь ей уже ничем не поможешь… Оставалось лишь побыстрее убраться отсюда, пока не вернулся Закери.

Но куда сейчас бежать?

Захочет ли Райан остаться с ней, после того как узнает правду о ее происхождении?

Эрин мысленно взывала к Господу и молила о помощи. Сейчас,

в эти минуты, когда у нее на руках только что умерла Роза, когда ее собственная жизнь, казалось, висела на волоске, — сейчас она поняла, как безумно любит Райана.

Но теперь, вероятно, уже слишком поздно говорить ему о своих чувствах. Эрин потянулась к перекладине и, ухватившись за нее, рывком поднялась на ноги. Сэм Уэйд должен ей помочь. Нужно только забрать свою лошадь и скакать в его лагерь. Однако сейчас она была слишком слаба — сумеет ли добраться до лагеря Сэма? Колени ее подогнулись, и она опустилась на залитую кровью солому, рядом с бездыханным телом Розы.

…Она уплывала в благодатное забвение и не слышала крадущихся шагов человека, вышедшего из тени.

Глава 25

Эрин пыталась вырваться из плена сна, пыталась собраться с мыслями. В висках у нее стучало, и сильно болела челюсть.

Она не понимала, откуда взялась эта боль, и не имела ни малейшего представления о том, где находится. Несмотря на боль и ужасную слабость, все же ей удалось подняться на ноги и осмотреться. Она находилась в убогой лачуге, и воздух здесь был сырым, гнилостным и каким-то зловонным. Казалось, что сквозь соломенный тюфяк и подстилку из кукурузных стеблей пробиваются испарения почвы, пропитанной влагой.

В небольшом отверстии в нескольких футах от нее мерцал огонек костра. Эрин догадалась: стояла глубокая ночь. Хотя кровля хижины скрывала от нее небесный купол, Эрин сквозь щели в стене все же рассмотрела маленький лоскуток неба — абсолютно черный, без малейших проблесков света. Отовсюду доносилось монотонное стрекотание сверчков и верещание лягушек. Да, была глубокая ночь…

Эрин силилась понять — что же все это означает? Где она? И тут в ее сознании как бы что-то шевельнулось. Туман в голове постепенно рассеивался, в памяти одно за другим всплывали обрывки воспоминаний; разрозненные воспоминания эти постепенно как бы «склеивались» в ее сознании, и перед мысленными взором Эрин проступали фрагменты жестокой реальности, становившиеся все более отчетливыми. Ужасающая сцена — зверское нападение Закери и трагическая смерть Розы — эта картина вскоре совершенно отчетливо предстала перед ее глазами.

Закрыв лицо ладонями, Эрин снова опустилась на подстилку; из горла ее вырвались мучительные скорбные стоны. Она оплакивала только Розу и совершенно не думала об издевательствах Закери, о его насмешках по поводу ее, Эрин, происхождения. Ей было совершенно безразлично, что за кровь течет в ее жилах, потому

что от этого ничего не зависело. Она оставалась такой же, как прежде, как всегда, и была убеждена: ее мать — помоги ей Бог! — тоже останется самой собой, как бы жестоко ни обошлась с ней судьба.

— Господи, — запричитала она во весь голос, совершенно потеряв голову от горя, — Господи, неужели никогда не настанет время справедливости?

— Нет, дитя мое. Не настанет, пока у нас не будет свободы.

Талвах, дожидавшийся, когда Эрин проснется, вышел из темноты.

Она вздрогнула от неожиданности, но не испугалась. Потому что теперь поняла, где находится. Это было убежище Талваха на болоте. Не отнимая ладони от лица, она взглянула на него сквозь пальцы и спросила:

— Почему вы решили привести меня сюда?

— Чтобы спасти от дьявола.

Талвах осторожно коснулся припухлости под левым глазом Эрин. Весь день он прикладывал к ее щеке компресс с отваром коры кизила и жабьей кожи. Под глазом расплылся огромный синяк, и Талвах сказал, что кровоизлияние, вероятно, станет еще заметнее, прежде чем начнется улучшение. Он считал, что Эрин грозит серьезная опасность.

— Тремейн поранился зубцом вил, которыми убил Розу, и поклялся отомстить вам, — продолжал знахарь.

— Отомстить мне? — с горечью усмехнулась Эрин. — А кто отомстит ему за убийство Розы?

— Для человека, убившего своего раба, наказание не предусмотрено. Сами знаете. Но рана у него на щеке… действительно ужасная рана. Говорят, что он чуть глаза не лишился.

— Как бы я хотела, чтобы это он лишился жизни! — воскликнула Эрин.

— Многие желают того же, мое дитя.

— А где Роза? — решилась она наконец спросить. — Ведь вы не оставили ее там, нет?

— Нет. Она обрела покой. Ее похоронили в то же утро.

— В то же утро? Значит, я…

— Да, это ваша вторая ночь здесь. Я хочу, чтобы вы поели. Сейчас принесу вам что-нибудь. Вам надо восстанавливать силы.

Эрин попыталась подняться, но боль заставила ее снова лечь на подстилку. В памяти всплывали смутные воспоминания о том, как Закери повалил ее на солому и ударил кулаком в бок. У нее могла быть трещина или даже перелом ребра, но она решила, что все равно нужно подниматься.

— Лежите, вам пока нельзя двигаться, — предупредил Талвах.

— Я должна… Неужели вы не понимаете? — Она с мольбой смотрела на знахаря. — Чем дольше я пробуду здесь, тем дальше Нейт Донован увезет мою маму. Я должна ехать за ними.

— Об этом уже позаботились. Я известил Магалию, а она разыскала Сэма Уэйда. Мне сказали, что он уже предупредил своих людей, и они будут следить за всеми, кого привезут на аукцион. Говорят, что Донован обычно передает женщин-мулаток торговцам с побережья. Там это ходовой товар. Женщины для интимных услуг нужны в портах и на пассажирских судах.