Полуночная ведьма. Театр теней
Шрифт:
– И чем же они там занимались?
– Выращивали идеальных солдат, – зло усмехнулся Дэмьен.
Морриган заметила алые искры в его глазах, и, подавшись вперед, сжала перепачканную кровью руку, но уже по иной причине.
Берсерк удивленно моргнул. Искры пропали.
Отпустив его запястье и отвернувшись, Морриган снова натолкнулась на огорченный взгляд ланнан-ши.
– Чтобы объяснить, что именно там происходило, мне, пожалуй, нужно начать с себя. С того, что делал там я.
– Будь любезен, – кивнула Джамесина,
– Вы, возможно, слышали обо мне от Доминика. О том, кто я такой.
– И не только от него, – прорычал Эддан.
Нет, он не злился и не собирался нападать. Такой была его обычная речь, к которой и самой Морриган только предстояло привыкнуть. Подобное не редкость, когда связь вервольфа с волчьим духом, с его животным началом, особенно сильна. Поговаривали, такие, как Эддан, проводили слишком много времени в зверином обличье, с каждым днем, месяцем или годом все больше отдаляясь от человеческого в себе.
Крепкая связь с волком – второй личиной – делала их сильнее других вервольфов. Но вместе с тем они серьезно рисковали и вовсе убить в себе человека.
Тех, с кем это все же случилось, нарекли варгульфами, пусть это понятие и не приняли официально: в волчьей среде оно было оскорбительным, приравненным к ругательству, каковым для священника являются слова «демон», «дьявол» или «черт». Называя вервольфа так, собеседник говорил, что тот не властен над собственной силой. А значит, он – лишенный разума дикий зверь, подчиненный одним только инстинктам, но никак не существо древней крови.
Особенности сущности Эддана, даже отклоняющиеся от нормы, Морриган не волновали. Главное, чтобы на собраниях Камарильи он присутствовал в человеческом облике. Исключительно ради отсутствия дискомфорта… и шерсти на бежевом ковре.
Дэмьена выпад Эддана ничуть не смутил.
– Ты – да. Я обращался к остальным.
– Остальные тоже знают, что ты берсерк, – с насмешкой сказала Джамесина.
– Верно. Но я не был им от рождения. Я стал им в том самом проклятом центре.
Вервольф с рычанием задрал верхнюю губу, обнажая клык. Дэмьен напрягся, и даже Морриган не сразу поняла, что таким образом Эддан лишь демонстрирует свое удивление.
«Вервольфы, будь они неладны», – раздраженно подумала она, убирая руку с плеть-молнии на поясе.
– Как?.. – потрясенно выдохнула Брайд – еще одна бааван-ши в их компании. – Как Трибунал пошел на такое? Я понимаю – Колдуэлл или Дикая Кровь, но Трибунал…
– Трибунал использует лучшее, что придумано этим миром, все возможности нового времени, но тщательно скрывает, что большинство открытий принадлежит полуночным колдунам, – размеренно проговорила Джамесина.
Морриган нехотя с ней согласилась. Полуночные колдуны были этакой движущей силой в сфере чар. Рассветные изучили магию вдоль и поперек – хотя бы потому, что их дар был куда древнее и появился
– Информация насчет Дэмьена – и, конечно, исследовательского центра – не должна покинуть стены этого кабинета, – отчеканила Морриган.
– Мне все равно, что об этом кто-то уз… – начал берсерк.
– Мне – нет, – отрезала она.
Не желала, чтобы и другие относились к Дэмьену так, как Бьёрклунд. Чтобы видели в нем химеру, некое искусственно созданное творение, попирающее божественные законы.
Сказать Дэмьену это Морриган, разумеется, не могла. А придумывать оправдания считала выше своего достоинства.
– Расскажи мне все, – горячо попросила – нет, потребовала – Джамесина. – Центр, выращивающий существ и людей древней крови… Ты ведь наверняка был там не один?
На лицо Дэмьена легла тень.
– Нет. Там было несколько ребят разных возрастов, но мы с ними почти не общались. Практически все свободное время мы тренировались. Не приемам боя, не охотничьим приемам… Поначалу нам просто нужно было укрепить, закалить организм, чтобы он смог выдержать изменения, которые должны были с нами произойти.
– Мы? – приподняла бровь бааван-ши. – Ты сказал не «я», а «мы».
– Я и мой друг. Эйден. Он умер во время нашей… трансформации… – Дэмьен скривился, будто это слово жгло ему губы. – Трибунал стер мои воспоминания об Эйдене – не только его смерть, но и само его существование. Тонкая работа. Несколько лет я считал, что выживал в Ямах один. Что всегда был один – в том числе и в центре.
– Зачем им такое делать? – ахнула впечатлительная Аеринн.
Дэмьен перевел на нее отрешенный взгляд.
– Чтобы я не помнил о том, что мой друг умер в агонии в результате их экспериментов. Чтобы продолжал работать на Трибунал. Чтобы продолжал оставаться хорошим солдатом.
– Ох, бедный… – прошептала Аеринн.
Крылья тонкого носа Джамесины раздулись.
– Ты был ловчим. Я слышала о таких, как ты! Вы охотились на нас, на существ древней крови, будто мы были диким зверьем!
– Мы охотились на тех, кто и был диким зверем, – сухо сказал Дэмьен. – Кто убивал без разбора, кто уничтожил в себе все человеческое.
Эддан оскалился, и в этот раз Морриган безошибочно разгадала его настрой. Назревала буря. Может, это и не такая хорошая идея с ее стороны – пригласить в Камарилью искусственно взращенного берсерка и бывшего ловчего?
Но ведь и она, бывшая охотница, пусть и не сразу, но прижилась среди полуночных колдунов.
– Ты в этом уверен? – прошипела Джамесина. – Скажи мне, почему Трибунал не убивал диких существ древней крови на месте? Я знаю это. Видела своими собственными глазами, пусть и пряталась в тени. Почему вы забирали их с собой?