Полуночный любовник
Шрифт:
— Сколько всего дел вы вели, миссис Тейлор? — поинтересовался Итан.
— Опять вы задаёте странные вопросы, — нахмурилась она, одарив его ледяным взглядом. — Какая разница? Я профессионал своего дела, мистер Уоллес.
— Разве я ставил под сомнение ваш профессионализм?
— Неоднократно!
Итан закрыл дверь автомобиля и взял из багажника железный чемодан. Они направились ко входу в женскую исправительную колонию, и Итан, глядя на колючую проволоку, обдумывал дальнейшие шаги.
— Скажите, миссис Тейлор, почему вы думаете, что Наоми Мэннинг была одержима демоном?
Саманта
— Это сложно объяснить, — тихо ответила она. — Будет лучше, если вы сами всё увидите.
— И вы называете себя профессионалом?
— Я профессионал! — выпалила она. — Но я занимаюсь защитой в зале суда, а не борьбой с различными монстрами! Я понятия не имею, как ваш дьявол связан с моей подзащитной. Однако я убеждена, что с Наоми Мэннинг всё не так просто. Раньше я об этом даже не задумывалась, словно кто-то ограждал меня от этих мыслей. А теперь, когда я поговорила с отцом Калебом, я начала понимать, что всё очень странно.
— А вы умеете заинтриговать.
Исправительная женская колония города Джефферсон-Сити встретила Итана двумя постами охраны, на которых он изрядно задержался. Первый пост охраны заставил его расписаться и предоставить чемодан для досмотра. Из всех вещей он смог взять с собой только библию. А вот остальные вещи пришлось оставить. На втором посте охраны Итан прошёл тщательный осмотр с помощью рук и метало детектора. Благо палец в задницу не стали засовывать.
Когда Итан выполнил все условия исправительной колонии, их вместе с Самантой сопроводили по длинному коридору, который пролегал через основное здание и заканчивался в отделении для смертников. Сами камеры смертников Итан не увидел, чему он был несказанно рад. Их отвели в комнату ожидания, где посадили в одно из самых мерзких помещений, где ему доводилось бывать. Ни одного окна, а из всех предметов интерьера только железный стол и три железных стула, которые посадили на огромные болты, прикрутив к бетонному полу.
— В жизни не видел более уродливого места, — признался он, занимая место за столом.
— Я тоже, — охотно согласилась Саманта.
— Вы здесь не бывали? — спросил Итан, вопросительно глядя на неё.
Саманта Тейлор находилась возле входной двери, мечась из стороны в сторону. Даже слепой идиот понял бы, что ей от этой комнаты было не по себе. Кажется, она тоже была не в восторге от тюрьмы, где содержали опасных преступниц. Будь её воля, она бы охотно отрастила крылья и улетела из столь поганого места.
— Была, конечно, — наконец ответила она, теребя бегунок на своей сумочке. — От этого мне не легче. Одно дело, когда человека судят за убийство и сажают на определённый срок. Но с Наоми Мэннинг всё по-другому. Боже, ей же всего двадцать шесть лет! Когда я думаю об этом, в моей голове всплывают слова судьи, который приговорил её к смертной казни.
Итан повернулся к ней, облокотившись на спинку стула.
— Может, вам не стоит участвовать?
— В смысле?!
— Ну, вы могли бы подождать, когда я поговорю с вашей подзащитной.
— Хотите, чтобы я ушла? — спросила Саманта с нотками осуждения.
— Я не хочу, чтобы вы копались в этом дерьме, миссис Тейлор, — заботливо сказал Итан, что было для него большой редкостью. — Если слова отца Калеба подтвердятся,
Саманта вздохнула и, выдержав паузу, одобрительно кивнула.
— Ну, хорошо. Я, разумеется, подготовлю и подам прошение в суд. Однако мне нужны веские основания.
— С этим не будет никаких проблем. Сразу после моего разговора с вашей подзащитной я смогу сделать выводы, благодаря которым мы повлияем на решение суда. Хотя бы отсрочим приговор, чтобы я смог найти доказательства.
— Безумие, — замотала головой Саманта. Она посмотрела в его глаза, и что-то в них заставило её поверить. — Ладно, мистер Уоллес, я вам верю. Делайте что нужно. Это ваша область знаний. А я, пожалуй, займусь тем, что мне под силу изменить.
— Правильный выбор.
Саманта Тейлор покинула комнату для допросов, чтобы сотрудник церкви смог пообщаться с её подзащитной. Ещё месяц назад она бы сочла Итана безумцем. Более того, она бы открыто заявила, что отец Калеб не дружит с головой. Но то, что она увидела и почувствовала на месте преступления, вызывало в ней первозданный ужас. Она попросту боялась находиться в одном помещении с Наоми Мэннинг, не говоря о том, чтобы снова с ней разговаривать. Зло, о котором ей так много рассказали в последние дни, похоже, следовало за подзащитной по пятам. И Саманта не хотела ввязываться в битву между адом и раем, даже если на кону стояла жизнь невинного человека.
Едва Саманта ушла, как с другой стороны помещения открылась другая железная дверь. Полная женщина-конвоир с кривой чёлкой привела в комнату для допросов девушку, едва ли похожую на живого человека.
— А где адвокат? — спросила конвоир.
— Миссис Тейлор занимается иными вопросами, — спокойно улыбнулся Итан. — А теперь, если не возражаете, я бы хотел остаться с осуждённой наедине.
— Вы не можете! Это против…
— Вы знаете, что это такое? — перебил Итан, ткнув пальцем в библию, лежащую на столе.
— Причём тут?..
— Осуждённую приговорили к смертной казни. Но даже у неё есть право на разговор с духовным человеком. А я представляю интересы церкви. Не верите мне? Позвоните и поговорите с отцом Калебом. Насколько мне известно, некоторое время назад он помогал в здешней часовне. Это он назначил меня на эту роль. Я буду тем, кто поможет этой юной леди смириться со смертью. — Итан расплылся в улыбке. — Или можете сразу позвонить в Ватикан. Уверен, церковь будет безумно рада узнать, что человеку из камеры смертников отказывают в разговоре со священником.
Женщина в униформе охранника колонии не стала спорить. Она усадила осуждённую за стол, пристегнула все цепи, а сама вышла из комнаты для допросов, громко хлопнув железной дверью. Что действительно было странно, так это реакция Наоми Мэннинг, которая за всё время перепалки даже головы не подняла. Молодая женщина, что была приговорена к смертной казни, никак не реагировала, словно её здесь не было.
— Здравствуйте! — тихо сказал Итан, когда они с осуждённой остались наедине. — Вас зовут Наоми, верно? А меня — Итан. Не возражаете, если я буду обращаться к вам по имени?