Полвека на флоте (со страницами)
Шрифт:
В те дни я побывал на озере. Оно гудело, черные тучи неслись низко над водой, весь берег был в пене. Но с рейда Осиновца доносился скрежет работала землечерпалка. Мне сказали, что командует ею старый речник Н. Н. Портнов. Багермейстером у него И. X. Гусев. Они прорывали подходный фарватер к строящимся причалам. Работали в шторм и ветер. В мирное время в такую погоду ни один земснаряд не выходил в озеро.
На берегу распоряжался Николай Юльевич Авраамов. Мы с ним старые знакомые — еще в двадцатых годах вместе служили на Черном море. У него была очень колоритная внешность: лицо обрамляли большие густые бакенбарды, точь-в-точь шкипер из старого морского романа.
[190]
вой мировой войне, под Ригой водил в бой роту матросов-разведчиков, был ранен. Вылечился — снова на флот.
В первые же дни революции матросы миноносца «Лейтенант Ильин» избрали его командиром корабля. В советское время он стал преподавателем, на флоте все его знали как автора замечательных учебников по морскому делу. Но началась война, и ученый снова стал боевым командиром. Командовал военной флотилией на Чудском озере. Теперь вот воюет на Ладоге.
Спрашиваю, как дела. Авраамов с досадой махнул рукой.
— Не работа, а горе!
Больше всего он сетовал не на недостаток рабочих рук, не на вражеские бомбежки, а на погоду. Ладога бушует.
— Посмотрите, — он показал на берег.
Саперы и моряки сооружали причал. Волны порой покрывали их с головой, сбивали с ног, швыряли на камни. Люди поднимались, собирали разбросанные доски и бревна, и снова стучали топоры.
В Осиновце были построены два причала, в соседней бухте Морье — один небольшой пирс. К ним вели фарватеры глубиной от полутора до двух с половиной метров* Дноуглубительные работы продолжались, а пока глубокосидящим транспортам приходилось по-прежнему выгружаться на рейде.
12 сентября прибыл первый конвой с мукой. Это было крупное событие. Конвоем командовал капитан 3 ранга К. Н. Балакирев. В сопровождении боевых кораблей буксиры «Морской лев» и «Буй» вели баржи. Они доставили 800 тонн муки. Маловато, конечно, но радовал сам факт начала регулярных рейсов через озеро.
Через три дня на рейде Осиновца стояло уже пять судов с мукой. Причалы еще не были готовы, и это задерживало разгрузку. Моряки и красноармейцы работали день и ночь, перегружая тяжелые мешки на шлюпки, а с них уже на берег.
А Ладога не унималась. В середине сентября ночью во время шторма на переходе переломились и затонули две баржи с боеприпасами и оружием. В бухте Осиновец штормом выбросило на камни буксиры «Войма» и «Козельск». Баржи частью разбило, частью разбросало по озеру. Старый плоскодонный пароходик «Сом», уже во время войны возведенный в ранг тральщика, получил при-
[191]
казание спасти людей с баржи, терпящей бедствие. Командир «Сома» старший лейтенант Ф. Л. Ходов нашел баржу, когда она уже тонула. С огромным трудом удалось снять с нее людей. Но в это время налетели вражеские самолеты. Единственное зенитное орудие на корме тральщика открыло огонь. Комендор Николай Абакумов и его товарищи метким огнем заставили «юнкерсы» свернуть с боевого курса, но прилетели новые самолеты. Бомба попала в корабль. Раненый комендор Абакумов со своими подчиненными Шурыгиным и Спиридоновым продолжали вести огонь. Тут подоспели наши истребители и отогнали фашистов. Но корабль погружался, несмотря на усилия моряков. Высланная на помощь канонерская лодка «Нора» уже не застала тральщик на плаву. К счастью, многих моряков и красноармейцев удалось спасти.
Штормы продолжались, но из Новой Ладоги в Осиновец шли и шли караваны с продовольствием и боеприпасами,
Вместе с военными моряками на Ладоге сражались водники Северо-Западного пароходства. Не один десяток рейсов с грузом и людьми успешно осуществили буксиры «Орел» и «Никулясы» под командой капитанов М. Д. Ерофеева и И. А. Мишенкина. Экипаж «Никуляс» состоял большей частью из девушек. Они не уступали мужчинам в отваге и трудолюбии. Лида Кобрина, Ольга Петухова, сестры Киселевы под осколками и пулями заводили на баржи буксирные концы, оказывали помощь раненым, тушили пожары.
Да, на Ладоге все были героями. Известный всем речникам 70-летний шкипер баржи Павел Александрович Лепестов был ранен на переходе. В следующий рейс баржу повела его дочь Татьяна. Она отлично справилась с задачей.
Штаб флотилии передислоцировался в Новую Ладогу, откуда было легче организовать управление. Новый командующий флотилией капитан 1 ранга Виктор Сергеевич Чероков, человек больших знаний и высокой морской культуры — мой давний знакомый: он командовал бригадой торпедных катеров на Ханко, а затем Отрядом кораблей реки Нева, поддерживавшим огнем наш фронт в районе Шлиссельбурга. Вместе с начальником штаба капитаном 1 ранга С. В. Кудрявцевым, комиссаром флоти-
[192]
лии бригадным комиссаром Ф. Т. Кадушкиным, начальником политотдела полковым комиссаром Б. Т. Калачевым новый командующий горячо взялся за дело. В конце октября — начале ноября флотилия выполнила очень важную задачу. Она перевезла с западного берега в Новую Ладогу 44-ю и 191-ю стрелковые дивизии и 6-ю морскую стрелковую бригаду пополнение для 54-й армии, приостановившей дальнейшее продвижение гитлеровцев на волховском направлении. Стояли уже морозы, ледовый припай не давал подходить к берегу. И все же флотилия перебросила через озеро 20 334 бойца, 123 орудия, десятки танков. Корабли ходили до самого ледостава. Некоторые из них так и не смогли добраться до мест стоянок и вынуждены были зимовать во льдах, в нескольких километрах от Новой Ладоги.
Припоминаю еще несколько эпизодов, связанных с Ладогой. В конце сентября в самый разгар боев под Ленинградом ко мне на КП флота прибыл начальник связи полковник М. А. Зернов. Он был обеспокоен. В торговом порту, чуть ли не на самой линии фронта, лежат сорок два барабана дорогого импортного кабеля. Москва опасается, как бы кабель не попал в руки немцев, и приказывает потопить его в самом глубоком месте Невы…
Я был занят другими делами и докладу Зернова не придал особого значения. Не такое тогда гибло, а тут, подумаешь, какой-то кабель…
— Этот вопрос вы сами можете решить, — сказал я. — Отдайте необходимые распоряжения.
Так начальник связи морской обороны Ленинграда и озерного района инженер-капитан 2 ранга Р. Б. Шварцберг получил приказ потопить кабель. Дня через два он заявился ко мне и доложил:
— Считаю нецелесообразным топить триста тонн драгоценного кабеля.
— А что с ним делать? — возразил я. — Он погибнет под бомбежками и снарядами. Пусть до лучших времен полежит на дне реки.