Полвека с небом
Шрифт:
Ознакомясь с выводами комиссии, Руденко вызвал меня на связь по СТ и объявил благодарность за проявленную оперативность и успешно проделанную работу. По потом на бумажной ленте появились слова, что испытывать крылья самолетов после их усиления не обязательно командиру корпуса, что у него совершенно иные функции и обязанности. «А летать вверх шасси над аэродромом— немыслимое для командира вашего ранга ухарство, — читал я быстро бегущий текст очередного разноса. — У вас и без того колоссальный летный авторитет. Но вы, как норовистый жеребец, не в состоянии себя обуздывать. Поймите наконец: необходимо знать меру! Пора ее знать! Желаю успеха. Руденко».
Сравнение с жеребцом, признаюсь, меня озадачило. Как-то странно было прочесть это слово на ленте буквопечатающего аппарата, не вязалось оно с привычным сухим стилем директив, приказов и распоряжений.
Ладно, решил я. Жеребец так жеребец, хорошо хоть не просто, а норовистый. Ради эпитета и существительное употреблено. А то, что разнос начальства принял несколько неожиданную стилистическую форму, переживем. Главное — дело сделано! Главное — готовы к боевой работе.
В общем, настроение у меня, несмотря ни на что, было замечательное. В глубине души я чувствовал, что не мог поступить иначе. Не мог ждать летчиков из Москвы. Не мог сидеть сложа руки. А то, что на радостях загнул «крючок», — лишнее, конечно. Надо бы удержаться. Но ведь суть не в том. Не за «крючок» прочитал мне нотацию Руденко, а за то, что летаю. Командир корпуса, по мнению начальства, не должен столько летать. А с этим я не хотел и не мог согласиться. На этот счет, как уже говорил, у меня была своя собственная точка зрения. Правильная, неправильная, но — моя. Запретят официально летать, тогда пожалуйста. Приказ — не разнос, приказ военный человек приучен выполнять беспрекословно. Но пока его нет, такого приказа, и, даст бог, никогда не будет. По крайней мере, я на это крепко надеялся…
А через сутки мы получили телеграмму командующего ВВС маршала А. А. Новикова. Инициатива наша получила в ней официальное одобрение, а 3 иак ставился в пример другим авиационным частям. Что же касается самих «яков», то мы летали на них, били врага, и ни одного случая срыва верхней обшивки крыла за все время не наблюдалось. А впоследствии замечательные эти машины стали поступать с заводов уже без каких-либо дефектов.
Вот так понимали свои обязанности политработники корпуса — агитировать не столько словом, сколько живым делом. И их личный пример, их активная заинтересованность во всем, что касалось боевой работы корпуса, были лучшим аргументом в пользу высокой действенности такой агитации. Коммунисты и комсомольцы 3 иак привыкли видеть, что слова политработников никогда не расходятся с делом, и потому шли за ними безоглядно, с твердой верой в конечный успех. А когда партийно-политическая работа не сводится к разовым, от случая к случаю, мероприятиям, а органично входит неотъемлемой составной частью в жизнь всех и каждого, когда она связывает разрозненные усилия людей в единую волю коллектива — отдача ее неизмеримо растет, а авторитет самих политработников становится непререкаемым. Не одним оружием воевали мы с фашистами — высокая идейность и моральный дух проявляли себя в качестве мощной силы, значение которой в деле разгрома врага невозможно переоценить. А силу эту формировали такие люди, как Ананьев, Полухин, Пасынок, и многие другие политработники корпуса, которых — рискну повторить, не опасаясь упреков в излишнем пафосе, — называли у нас в 3 иак крылатыми комиссарами. Крылатыми и окрыляющими, добавил бы я.
Вернусь, однако, к завершающему этапу операции «Багратион».
После взятия Вильнюса войска 3-го Белорусского фронта, продолжая наступление, освободили в начале августа Каунас, форсировали Неман и вышли к границам Восточной Пруссии. До Инстербурга, над которым еще совсем недавно наши «яки» разбросали листовки, теперь было, как говорится, рукой подать. Правда, на войне протяженность расстояний и время, необходимое, чтобы их преодолеть, не всегда совпадают. Зимой сорок первого немцам оставалось пройти до Москвы каких-нибудь несколько километров, но они, эти километры, так и не были пройдены. Мы, понятно, не собирались перенимать у фашистов их плачевный опыт и были убеждены, что наши войска вступят на территорию гитлеровского рейха в самом ближайшем будущем.
Во всяком случае, мы ясно видели, что дело идет именно к тому. Помимо Немана была форсирована южнее Варшавы Висла, захвачены плацдармы в районах Магнушева и Пулавы. Стратегический фронт противника был сокрушен на глубину 600 километров.
Немалый вклад в разгром вражеских
11
См.: Советские Военно-воздушные силы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. С. 310.
Успехи, достигнутые во время наступления советских войск в Белоруссии, позволили советскому командованию провести ряд крупных наступательных операций на других участках советско-германского фронта. И всюду вражеские войска терпели сокрушительные поражения. Война с фашизмом вступила в свою завершающую фазу. Гигантская битва за освобождение родной земли от гитлеровских захватчиков была в основном завершена.
Гитлеровский рейх оказался накануне краха — советские войска готовились вступить на его территорию.
Главное направление
Никто из нас не знал осенью сорок четвертого, сколько еще времени продлится война. Но мы понимали, что она идет к концу и час победы над фашизмом близится. Чувствовалось это хотя бы и потому, что, несмотря на продолжавшиеся бои в Прибалтике, корпус был выведен в резерв Ставки Верховного Главнокомандования и впервые за все время после своего сформирования получил целых два месяца на отдых и пополнение. Уже сама возможность вывести из боев на столь значительный срок крупное авиационное соединение, каким являлся 3 иак, говорила о многом. Тем более, как мы догадывались, дело касалось не одного нашего корпуса.
Конечно, это была не единственная и далеко не самая существенная примета, по которой бы мы могли судить о том, что военно-политическая машина фашизма доживает свои последние дни. Об этом свидетельствовало многое. Гитлеровские армии под ударами наших войск повсюду откатывались на запад, Почти вся территория Советского Союза, за исключением нескольких районов Прибалтики, была освобождена от фашистских захватчиков. Даже союзники, убедившись, что Советская Армия вполне способна очистить Европу от нацистов и без их многократно обещанной, но всякий раз откладываемой помощи, решили в конце концов отказаться от политики выжидания и проволочек и высадили в июне 1944 года свои войска на побережье Франции, в результате чего немцам теперь приходилось вести войну на два фронта.
Однако мы хорошо понимали и другое. Враг будет сопротивляться до последней возможности. У Гитлера и его клики просто нет иного выбора. И мы не столько предавались заслуженному отдыху, сколько готовились к новым решительным сражениям. «Добить фашистского зверя в его логове!» — стало лозунгом тех дней.
Вместе с командирами дивизий и штабными работниками мы тщательно проанализировали приобретенный в ходе Белорусской операции опыт, делая особый упор на управление частями корпуса при взаимодействии с танковыми группировками, действовавшими в отрыве от основных войск. Мы отчетливо сознавали, что задачи эти приобретут еще более важное значение в предстоящих сражениях, независимо от того, на какой участок фронта мы попадем. А тут у нас имелись не только удачи и успехи, случались и оплошности, и просчеты. Из них следовало сделать необходимые выводы на будущее. Не всегда поспевая за быстро продвигавшимися танковыми частями, мы порой не очень ясно представляли себе задачи прикрываемых войск в быстро менявшейся обстановке боевых действий. Из-за отставания аэродромов недопустимо увеличивалось иногда подлетное время, что не только сокращало срок патрулирования истребителей над полем боя, но и не позволяло своевременно наращивать необходимые силы, когда в том возникала острая нужда в связи с появлением больших групп самолетов противника. И хотя почти в каждом танковом соединении находилась наша оперативная группа или летчик, осуществлявший наведение истребителей, нередко из-за плохо налаженной связи или из-за той же нехватки полевых аэродромов управление авиаполками корпуса осуществлялось далеко не наилучшим образом. Детально разбирая подобные случаи, мы искали способы, позволявшие избегать аналогичных ошибок, строить управление боевыми действиями более надежно и эффективно.