Полвека тому вперёд
Шрифт:
— Хватит жрать. Фёдор. Ты первым идёшь, новики за тобой. Тихо, вслед за мной. Дышать через раз.
Пригнувшись, мы отправились дальше. За поворотом просветлело, и сквозь покрытые инеем лапы елей я увидел длинную змею старого широкого шоссе, с сотнями ржавых автомобилей на нём.
Группа бодро подобралась к кювету, спряталась за брошенным когда-то грузовиком неопределённого цвета. Близнецы были уже здесь, один из них предостерегающе махнул рукой и показал на развалины заправки:
— Тихо. Радовепри!
Ворона выхватила свой обрез, близнецы сноровисто
— Рябой, с Филином. Направо пойдёте. Через высотку.
— Там же гнездо селеков!
— Всяко лучше. Чем стадо вепрей.
Я осторожно выглянул из-под грузовика. Огромная туша чего-то, что раньше было кабаном, чавкала под завалившимися конструкциями крыши автозаправки. В холке достигая роста человека, это чудовище имело два бивня, сильно выступающих по бокам морды, а на его неожиданно длинном хвосте болтался нехилый такой нарост размером с молот.
— А где стадо-то? Я только одного вижу!
Ворона ткнула пальцем несколько раз в заправку, потом куда-то левее и показала четыре пальца. Я присмотрелся и увидел ещё несколько тварей поменьше, без бивней и молотов.
— Молодняк. А ещё свинья должна быть. Не вижу.
Сивый махнул рукой, показал на развалины неподалёку. Со второго этажа, с окна, кто-то пустил солнечные зайчики.
— Вперёд. Головы пониже. Не высовывайтесь.
Мы медленно, на коленях потащились вдоль того, что раньше было придорожным забором. То и дело матерясь через зубы, натыкаясь на обломки каких-то конструкций и детали от ржавых легковушек.
Путь к высотке занял четверть часа. В конце-концов мы встретили Рябого, который загорал у километрового столбика:
— Через сотню метров поворот, там можно перейти!
Добравшись до поворота, который скрыл от нас старую заправку, Ворона поодиночке отправила на ту сторону шоссе сначала близнецов, затем новиков, а потом, невежливо отпустив мне поджопник, и меня:
— Быстрее шевелись!
Ползти среди груд автометаллолома, протаскивая между ними ещё и волокуши, было довольно трудно. Стараясь не шуметь, я пару раз довольно чувствительно приложился о сани, не давая им скрежетать по старому исковерканному металлу. Ворона ползла следом, шипя какие-то ругательства и не забывая то и дело тыкать меня прикладом по пяткам:
— Жопу пригни. Откусят… Не шуми…
Наконец, я втащил сани под остатки какого-то блокпоста, на котором остались неразборчивая надпись и выщербины от «крупняка». Рядом сгрудились остальные члены группы.
— Где Филин?
Рябой кивнул на высотку:
— На втором этаже отличная позиция. Можно выпрыгнуть с тыльной стороны, если что. Сугроб чистый. Один нормальный вход, легко охранять.
Ворона зашипела:
— А если селеки в подвале?
— Подвал завален. Филин предложил нам пересидеть до вечера здесь, чтобы стадо ушло.
Ворона осмотрела округу, кивнула:
— Веди.
«Нормальный вход… Для ненормальных придурков типа этого Рябого…». Что нормального может быть в том, чтобы пробираться по лестнице, от которой словно
— А жильё-то ничего-так, я бы тут остался! — Рябой, едва отдышавшись, начал балагурить.
— Запросто. Могу прямо сейчас прирезать, чтобы не мучался долго. Заодно и заткнёшься, — это Филин, оторвавшись от пролома в стене, ответил шёпотом из другой комнаты.
Если на улице солнце хоть как-то согревало своими лучами, то в разгромленной квартире могильный холод от стен моментально морозил дыхание, выстуживал до глубины рёбер. Ворона приказала всем располагаться в небольшом помещении, когда-то бывшей спальне. Мы затащили сани на площадку, выложили ими баррикаду и без сил рухнули на истлевшие матрасы.
Но не тут-то было. Ворона распорядилась согреть на спиртовке воду, заварить чай в котелке. Меня отозвала в сторону:
— Филин зовёт.
Сержант всё так же, чуть высунув лицо из комнаты, оглядывал округу. Я подполз с другой стороны пролома. Вид открывался ещё тот.
Эта высотка была единственной уцелевшей среди множества своих сестёр. Даже многодневные сугробы снега не смогли полностью похоронить под собой развалины когда-то однотипных жилых свечек. С другой стороны виднелись развалины частного сектора, через множество фундаментов которых успели прорасти рощи молодых деревьев.
— Филин, а почему мы не пошли вдоль шоссе?
Он подполз к противоположной стенке, за которой начинался провал. Оттуда открывался вид на шоссе и, в теории, на МКАД:
— Вон там, — он показал на довольно крупное замёрзшее озеро в паре километров от нас, — раньше был район противоракетной обороны. Как нам воевода рассказывал, не теперешний, а его дед… Так вот, первым делом туда упали бомбы. И хотя большую часть вроде бы удалось сбить, второй волной с небес сбросили что-то по-настоящему сильное. Даже сейчас там люди не ходят, и даже мутные обходят стороной. А уж опасная зона для нас с тобой до самого шоссе тянется. С той стороны шоссе не пройти. Сам посмотри. Вон там.
Там действительно было на что посмотреть. Словно океанской волной смытые на берег, навалены грудой были десятки металлоконструкций, оплавленный бетон нависал над оврагом со старой железной дорогой. И над всем этим хаосом висела, подёргиваясь, полупрозрачная зеленоватая пелена. «Муть!» Меня пробила испарина:
— Подожди, мы же вчера с тобой там на дрезине…
— Ну да. Ветер в другую сторону дул. Подул бы с города — я туда бы и не сунулся. Просто не доехали бы. Хорошо, что там железка по низине идёт. Вернее, теперь по низине. С одним обрывом, как видишь. И, самое смешное, что там много чего водится. Вот только с заходом солнца всё это уползает подальше в свои норы.