Полвека тому вперёд
Шрифт:
— Держитесь, я иду!
Это Март заорал, размахивая дубиной так, что чуть не падал по инерции. Арбалетчик сплюнул и набросился на Крюка, который судорожно пытался всунуть новый патрон.
Р-раз! Новик только успел поднять ружьё двумя руками перед собой, защищаясь от мощного удара. Противник же добавил сапогом в грудь и на развороте пропустил мимо Марта, пнув его напоследок под жопу. Отчего тот головой вперед улетел в пожарище.
Я воспользовался ситуацией и метнул второй нож в спину мохнатого. Увы, он снова оказался быстрее и мечом отбил его в сторону. Тем временем,
Ситуация была хуже не придумаешь. Март вопит, пытаясь сбить пламя с одежды. Крюк схватил какую-то палку и тщетно пытается отбиться от играющего с ним врага. Ворона отчаянно рубится с двумя мечниками сразу, и видно, что одолеть самостоятельно их не сможет. А передо мной высокий мохнатый воин с лошадиным черепом на башке бешено орудует секирой на длинной рукояти.
Сивый снова выстрелил, но алебардщик опять отбил стрелу, как до того увёл в сторону мой нож. Впрочем, натиск его слегка ослаб. Теперь он не просто наступал на меня, но внимательно смотрел мне за спину, пытаясь одновременно прикрыться мной от нашего лучника.
И в этот миг ситуация резко поменялась.
Из дома вышел окровавленный старик в одной рубахе. Он поднял руку с пистолетом, шатаясь, передёрнул затвор и, как куропаток, экономными выстрелами завалил сначала алебардщика, затем арбалетчика. Бах-бах-бах! Потом подошёл в упор к двум увлечённо наседающим на Ворону мечникам и просто пристрелил их, по выстрелу каждому в башку. Бах! Бах!
После чего как-то стёк на снег, роняя пустое оружие.
Ещё не успели упасть враги, а Ворона, воткнув в каждого по разу мечом, рванула к старику, подхватывая его на руки.
Я опустил нож, оглядываясь. У ворот, прислонившись к ним и держась за пробитую болтом ногу, стоял Сивый. Крюк пытался выползти из-под навалившегося на него мёртвого арбалетчика, а Март выл у избы, нянча обожжённые руки.
— Нихера себе! Повоевали! — ошарашенно пробормотал я.
– -
Старик отошёл к обеду. Он вложил в те выстрелы все свои силы. Но, даже умирая, он остался настоящим бойцом.
Ворона положила его у дверей. И, пока мы выносили тела его замученных дочерей и молодого раба, которых перед смертью долго и умело пытали бандиты-изуверы, старик не мигая смотрел на них. И, лишь когда мы уложили в снег и аккуратно накрыли простынями его родных, он испустил последний выдох. Так и отошёл, молча глядя своими белыми глазами в затянутое тучами небо.
Крюк молча поднял со снега воронённый пистолет, отдалённо напоминающий ТТ, передал его воительнице:
— Смотри, оружие непростое.
На рукоятке сверкнул металлическими крылышками череп.
— “Застава М57”. Оружие Альянса.
— Да, непростой дед был. Ты его знала?
Ворона пожала плечами:
— Пару раз ночевали здесь во время патруля. Жаль, что помер. И не спросишь теперь. Откуда у него оружие этих тварей.
Рядом с глухим стоном привалился к бревну близнец. Крюк ловко схватил его за ногу, выдернул стрелку, что торчала в бедре у Сивого. Тот глухо выматерился,
— Солнцевские. Далеко забрались, суки, — Сивый отбросил окровавленный болт в сторону, — Повезло, что наконечник броневой. Если бы охотничьим выстрелил, я уже бы кровью истёк.
Ворона молча перевязала его, угрюмо посмотрела на обломки своего ружья:
— Если бы не огнищанин, все бы тут лежали.
— Ты не виновата. Это не простые разбойники, вон того я знаю, — Сивый мотнул головой на труп алебардщика в лошадином черепе, — Это Буйвол из рода Пустельги, опасный рубака. Из авторитетных в Солнцево. Что вот только они тут делали?
Воительница вздохнула:
— Теперь уже не узнаешь.
— У него, кстати, рог на лбу растёт. Март, сними с него маску.
Действительно, под лошадиным черепом, чуть выше переносицы, рост натуральный рог.
— Все они там, под Мутью, ненормальные, — Крюк сплюнул трупу на живот, — У нас в деревне как-то пастуха поймали. Вот такие же, солнцевские. Вытащили кишку, прибили к дереву и заставили вокруг ходить. Говорят, парнишка орал так, что аж в Луче слышно было.
Сивый покивал головой:
— Жертву своему богу, Одину, приносили.
— Одину? — повторил я, — они что, типа викинги?
— Хрен его знает…
— Я ж говорю, ненормальные, — повторил новик, собирая разбросанное оружие в кучу.
Ворона тяжело поднялась, всунула меч в ножны:
— Крюк, Март. Всё ценное грузите на волокуши. Сивый, ты как, дойти сможешь? Тут совсем ничего осталось.
— Тяжко, командир!
Ворона вздохнула, наложила руки на кровоточащую повязку. Из-под рук появилось синеватое сияние, а воительница запела едва слышно, словно баюкая младенца. Кровь тут же остановилась.
— Ну всё, вставай давай.
Близнец легко поднялся на ноги.
Новики ахнули, а Сивый в обалдении уставился на Ворону:
— Как же… Третье умение! Ты что же, боярыня? А носишь пояс воина…
— Тссс, — приложила она палец к его губам, — Ни слова никому. Обещаете?
Ребята закивали. Что это значит-то?
Воительница посмотрела на меня, загадочно улыбнулась:
— А мы пока отойдем с тобой, Федя. Тут недалеко…
Скрипел снег под нашими ногами. Изредка с веток падал ворох намокшего от оттепели снега. Тонкая фигура девушки в черном, с мечом за плечами, то и дело скрывалась за очередным сугробом.
— Пришли.
Перед нами была небольшая поляна. С цветущими одуванчиками, несколькими кустами очень колючего кустарника, которые местный называли радивикой. Они благоухали крупными соцветиями нежно-розового оттенка.
По центра поляны стоял небольшой прямоугольный камень. Его поверхность слабо светилась голубовато-металлическим сиянием, а от земли вокруг него шёл слабый гул.
Ворона подошла к камню и махнула мне рукой:
— Подходи, не бойся.
Я шагнул вовнутрь растаявшего снега и почувствовал, как от странного монумента во все стороны расходится слабое тепло. Дозиметр в рюкзаке внезапно затрещал, но уже через пару секунд успокоился, щелчки совсем прекратились.