Поля Крови
Шрифт:
Дома впереди расступились, образуя площадь. И Ловкач, молчавший до этого, надрываясь, заорал:
— Господин! Господин!
Я толкнул жар души, шагнул вперёд, вбивая сапоги в пыль Шагами северной тропы. Мне понадобилось сделать три шага впустую, прежде чем ихор воспламенился, переплавляясь в результат и заставляя воздух расступиться с моего пути.
Несколько мгновений и я рядом с Тощим, который замер с натянутым луком.
Дальше.
Ловкач. Он при виде меня молча ткнул направо. Там в пыли деревенской площади темнели
Мы все уже видели такие. После ночного нападения на лагерь короля. Ну и наш.
Семь тел, в которых не осталось крови. В груди каждого дыра-рана. Им пробили рёбра, разворотив грудь, разорвали сердца и поглотили всю кровь до капли.
Одному из мужиков, крепко сбитому крепышу, не помог даже доспех. Стальную чешую порвали как бумагу и вбили в тело.
Я спрятал меч в ножны, махнул Наглому:
— Вот тебе доспех.
Он сглотнул, неуверенно забормотал:
— Эт чего? Вот с него снимать? С мёртвого-то?
Кодик буркнул:
— Чем недоволен? Запаха нет. Тело вон, даже собаки жрать не стали, оно будто высохло.
Поварёнок, который успел нас догнать, странно пискнул, а затем его вывернуло. А вот Голубоглазый, что прибежал с ним вместе, лишь глубоко дышал и часто-часто сглатывал.
Наглый тоже ещё раз сглотнул, склонился над мертвецом, осторожно потянул с него доспех. Сквозь зубы выругался:
— Что б его, и впрямь как деревяшка, не согнуть, где тут ремни...
Я прошёл вдоль тел, вглядываясь в их лица. Что именно здесь произошло? За что их убили? И почему только их из всей деревни? Неясно.
Поглядывая на Наглого, который сейчас легко бы получил кличку Бледный, я отгонял от себя ещё несколько мыслей. О том, почему мы здесь никого не нашли из живых. Неужто здесь никто из детей не сумел спрятаться?
Вдруг в уже привычное многоголосое мычание вплёлся новый звук. Ржание.
Кодик вскинулся:
— Оп-па! — оглянувшись на меня, спросил. — Господин?
Я зло усмехнулся и махнул рукой:
— Возьми с собой Поварёнка и Ловкача, — помедлив, добавил. — И этого Голубоглазого, пусть покажет, на что способен.
С чего-то нужно начинать? Или с мелочи, или сразу по-крупному, с воровства лошадей. Я правда отлично помнил, что воины выносливей лошадей и за день могут пройти больше. Но отец тогда говорил об опытных солдатах нашего Дома, а я пока своих немногочисленных людей никак не мог назвать бы опытными.
Теперь я понимал, что тот же Кодик все прошлые месяцы не показывал своих сил. Его можно считать полноценным старшим воином. Самое малое. Но вот остальные? Им даже до признания младшими воинами Малого дома, как я хвалился, далеко, раз нас сумел догнать Голубоглазый.
Потому-то эти две лошади и ускорили нас. Позволили скинуть со своих плеч лишний груз, которого, честно сказать, изрядно прибавилось в этой деревне. А ещё Голубоглазый и впрямь знал здесь половину дорог и сразу мог сказать, какую на развилке выбрать, чтобы не заехать
Мы даже успели вернуться из своего дозора раньше, чем рассчитывал Глебол. Ещё до темноты.
В трёх сотнях канов от стен крохотного городка раскинулся лагерем наш отряд. Десятки квадратных и потрёпанных шатров выстроены рядами. Тут и там торчали флаги с гербами. Отыскать герб Кузни, пламя, под которым мы держимся вместе, труда не составило. Стражники на въезде в лагерь не задали нам ни одного вопроса, знакомые ведь лица.
У нашего шатра, шатра Кузни, я махнул рукой, приказывая солдатам остаться здесь. Разберутся. Сам же двинул к Глеболу.
Гаэкуджи держатся ближе к центру лагеря.
Правда, его на месте не оказалось, нашёлся лишь Визир.
Я коротко доложил ему:
— Пусто. Ни одного местного, даже ребёнка. Семь мёртвых, у них поглотили всю кровь.
— Ясно, ничего нового, — Визир махнул рукой. — Свободен.
Но я не спешил уходить, пользуясь тем, что сейчас наставник оказался здесь один.
— Достопочтенный Визир, почему мы третий день торчим на одном месте, а не торопимся догнать реольцев? Вы же учили совсем другому, а так мы лишь позволяем этой шайке безнаказанно разорять наши земли.
Визир неприятно улыбнулся:
— А когда Адалио командовал вашими отрядами, он всегда объяснял тебе свои поступки?
— Они никогда не выглядели такими глупыми.
Визир скривился:
— Твоё дело выполнять приказы, хённам. И меньше задумываться над тем, что они должны означать.
Я поджал губы, кивнул:
— Понял, наставник.
И развернулся прочь.
Встал я утром очень рано, чтобы успеть потренироваться в одиночестве. Но оказался не единственным. На утренней прохладе отрабатывали движения мечом Трейдо, Хасок, Андалио и Эстро.
Я молча присоединился к ним. Мы словно окружили шатёр и сражались вокруг него.
Теперь я многое понимал. Понимал зачем отец с детства заставлял меня нагружать тело и заучивать движения.
После посвящения идару уже не нужно таскать тяжести. Что получил от Хранителей, то и получил. Это простолюдины могут пройти посвящение второй и третий раз. Идар, в чьей крови плескается ихор, доставшийся от родителей, просто напросто сгорит, попытавшись сделать это. Хранители накажут подобного безумца.
Всё. Дары получены. Не нужно никаких формул и слов, как второй крови, что следуют пути внешних техник. Достаточно выплеснуть жар души и пожелать. И вот уже на сорок шагов вокруг идара Паладина раскидывается аура воодушевления.
Взмахи меча заставляют жар души переплавляться в умения меча. Мне, как Возвышенному мечнику, третьему рангу идаров, доступны три умения меча. Дождь клинков, Стена меча и Покров клинков.
Но это не значит, что после посвящения можно позабыть о тренировках и дрыхнуть, как сейчас делают это большинство бывших птенцов.