Поляк с поплавками
Шрифт:
Она сморщилась, открыла мутные глаза и снова послала меня нахуй.
— Обязательно пойду, мадам, — ответил я, — дорогу покажете?
Тетка размахнулась и попыталась влепить мне пощёчину. Я увернулся, и она из-за сильного замаха скатилась с лежака и уебалась между сидениями. Я начал её поднимать. Она начала меня материть. Я усадил её на сиденье и начал пристёгивать транспортной лентой. Она брыкалась, называла меня сукой и почему-то Арменом.
Карпыч обхохатывался с меня и предлагал мне охмурить барышню. Ага, «барышня»: лицо опухшее, под
— Миш, носилки же у нас есть? — спросил я жалобно у ржущего мичмана.
— Андж, да какие носилки? Глянь, какой бабец, — жопа упругая, сиськи стоячие, хватай в охапку и тащи. Валька вам помиловаться в медпункте разрешит, пока трезвяк не приехал.
— Сука ты! — внезапно оживилась «спасённая», — и все вы мужики суки, — продолжила она и вырубилась.
Вот тут я с ней согласен. Про всех мужиков перебор. Но мичман в данный момент определённо. Миша выскочил на берег, не боясь поцарапать алюминиевые борта. Я взвалил дамочку на плечо и побежал с ней к медпункту. Да вроде нетяжелая. Главное, чтоб блевать не начала.
— О, почём брал? — подколол меня идущий навстречу «сумасшедший» Шишечка.
— Да все закончились, такие только остались, — ответил я.
— Гандон штопаный, — высказалась в сторону Шишечки пассажирка на плече и зарыдала.
Валька была уже наготове. Вот в чём ей не откажешь, так это в профессионализме и в красивой причёске (тут шучу). Я бухнул «барышню» на кушетку. Валя тут же вкатила ей укол, заставила выпить какую-то хрень и сказала мне подержать ведро, в которое тут же начала стругать спасённая. Ну вот нахрена мне это? Я сдержал рвотные позывы и ещё пару раз бегал, выливал блевотину и полоскал ведро, в которое поласкала мадам. Ей на глазах становилась лучше, Валюха вкатила ей капельницу и жестом отправила меня обратно.
На улице на лавочке сидел Карпыч и, весело болтая ногой в драном шлёпке, лизал мороженку.
— Шишка по расчасовке пошёл, — оповестил он меня, — чего там у нашей мадам?
— Да ревёт во всю глотку, Валька её успокаивает.
— Да, хорошо, что заметили, а то бы перегрелась на солнце и кирдык. Чего они с утра пораньше бухают-то?
— Да там не с утра, а с вечера. Перегарище за километр вышибает.
Вышла Валька, вынула из пачки длинную коричневую сигаретку, пошевелила пачкой. Намекает, что мало осталось. Чего прямо-то не сказать? Ладно, придется Машку снова искать. Думаю, поможет с иностранным куревом.
— Андж, сейчас трезвяк за этой Вероникой приедет. Скажи, что её родственники забрали, хорошо? — попросила меня медичка.
— А чего так? Она же синяя на пляже была.
— Ну, это бабское, проблемы с мужиком и всё такое. Кобелина её на море развязался и во все тяжкие, так она его с подружкой своей застала, ну и сам понимаешь.
— А-а-а-а, — протянули мы одновременно с Карпычем, нихера не понимая.
— Ты сходи в зону под центральной вышкой,
Делать всё равно нечего, схожу, чего уж там. Пошёл в указанном направлении, через десять минут поиска нашёл и лежак, и вещи. Странно, что никто ещё из «синих» не поживился. А ну да! Рядышком на двух лежаках расположилась необъёмная мадам лет за пятьдесят и взглядом старого «чекиста» сверлила всех окружающих ей пляжников. Пришлось сделать официальный вид, хорошо, что Карпыч сунул мне красную повязку.
— Сто первый? — спросил я у «необъёмной».
— Подтверждаю, — сказала тётенька и подозрительно посмотрела на меня.
— Я со спасательной, Веронику в санчасть отвезли, она вещи попросила забрать, — сказал я, как можно официальнее. Тётка спустила на нос очки, внимательно меня рассмотрев, потом достала блокнотик с карандашиком и записала все мои данные. И после этого разрешила забрать вещи.
Шестая серия «Потёмки разума»
За спасённой приехал трезвяк, но я его выпроводил, убедив старшего наряда, что набежала куча родственников и увезли болезную. Старшему наряду было вообще пофиг, в принципе, как и мне.
Карпыч предложил, пока есть свободная минутка, прогуляться к одному хорошему заведению. Прошли чуть дальше пляжа и вышли на поворот в городок. Неспешно болтая, подошли к обыкновенному круглосуточному киоску, торгующему газировкой, жвачками и болгарскими сигаретами. Чего он меня сюда приволок?
— Понюхай, — сказал Карпыч и втянул ноздрями воздух.
Я, задрав голову, начал усиленно дышать через нос. Ну и чего? Запахи цветов, дороги, пыли, моря. И тут, еле слышный в симфонии запаха — чудесный аромат жареного мясца. Нежный такой, едва уловимый. Но вкусный — пиздец!
— Миш, шашлычком по-моему пахнет? — осторожно спросил я.
— И ещё каким! Смотри: с виду ларёк и ларёк, ничего примечательного, а заходим за вот этот куст с розами...— Миша потянул меня за собой. И действительно, за розовым кустом была натоптана хорошая тропка. А за киоском стояло несколько мангалов, рукомойник и столики под пляжными тентами. И чудесный запах жареного мяса усилился. За мангалом колдовали два парнишки и, что удивительно, не «лаврушники» или армяне, а обыкновенные такие русые хлопцы, одинаковые с лица.
— Мишан! — поприветствовали они его взмахами картонок, которыми раздували угли.
Мы с Карпычем сели за столик. Подбежал один из парней:
— Ребят, сейчас на подходе с курицей и свинина, минут пять ждать.
— Хорошо, Стёп, нам с собой. Ещё лаваш кинь, зелень и лук, — попросил Карпыч.
Я начал подсчитывать в уме, сколько у меня денег в шортах.
— Ни кипешуй, — уловил моё волнение мичман, — северный флот угощает. Здесь самый дешёвый и вкусный шашлык, чисто для своих. Пацаны — одноклассники моего младшего брата, сами дело открыли, готовят хорошо.