Поляк с поплавками
Шрифт:
— Намёк понял, сегодня график уборки сделаю, — почесал голову Семён и пошёл к себе на вышку. Я быстренько домыл, забежал к Валентине и передал ей кассету.
— О, класс, — обрадовалась она, — я думала звиздишь!
— Да не, не приучен пока, но думаю потренироваться!
— Слушай, а чего ты Анджей? — вдруг спросила Валюха и почесала свою копну на голове, — я всё время думала, что ты Андрей.
— Так всё просто: маман, когда беременная была, хотела сына Андрея, отец хотел сына Женю, он и сам Женя, а дед хотел поляка! — ответил я с серьёзными щами.
— И что? — не поняла медичка.
— Ну и, чтобы
Под хохот Вальки я покинул медпункт и побежал к своему пирсу. Карпыч мирно беседовал с нашим техником, уже переодевшись в тельняшку и обрезанные по колено трикушки. Я быстро перекинулся в шорты и тельник, нахлобучил на голову панаму.
Технарь с удивлением посмотрел на меня и одобрительно показал большой палец.
— Год в Газнях, в такой шарахался по срочке, — непонятно заявил он.
Ну молодец, что могу сказать. Газни это же в Афганистане. А я и не думал, что наш худосочный и подбухивающий техник воевал. Хотя татуировка «ОКСВА» на плече есть, но я как-то внимания не обращал.
Мы спустили «Восток-31» на воду при помощи «шишарика» и наш катер радостно закачался на мелких волнах. Карпыч начал свой утренний ритуал. Проверил масло, бензин, включил радиостанцию. Я наполнил питьевые баки, проветрил карематы, надраил медяшки специальной тряпочкой, извазюканной в чём-то зеленом.
Мы прошлись на малом ходу вдоль пирса. Карпыч рули какие-то проверил. Я чуть не слетел с бака при резких разворотах. Пока мы проверялись и готовились, появился Шишечка со своим матросом, выходившие по расчасовке после нас. Они спустили своего фанерного триста семидесятого и тоже занялись обслуживанием судна. Солнце поднялось и начало припекать. Центральная пока задач на выход не ставила, и я, восседая на шезлонге, слушал рассказы Карпыча о его морской службе.
Карпыч рассказывал интересно с подробностями, но я ни хрена не понимал.
— А он схватил, такой, напильник и давай лапы якорю хуячить, шоб не блевануть, — разорялся мичман, активно жестикулируя руками.
Кто такой Капрас Бербаза, моря не видевший, и почему он решил блевануть? Очень интересно, но нихуя непонятно!
Я спустился на катер попить водички. Бля, уже нагрелась. Не очень сильно, конечно, но уже и не такая прохладная. А если? Действительно! Наберу льда в санаторской столовке и в пакетах притащу, а потом засыплю в баки. Лёд, наверное, таять долго будет, и вода будет более-менее прохладная. Заливные горловины, вроде, широкие, куски льда пролезут. С такими мыслями я поменял мичмана на радиостанции, снова положив наушник в банку. Тут меня снова начали донимать рационализаторские мысли. А на хрена наушник? А вот если перепаять или скрутить эти проводки и присоединить их к магнитофону или к динамику от колонки? Слышно же будет? Или нет? Есть у меня знакомый, который занимается такой фигней. Но он уже школу закончил, куда-то поступать уехал. В какой-то институт культуры, по-моему. Подошёл техник-моторист, поболтали с ним о погоде и о самогоне. В разговоре я ему пожаловался на наушник и выдал свои предложения. Руслан хохотнул:
— Ой, бля, придумал, я на динамик в своей бэхе сто двадцать третью выводил, в шлемофоне-то жарко сидеть. Тут делов на пять минут. Смотри, а если на мафон вывести, то и громкость можно регулировать. Притащишь динамик,
Вот так! Оказывается не я один такой умный! А динамик я дома найду. Или магнитофон сеструхин попробовать подсоединить? Но тут вопрос возникает, а как Центральную слушать, если музыка играет?
Надо просто притащить динамик и магнитофон с собой брать. Музыку слушать. Руслан сказал, что магнитофон на бортовую сеть катера подсоединить вообще плёвое дело, и батареек не надо.
Тут нас вызвала Центральная, и мы пошли в акваторию пляжа. Прошлись до Ёжика, стали в межбуйковом пространстве. Я по обыкновению устроился на баке, сидя на пенопластовом круге в позе лотоса. Я уже приловчился наблюдать за морем при небольшом волнении и особого неудобства не испытывал. Отдыхающие резвятся, солнышко светит. Поступил вызов, кто-то на матрасе ушёл за буйки и, походу, его тихонько сносит в открытое море. Пляжник, наблюдаемый в бинокль, признаков жизни не подает. Лежит жопой кверху и не шевелиться. Или «солнечник», или помер. Я высмотрел одинокий одноместный надувник, качавшийся на волнах уже довольно далеко от первых буйков.
— Миш, курс зюйд эээ, бля, вот там! — и я вытянул руку в направлении матраса.
На среднем прошли акваторию, скинули до малого. На матрасе жопой кверху в пляжном халате лежала какая-то тётка и не шевелилась вообще. На окрик Карпыча в мегафон не ответила. Рука безвольно болталась в море.
— Трупак, походу, — резюмировал мичман, — На буксир не взять, придётся тебе спускаться для осмотра и найтовать матрас, потом подымем на лежак.
— Ээ... трупак? — мне как-то расхотелось нырять.
— Ну, сам не видишь, не реагирует вообще. Мотор стуканул походу. Ты не боишься мертвяков-то?
Я сделал кислую мину, типа не боюсь. Дрожащими руками стянул шорты, надел шапочку, очки, ласты. Побултыхался на трапе, якобы входя в температурный режим, и нырнул. Сука, не рассчитал и вынырнул прямо возле головы «трупака».
Волосы в воде, лицом в матрас. Я хотел заплыть сбоку, но тут краем уха среди шёпота волн услышал посторонний звук. Сопение! Так называемый трупак сопел ! А значит, он жив! Набравшись смелости, вынырнул снова у головы и, схватившись левой за край матраса, правой приподнял голову за волосы. Каким же мощным перегаром на меня выдохнуло! Аж глаза под очками заслезились. Женщина лет тридцати, с опухшим лицом и синяком под глазом. Но живая! Просто в жесточайшем отрубе!
— Пошёл нахуй, урод! — сказала голова и снова упала в матрас.
— Карпыч, да она бухая в хлам! — радостно заорал я.
— Ну отлично! А то с трупаками морока одна, то ментам показания давай, то родственники наезжают. Буксируй сюда, будем затаскивать.
Я, работая ластами, отбуксировал матрас к трапу. Карпыч кинул мне транспортную медицинскую ленту. Я с усилием пропихнул ленту под сиськами дамочки, потом под мышки, пристегнул карабин и махнул мичману. Тот быстро закрутил ручку лебедки. Тело бухущей пляжницы, в полусидячем положении зависло между матрасом и бортом. Подтянули повыше, я забрался по трапу, и вдвоём мы вытащили «пострадавшую» и уложили на лежак. Я закинул матрас на борт. Миша уже сообщил на Центральную об успешной эвакуации и попросил вызвать «трезвяковских» к нашему медпункту. Пока он докладывал, я разломил капсулу с нашатырем и сунул ватку под нос «спасённой».