Полынь-трава
Шрифт:
— Я не за то приехал — спокойно жить.
— Знаю, знаю, — выговорил Шевцов, открывая дверцы «мустанга» и приглашая Матковскиса занять место рядом. — Наш центр заинтересован в новых силах и новых идеях.
— Идея оставается прежней, слава богу… Плюс новый смысл.
Машина шла, будто едва касаясь шинами ровной, без щербинки ленты асфальта. Матковскис бросил взгляд на спидометр, стрелка уткнулась в цифру «90».
— На счетчике пишется миля или километр?
— Давно не ездили?
— На такая машина первый
— Вы еще многое здесь узнаете, Брониславс Григорьевич. Завидую вам. Ничего бы не пожалел, чтобы посмотреть на Канаду свежим взглядом. Есть, есть где развернуться в этой стране.
— Что с Болдиным?
— Выбыл на лечение Павел Александрович. А мы уже три дня готовимся. Господин Алпатов звонил, предупреждал нас. Очень почтительно господин Алпатов относится к вам.
— Господин Алпатов? — переспросил недоверчиво Матковскис. — Который, не припоминаю.
— Ничего удивительного. — Слепокуров самодовольно произнес: — Сам обладатель фамилии тоже, должно быть, пока не привык к ней. Это как-никак Уразов Ярослав Степанович. Только сразу и не узнаете его. Его бы и матушка родная не признала теперь.
— Когда обещал делать звонок Ярослав Степанович?
— На неделе.
— Это будет случиться быстро, — небрежно заметил Матковскис. — Догадывается, что я привез.
— Возможно, — поддержал Шевцов. — Просил, чтобы встретили вас как надо. Отель — пять звездочек, высший класс, «Онтарио».
В тот же день, за полночь, в номере Матковскиса раздался звонок из Ла-Пасы.
— Добрый вечер, это Алпатов Петр Петрович.
— Здравствуйте, узнаваю по голосу и по оперативность.
— Как списки?
— Порядок.
— Мой совет, до нашей встречи постарайтесь забыть о них.
— Уже забыл.
— Завтра же нанесите визит в аргентинское посольство. Сеньор Сальвадор Эвангелисте, запомните, пожалуйста, Сальвадор Эвангелисте. Назовете свое имя, и все. Как у вас с наличностью?
— Благодаря господин Шевцов вполне достаточно.
— Ко мне вопросы имеются?
— Где и как увидать Болдина?
— С этим не торопитесь.
— Зачем тогда мне надо было делать такое кружение, Петр Петрович, не проще было бы прямо к вам?
— Во-первых, я хотел, чтобы вы познакомились с господином Шевцовым и его коллегами… А во-вторых, в Европе не было второго господина Эвангелисте, такого предупредительного и сговорчивого. Вот вам и ответ. Я позвоню послезавтра в это же время. До скорой встречи.
ГЛАВА III
Евграф Песковский
«Ганс Ленц отправляется в баню с американским тазиком, английским мылом и сохранившейся еще с довоенных времен мочалкой. Суббота его банный день. Он готовится к нему обстоятельно и торжественно,
Я тоже жду субботы, банного дня. Завтра в одном из номеров под топчаном будет записка для меня.
Встреча была назначена в загородном парке.
Чиник меня встретил словами:
— Наконец нас с тобой ждет одно общее дело! Что ты думаешь об Америке?
— Любишь головоломки?
— Ничего подобного. Решил с места в карьер.
— Ну продолжай.
— Очень неплохо найти человека, который мог бы выслать приглашение, ну, естественно, и деньги на дорогу. А вот повод… слушай, ты не возражал бы стать наследником?
— Кого, чего?
— Бизнесмена. С тем чтобы самому превратиться со временем в такового… По-моему, у тебя есть все данные: молодой, вызывающий доверие. Шрам, он только придает уважение… Стреляли?
— Нет, память об одном крушении в Белоруссии. Ну давай дальше.
— Итак. Я бы лично без тени сомнения ссудил тебя кредитом. Как ты думаешь, какая побудительная причина могла бы заставить живущего в Америке Юрия Николаевича Чиника пригласить к себе перемещенное лицо по имени Томас и по фамилии Шмидт? Где и при каких обстоятельствах могли бы «твои» родственники встречаться с Чиником-старшим? Когда, в какие годы примерно могли оказать услугу господину Чинику, которую тот не забыл и на которую решил ответить сейчас, после окончания войны? Известно пока только одно, что тебе надо быть там и что там есть мой отец Чиник и, скажем, еще несколько человек, которые тебе в этом деле помогут. Нужно преодоление формальностей. Давай напрягать извилины, управляющие нашей фантазией.
— Я фольксдойче, выходец из России, оставшийся после войны в Германии, возможности моего передвижения крайне ограниченны.
— Итак, при каких обстоятельствах могли встретиться наши родители или родственники до девятьсот девятого года?
— Называй города, где бывал и служил Чиник.
— Торжок, Николаев, Кронштадт, Петербург, Москва — это то, что я знаю наверняка.
— Отец Томаса Шмидта был инженером в «Балтийском пароходном товариществе».
— И занимался он…
— Технической реконструкцией флота.
— А где имел обыкновение твой фатер проводить летние отпуска?
— Если честно, то в маленьком зеленом горном местечке Аджикенде; вывозить к морю жену и сына зарплата чекиста не позволяла.
— Но это было в двадцатые годы в твоей семье, а нас сейчас интересует семья Шмидта и годы с седьмого по девятый. Разве у инженера Шмидта не могло быть привычки в разгар сезона выезжать на Кислые Воды или, скажем, в Баден-Баден?
— Давай уж лучше выберем Кисловодск.
— В один хороший вечер Шмидт-старший встретился в галерее с симпатичным и грустным молодым офицером.