Полюби во мне тьму

Абалова Татьяна Геннадьевна

– Дуня! Твое имя Дуня! Читай свою книжку!

– Ась?
– ответило привидение, стоящее в проеме окна на противоположной стороне. – Что вы сказали?

– Дуня любит милорда! – успела выкрикнуть Лючия, прежде чем большая ладонь зажала ей рот, прекратив доступ воздуха. Шипение, подобное змеиному, раздалось у самого уха, и нестерпимая боль от укуса в шею заставила дернуться и распахнуть от ужаса глаза.

– Вы не знаете, что произошло с той девушкой? Почему она так кричала?

– Не обращай внимания. Она умалишенная.

Ее уже успокоили, - человек в красных одеяниях откинулся на спинку высокого кресла и в задумчивости уставился на привидение, которое так и сидело на подоконнике, беззаботно болтая ногами. Женщина, чьи волосы и при жизни наверняка не слушались гребня, шмыгнула носом и, застеснявшись внимательного взгляда, широко улыбнулась.

– Я вам нравлюсь?

– Конечно. Ты красивая и у тебя очень приятный голос. Почитай мне немного.

Дуня растерянно похлопала ресницами.

– У тебя на шее висит книжка со сказками.

Пальцы привидения нащупали веревочку и потянули ее. На свет вывалилась пухлая книжица.

– О!

– Это история о девушке, которая вечно все забывала, а потому записывала события ушедшего дня. Ее звали Дуня. Тебе это имя о чем-нибудь говорит?

– Нет, я такую сказку никогда не читала.

– Дуня полюбила демона, но у нее была соперница – молодая и красивая Лючия, которая магией приворожила милорда, - человек в красном произносил слова вкрадчивым голосом, но его острый взгляд не упустил бы и малейшего признака того, что привидению знакомы называемые имена.

– Подлюка какая! – возмутилась Дуня и опять шумно шмыгнула носом. Спохватившись, что ведет себя как какая-то деревенщина, прекратила болтать ногами и добавила, старательно делая голос аристократически томным: – Прошедшая ночь была холодна, не правда ли? Я даже малость простыла.

Человек в красном рассмеялся, хлопнул ладонью по подлокотнику и поднялся.

– А почитать? – призрачная женщина, видя, что собеседник собирается уходить, заметно расстроилась. – Вам же так нравится мой голос…

– Я приду чуть позже, Солнечный Луч. Смотри, не вывались в окно, - он подергал за ремешок, проверяя, надежно ли тот привязан к креслу. И, подражая привидению, произнес: – Утренний ветер весьма свеж и игрив. Будь осторожна.

Дуня широко заулыбалась, провожая человека в красном влюбленными глазами. А он был действительно хорош. Хоть лет ему перевалило за сорок, седина, серебром обрамляя смуглое лицо, придавала тому благородства, а немногие морщины, пролегшие в уголках глаз и у четко очерченного рта, свидетельствовали о добром нраве и способности часто улыбаться. Широко посаженные глаза светились умом и прозорливостью. Красные одежды, несмотря на яркий цвет, лишь оттеняли мужественную красоту стареющего человека. Рельефно обтянутый мускулистый торс и легкость в движении указывали на то, что мужчина при всей своей утонченности уделял время физическим упражнениям. В его руках запросто можно было представить и изящно натянутый лук, и тяжелое копье, что с первого раза пронзит неприятеля.

***

– Вертис, ну как? Привидение

что-нибудь заподозрило?

Стоило человеку в красном войти в богато обставленную комнату, где большую часть занимал длинный стол с двумя рядами стульев, молодой дэйв кинулся ему навстречу.

– Нет, Захра. Не переживай, Дуня по-прежнему глупа. Кстати, сегодня она Солнечный Луч. Не перепутай, если вздумаешь покопаться в ее записях.

– Глупа – не глупа, а книжку с себя снять не позволяет. Каждое утро все заново. «Ах, какая красавица, да и голос прелестен!», - Захра скривился, отчего стал похож на капризного юнца, совсем недавно получившего по физиономии. Распухший нос явно нарушал гармонию лица, а залегшие под глазами тени придавали ему нездоровый вид.
– Надоело. Чтоб ее ветер унес.

Вертис по отечески похлопал Захру по плечу.

– Она может быть полезна, не зря же ею дорожит Высший демон.

Открылась противоположная дверь, и комната стала заполняться людьми, которые поклонами приветствовали Захру и его более взрослого собеседника. Обилие красного цвета (одеяния пришедших в точности повторяли наряд Вертиса – платье в пол со строгим рядом мелких пуговиц и широким кушаком, несколько раз опоясывающим талию) говорило о принадлежности собравшихся к единому сообществу. Лишь несколько гостей, подобно Захре несших за плечами длинный плащ, скрывающий от взора остального мира крылья, выделялись из толпы вполне обычных людей особой красотой и молодостью, не испорченной признаками увядания.

– Приветствую вас, мой король! – подошедший старец слегка склонил лысеющую голову, на коже которой время и солнце оставили ржавые пятна. – Сегодня вы выглядите гораздо лучше. – И, удостоив более пренебрежительным поклоном Захру, добавил, скользнув внимательным взглядом по его синякам и разбитому носу: – Вы, мой принц, как всегда великолепны.

– Тебе бы тоже пора сменить тело, - улыбнувшись, ответил Вертис. – Старое уже сильно поистрепалась.

– Я страшусь боли, - старик опустил глаза, и король отметил, как некрасиво собрались морщины на его высоком лбу. – Последнее освобождение меня самого чуть не свело в могилу.

– Чем дольше носишь, тем больше усилий требуется, - Вертис перевел взгляд на краснокрылого юношу, что расслабленно улыбался, слушая сетования старика.
– Я слышал, твой внук вновь допустил вольность, - король совсем немного повысил голос, и это не осталось незамеченным. В комнате стихли разговоры. Все присутствующие затаили дыхание. – Открыто насмехался над Высшим демоном, явил себя в истинном виде…

– Молод еще, неразумен, - голос старика дрогнул, и улыбка сползла с лица его отпрыска.

– Столько веков мы прятали способность жить в теле человека, и все уничтожено одним похваляющимся юнцом?

Старик рухнул на колени и склонил голову. Рядом с ним упал и юноша. Кончики его крыльев мелко дрожали.

– Спесь не дала незаметно покинуть человеческое тело? – слова короля кололи. – Или игры с демонами задумал, змееныш?

– Я т-т-тоже королевского рода! – юнец вдруг дерзко вскинул голову. – И со мной не подобает так разговаривать!