Полюбить таким...
Шрифт:
– Добрый день, Олег Леонидович, – поздоровалась она. – Как самочувствие?
– Кажется, лучше, – ответил Олег и удивился, насколько у него хриплый и сдавленный голос. – Давно я здесь?
– Два дня. Давайте знакомиться поближе. Меня зовут Валентина Федоровна. Я – ваш лечащий врач.
– Очень приятно, – ему действительно было очень приятно.
– Сейчас я вас посмотрю, кое-что выясню у вас, и мы решим, что же дальше с вами делать.
– А что со мной можно делать? – удивился Олег.
– Я имела в виду, ваше лечение. Сесть можете? – она
– Попробую.
Олег никогда в жизни не думал, что станет таким мокрым, от того, что сядет. Как гору свернул. От перемены положения и от слабости у него закружилась голова. Он вытер вспотевший лоб и посмотрел на Валентину Федоровну. Она взялась за стетоскоп и начала его слушать. Попытка, по её просьбе, глубоко вдохнуть закончилась новым приступом кашля. Она терпеливо подождала, пока Олег накашлялся, и стала пальцами постукивать его по ребрам и по спине. Олегу было ужасно неловко из-за того, что он был таким мокрым. Ещё и голова кружилась. Наконец Валентина Федоровна велела ему лечь. Это было очень кстати, потому что ещё минута, и он просто упал бы.
– Теперь давайте посмотрим на вашу печень, – она очень заботливо пощупала правый бок, и видимо осталась довольна.
– На месте печень? – спросил Олег.
– Да, на месте, – она улыбнулась. – Раз вы шутите, это верный признак того, что скоро поправитесь. Давайте посмотрим ещё, что здесь делается, и потом поговорим.
Только сейчас Олег обратил внимание, что у него слева на груди небольшая повязка. Валентина Федоровна аккуратно отодрала пластырь и посмотрела на то, что под ним. По-видимому, там тоже всё было в порядке.
– Сейчас девочки освободятся и положат свежую повязку. Теперь давайте выясним, как давно вы стали нашим больным?
– Два дня назад, – Олег удивленно посмотрел на неё.
– Вы меня неправильно поняли. Ваши родители, Оксана Леонидовна и Максим Георгиевич сказали, что вы вернулись домой уже больным и что-то говорили о том, что вас где-то лечили. Может быть, я не всё правильно поняла? Кроме того, у вас на лице и руках характерные следы обморожения. Меня интересует, когда вы вообще заболели.
– Вообще, – он наморщил лоб, стараясь сообразить, какого же числа у него начался кашель. – Где-то пятнадцатого сентября.
– А вы знаете, какое сегодня число?
– Если я здесь два дня, то первое декабря.
– Всё правильно. Вы не пытались лечиться за всё это время?
– Как вам сказать? – объяснять ей всё было бы слишком долго. – В некотором роде. Случилось так, что я остался один в лесу и выбирался к лесничеству очень долго. Когда я пятнадцатого ноября туда вышел, то уже почти не мог дышать. Лесник меня травками с неделю поил, в бане парил. Легче мне стало настолько, что я смог добраться домой. Дорога заняла пять дней.
– А ещё полтора месяца?
– Понимаете, я был в тайге с геологической партией до двадцать восьмого сентября.
– Тогда почему вы остались там ещё на столько? – она удивленно посмотрела на Олега.
– Я сорвался с обрыва. Меня посчитали
– Да… – она внимательно смотрела на Олега. – Странная история. Если всё это так, то вам невероятно повезло.
– В чем?
– Вы в рубашке родились. Сорваться с обрыва и остаться живому. Добираться, как я поняла, по морозу до жилья полтора месяца и снова остаться живому. И добраться сюда, с таким жутким плевритом, это тоже было чудо. У вас было настолько много жидкости в легких, что непонятно, как вы дышали.
– Добраться к вам, чудом уже не было. Разве что «скорая» по дороге куда-нибудь врезалась.
– Слава Богу, обошлось без этого. Я имею в виду вашу дорогу от лесничества до дома.
– Тогда вы правы, я родился в рубашке.
– Кстати, если вы сорвались с обрыва, какие-то повреждения у вас ещё были?
– Наверное, – Олег почувствовал, что начинает уставать. – По всей видимости, у меня было сотрясение мозга: были сильные головные боли, головокружение и рвота. Ещё спиной ударился. Спина у меня болела тогда, болела у лесника, по дороге домой и болит сейчас. Но это терпимо. Руки-ноги остались целы. Обморозился, как вы заметили, но, кажется, это уже почти отошло.
– Завтра, если вы будете хотя бы в таком же состоянии, я обязательно вызову нейрохирурга и травматолога для консультации.
– Может быть, так обойдемся? – Олегу не хотелось, чтобы его снова начали допрашивать с пристрастием.
– Олег Леонидович, не капризничайте, – она примирительно улыбнулась. – Я училась у вашего отца и думаю, что за то, что я не приглашу консультантов, он меня не похвалит.
– Тогда можно вы им скажете, что я ничего не помню или меня долго расспрашивать нельзя?
– Почему? – она удивилась.
– Я устал.
– Обещаю вам, что расспросами вас утомлять никто не станет. И я вас не буду больше сегодня утомлять. Отдыхайте. Если к вечеру не станет хуже, я обещаю пустить к вам Марину Сергеевну и Оксану Леонидовну. Пока я пускала только Леонида Владимировича. Он уехал не особенно давно.
– Спасибо, – Олег попытался ей улыбнуться.
Валентина Федоровна ушла, оставив его одного. Олег закрыл глаза и почти сразу провалился в сон. На той грани, когда уже почти совсем спишь и не можешь открыть глаза, заботливый женский голос спросил у него:
– Олег Леонидович, нужно поесть. Вас покормить?
– Потом… – промурлыкал он сквозь сон, повернулся на бок и зарылся головой в подушку.
Глава 27
Проснулся Олег, когда за окнами начало смеркаться. В палате горел свет. Он настолько крепко спал, что даже не почувствовал, как ему заменили наклейку на груди. Зато, выспавшись, он почувствовал себя значительно лучше. Даже приступ кашля был не таким изнуряющим. В палату заглянула медсестра. Это была совсем молоденькая девчонка, у которой на лбу большими буквами было написано «какую бы мне шкоду сделать?», а выглядеть она хотела страшно серьезной.