Полюбить таким...
Шрифт:
– Олег, можешь считать меня нервным, но я вашего Артёма просто побаиваюсь. Из-за такого дерьма сплошные неприятности всегда.
– Так оно и есть. Только я его не боюсь. Пару раз он мой кулак пробовал, думаю, что лишний раз напрашиваться не станет. Я ведь его предупредил, что разговор, в случае чего, у меня будет более чем короткий – в нюню. Там лес и жаловаться будет только соседней елке.
– Не хочу дурного напророчить, но намучаешься ты с ним.
– Будем надеяться, что ты ошибаешься.
– И всё-таки осторожней.
Макс оказался прав. Не прошло и двух недель, как Олег пожалел, что взял с собой Артёма, но отступать было некуда. Если отбросить его нытье из-за отсутствия удобств и тяжелой работы, а перечислить все остальные «приятные сюрпризы», преподнесенные им, то всё равно их пришлось бы перечислять слишком долго. Без них и дня не проходило. Он измотал Олег и всех в партии. Олег сносил всё довольно долго и терпеливо, но как-то раз не выдержал, сорвался и тряхнул Артёма от всей души. Ещё бы минута и он бы дал по старой памяти волю кулакам. Артём испугался и напоминать ему, что по чем, Олегу не пришлось. Три дня после этого все отдыхали.
Вообще этот год оказался неудачным. Если Артём был неприятностью, которую Олег нажил себе сам, взяв его с собой, то остальное ни от кого не зависело. Начать с того, что погода не баловала.
Двадцать шестого сентября они закончили работы и тронулись в обратный путь, через два дня вышли на берег, нашли место для подъема и теперь двигались вдоль обрыва метров пятнадцати высотой. Потом им предстояло свернуть снова в лес, и через двое суток они должны были выйти к деревне. Олег был очень рад, что буду скоро дома – ему срочно нужен был врач, дела его были не особенно хороши. И ещё Олег радовался тому, что наконец-то избавится от общества Артёма.
Ближе к вечеру партия остановилась на короткий привал, как раз перед тем, как снова углубиться в лес. Все веселились, шутили. Домой хотелось всем. Олег сидел близко к краю обрыва и вслушивался в затихающие звуки леса и смех. Странное и неприятное ощущение появилось у него – будто он видит всё это и слышит в последний раз. Олег посмотрел на часы – пора было двигаться в путь. Он уже забрасывал на плечи рюкзак, когда отстегнулась одна лямка. Олег присел и начал её застегивать, сказав ребятам, чтобы они шли вперед, а он их догонит. Артём остался ждать Олега. Он стоял и смотрел, как Олег возится с лямкой. Наконец Олег тоже забросил рюкзак на плечи.
– Ну, что, идем? – кивнул он Артёму.
– Домой, что ли хочешь? – насмешливо спросил Артём.
– А ты нет? – Олег слегка сощурился.
– Знаешь, чего я сейчас хочу? – Артём недобро улыбнулся.
– Ума не приложу.
– Я почти полгода спал и во сне видел, чтобы ты в этом лесу и загнулся.
– Артём, ты здоров ли? – Олег нахмурился. – Что это за разговоры?
– Так решил тебе, наконец, умнику, сказать всё.
– Не место и не время. Вечером скажешь.
– Не будет у тебя вечера, братец! – он как-то странно рассмеялся.
– Ты что мелешь? Идем, смеркаться скоро начнет.
– Как ты думаешь, что для меня было самым классным воспоминанием? Никогда не догадаешься! Когда ты кровищей умылся, а потом, когда баба твоя опрокинулась и ты с цацкой в обнимку в своей комнате сидел, сам чуть краше покойника! – он расхохотался.
– Что дальше?
– Ничего. Теперь вернусь и посмотрю, с чем будет сидеть вся твоя веселая семейка, когда ты опрокинешься!
– Не дождешься! – Олег начал злиться.
– Дождусь. Здесь свидетелей нет.
Удара под ложечку Олег не ожидал и сразу же согнулся пополам, хватая ртом воздух. В следующий момент Артём добавил второй удар в грудь. Олег не удержался, сделал шаг назад и с ужасом почувствовал пустоту. Он не успел ни схватиться за что-нибудь, ни вскрикнуть. Ему показалось, что падал он очень долго. Боли от удара Олег не почувствовал, только ощущение собственного тела куда-то исчезло, и он провалился в темноту…
…Олег с трудом открыл глаза. Ему было очень холодно, ужасно болела голова, его мутило. Где-то рядом слышался шум воды. Небо было светло-серым. Олег попробовал шевельнуться. Это движение отозвалось болью в спине, но боль была терпимой. С превеликим трудом он сел. Стояли сумерки то ли вечерние, то ли предрассветные. Лес, обрыв, река – всё покачивалось у него перед глазами. Рюкзак так и остался на спине. По мере возможности, Олег освободился от него и попытался вспомнить, как же всё произошло. Ну да, Артём столкнул его с обрыва и он, упав, потерял сознание. Сколько же он так пролежал? Час? Больше? Олег посмотрел на часы и ужаснулся – было первое октября. Получается, что без сознания он пробыл почти двое суток. По идее, партия должна была сегодня во второй половине дня подойти к деревне. В таком случае, через пару дней они должны были вернуться с помощью. Что ж, пару дней Олег мог подождать. Сам бы он ни за что не поднялся на почти отвесный склон. Даже, если бы он вернулся назад, ему не удалось бы выбраться. Примерно в двух часах пути отсюда обрыв подходил прямо к воде, а река в этом месте была довольно глубокая. Получалось, что Олег был заперт с трех сторон – с двух был обрыв, с третьей – река. Ему было очень холодно. Только сейчас Олег рассмотрел, что ветки ближнего кустарника покрыты инеем. Нужно было развести огонь и согреться. Олег подтащил к себе рюкзак, достал нож и попробовал встать. Хорошо, что нож он успел отбросить. Голова не только болела, но ещё и кружилась. Он упал на колени, его стошнило. Потом ему удалось добраться до воды, ополоснуть лицо и сделать несколько глотков. Вода была настолько холодной, что начало ломить зубы. Костер получилось развести только через несколько часов. Из-за слабости и головокружения любое движение давалось с трудом. Нельзя сказать, чтобы Олег так уж сильно согрелся, но некоторое облегчение всё-таки было. Временами он то ли впадал в дремоту, то ли просто отключался. Так наступил вечер, а за ним ночь. Снова Олег очнулся ранним утром. Было не просто холодно, его лица касались не то капли, не то… Олег открыл глаза, и его наихудшие предположения подтвердились – пошел снег. Нужно было придумать какую-то крышу над головой. В том состоянии, в котором он находился, построить даже самый примитивный шалаш было почти невозможным. Остаться без него и превратиться в снежную скульптурку, а потом и в сугроб, Олегу не хотелось. Снег так и не прекращался. Ещё и северный ветер задул. Температуру это не повысило. С шалашом Олег провозился целый день, и к ночи у него была крыша. Он снова провалился не то в сон, не то
Говорят, что надежда умирает последней. Олег никогда не думал, что метель может не прекращаться столько дней. Он шел, падал, поднимался, когда не было сил подняться, почти полз. Он терял счет дням и часам. Те жалкие подобия шалашей, которые ему удавалось соорудить для ночлега, почти не спасали от ветра и совсем не спасали от холода. Но ему удавалось развести небольшой костерок и немного отогреть руки и ноги. Олег боялся смотреть на дату на часах. Он шел слишком медленно, его бы черепаха обогнала. Порой, забываясь коротким сном, Олег думал, что утра у него уже не будет. Утро наступало. Олег заставлял себя подняться и идти дальше.
Двадцатого метель стала потихоньку утихать, но усилился мороз. Олег вышел к тому месту, где можно было сворачивать в лес. К этому времени он настолько ослабел, что подъем на небольшой склон был для него почти непосильной задачей. Он затратил на это почти полдня, а когда выбрался наверх, уже не мог двигаться. Как ни старался Олег подняться, ничего не получалось. Он падал. Начало вечереть. Снег почти совсем прекратился. Олег лежал и плакал от бессилия и обиды. Он не хотел умирать в этом Богом забытом уголке. Он хотел домой, хотел ещё хотя бы раз увидеть родителей и Оксану, увидеть фотографию Марины… Становилось темно. Холод сковал тело. Сначала было больно, потом боль исчезла. Олегу очень хотелось спать. Он понял, что это конец. Последнее, что он видел, это было черное бездонное небо в разрыве облаков и кольнувшие глаза через марево слез звездные иголочки. Где-то протяжно завыл волк…
Олегу снилась Марина. Она стояла посреди заснеженного леса и манила его, звала.
– Я не могу, – прошептал он.
– Вставай, я тебе покажу куда идти.
– Ты заберешь меня с собой?
– Нет. Я тебя домой приведу. Ничего не бойся.
Сон был очень реальным. Просто невероятным. Олег почувствовал, как просыпается. Его лица касалось что-то мокрое, шершавое и горячее. Было странно тепло. На ноги будто что-то навалилось мягкое и тяжелое. Такое же мягкое и тяжелое что-то лежало под боком. Олег решил, что его, наверное, нашли и замерзнуть он не успел. Только то, чем протирали ему лицо, было довольно странным и, мягко говоря, дыхание протиравшего не совсем приятно попахивало. И тут Олег сообразил, что это не протирают лицо, а… облизывают. Он приоткрыл глаза. Кричать не своим голосом он уже не мог, у него вырвался только хриплый сдавленный стон. Прямо надо ним была звериная морда, и эта морда его воодушевлено облизывала. Небо было чистым и уже начало сереть. Олег попробовал шевельнуться. Морда подалась слегка назад. Он приподнял голову и тут же предпочел упасть назад. Морда была не одинока. Рядом с ней появилась ещё одна. А принадлежали эти морды никак не морским свинкам, а волкам. Олегу оставалось выяснить, что же лежит у него на ногах и под боком. Он снова приподнял голову. На ногах у него лежал волк и под боком волк. И ещё несколько крутились рядом. Первое, что пришло Олегу в голову, это то, что волки приняли его за мертвого. Второе, что сейчас в глотку ему вцепятся хорошо развитые челюсти, и его лесное приключение окончательно подойдет к финалу. Честно сказать, ему даже захотелось, чтобы этот момент наступил поскорее. Однако волки нападать не спешили. Они дали Олегу спокойно усесться, и рассматривали, как детишки новую игрушку. Тот, что облизывал лицо, так даже хвостом помахивал. Тогда Олег решил, что, должно быть, это собаки, которых он принял за волков. Но это были не собаки. Олег поднялся. Они так и смотрели на него. Он сделал несколько шагов, и они переместились следом за ним. И всё так же, ни один из них не выказывал агрессивности. Тогда Олег решил, будь, что будет. Дальше он шел в сопровождении этой веселой компании. Иногда они отставали, чтобы поохотиться, но потом неизменно возвращались. Первые несколько дней Олег ещё пытался ломать голову над тем, почему же они идут за ним. Чего он тогда только не передумал – начиная от того, что волки ручные, и заканчивая тем, что они просто ждут, пока потенциальная добыча отдаст концы. Потом Олегу стало безразлично, что будет дальше. Он просто шел. Он уже не смотрел на часы. Он больше не разводил костер. У него не было сил сломать или срезать несколько веток. Снег был глубокий, и искать что-нибудь под ним было бесполезно. Еда заканчивалась. Он потерял полностью ориентацию во времени. Он шел, не зная, идет ли в нужном направлении или уже сбился. Ему было трудно дышать, мучил кашель. Когда силы подходили к концу, Олег падал в снег и выключался. «Попутчики» тут же окружали его и согревали. В себя Олег приходил от «умывания». Этот волк неизменно облизывал лицо и махал хвостом. По-видимому, облизывать Олега ему очень нравилось. Олег даже разговаривать с ними пытался. Своего «умывальщика» он назвал Бобиком. Потом еда, вернее, её скудные остатки совсем закончились, и какое-то время он плелся, закусывая снегом. Олегу уже казалось, что это никогда не закончится, он жалел, что не умер сразу и не замерз чуть позже. Это безумие грозило остаться вечным. Для полноты ощущений снова начался снег и ветер. Правда, метель ещё не разыгралась, но впереди была ночь. Когда начало смеркаться, Олегу послышался лай собак. Он решил, что это галлюцинация. Волки слегка занервничали и теперь держались немного сзади. Среди деревьев показался желтый огонек освещенного окна. Чем ближе был огонек, тем меньше у Олега оставалось сил. Это был дом лесника, к которому он шел. В дверь Олег не постучал, а скорее, поскреб. Теперь и в доме залаяла собака. Сознание начало уплывать. Когда дверь открылась, а на пороге появился лесник, Олег упал…