Ползучий плющ

Купер Наташа

– Дайте-ка взглянуть.

От раздавшегося прямо у нее за спиной голоса констебля Триш вздрогнула и круто развернулась, прижимая ежедневник к груди.

– Не смейте подкрадываться ко мне подобным образом, – сказала она, ей понадобилось мгновение, чтобы подавить испуг. – Нет. Не вижу причин, по которым я должна показывать вам мой ежедневник. Что все это значит?

Если бы он попросил вежливо, не пытаясь запугать ее, она, вероятно, разрешила бы ему посмотреть. Никаких секретов в ежедневнике

не было. Но нельзя позволять полиции думать, что она имеет право на все, чего ни пожелает. И кроме того, констебль ей не понравился.

– Нервничаете, мисс Макгуайр. С чего бы это? Какие-то личные записи, а? Скрываете что-то от посторонних глаз?

Глядя на него и пытаясь понять, зачем он пытается ее разозлить, Триш заметила, что он чуть вытянул вперед губы, словно намекая на поцелуй. Триш не смогла удержаться от гримасы.

– А это все что значит? – спросил он, указывая на кучи бумаг, книги и ксерокопии статей, разложенные на большом столе.

– Я пишу книгу о преступлениях против детей по заказу «Миллен букс».

– Интересуетесь этим вопросом, да?

– Да. – Она подняла брови, по-прежнему чувствуя боль между ними. – Я адвокат. С окончания учебы я специализируюсь на делах, имеющих отношение к детям.

– А почему? – спросил он, видно было, что это не произвело на него впечатления. Триш не удивилась. Она знала, что большинство полицейских презирают адвокатов, так же, как большинство адвокатов исполнено решимости никогда ни в чем не давать полицейским спуску. Обе стороны слышали слишком много страшных историй о судебных процессах, пошедших по неверному пути, запуганных подозреваемых и приговорах на основании неправильно интерпретированных улик.

– Потому что я женщина, констебль Хэррик. Когда я начинала в адвокатуре, женщинам обычно поручали именно такую работу. Как одно время и в полиции, насколько мне известно.

Он отошел от нее к компьютеру:

– Вы подключены к Интернету?

– Да, – настороженно ответила Триш. – А что?

– Заходили когда-нибудь на порносайты?

– Да, констебль Хэррик. Заходила. Это часть моей работы.

– Нравится, да?

– Нет. Я нахожу вашу манеру задавать вопросы отвратительной. Если вам больше нечего мне сказать, я бы попросила вас обоих уйти. Мне вам сказать абсолютно нечего.

– Вы ошибаетесь, мисс Макгуайр. Вы очень многое можете нам сказать. Для начала, что именно вы делали с Шарлоттой Уэблок, когда находились в ее спальне во время приема, который давала ее мать. И сколько еще раз вы были с ней наедине, и как вы заставили ее…

Потрясенная Триш уставилась на него. То краткое время, что она провела с Шарлоттой, значило для нее очень много. Мысль о том, что такой человек, как констебль Хэррик, попытается придать их общению грязный смысл, была ей отвратительна.

– Достаточно, –

перебила она. – Я попросила вас уйти. Пожалуйста, сделайте это.

Констебль попытался угрожать и требовал отчета обо всем, что она делала, начиная с утра прошлой субботы, но Триш была слишком зла, чтобы отвечать на какие бы то ни было вопросы. Когда же он попытался запугать ее, она процитировала закон, относящийся к допросу подозреваемых, которые не находятся под арестом. Она хотела, чтобы ее голос звучал холодно и тихо, но поймала себя на том, что к концу перешла на крик.

К ним подошла сержант Лейси.

– Мисс Макгуайр, – значительно улыбнувшись, сказала она, – вы должны понимать, что при попытке найти Шарлотту Уэблок нам приходится задавать самые разные неприятные вопросы всем, кто может сообщить нам хоть что-нибудь полезное.

– Я прекрасно это понимаю, – процедила сквозь зубы Триш.

– Тогда не могли бы вы разрешить Сэму осмотреть вашу квартиру?

– Только с ордером, – сказала она, двигаясь к входной двери. – Я прошу вас уйти, если, конечно, вы не собираетесь меня арестовать. Это возмутительно.

– Мне очень жаль, что вы так это восприняли. Все остальные, с кем мы разговаривали, изъявили готовность помочь. Вы уверены?..

– Пожалуйста, уйдите. Немедленно.

– Сэм?

Казалось, он собирался поспорить, но мгновение спустя покорно последовал за сержантом. Захлопнув за ними дверь, Триш направилась на кухню, ругаясь на ходу.

Она кляла констебля и себя за то, что потеряла самообладание, и даже Бена, из-за которого она разнервничалась и плохо спала. Если бы она хорошенько выспалась, то обращалась бы с полицейскими более разумно.

Ударившись рукой о стойку и стукнув о край раковины одну из кружек так, что от той откололся кусок и ее пришлось выкинуть, Триш в конце концов сделала себе напиток, отдаленно напоминающий кофе. Она съела тост, надеясь, что углеводы помогут ей успокоиться, и, когда наконец пришла в себя, позвонила Антонии, которая показалась ей занятой и неприветливой.

– Что ты хочешь, Триш?

– Сообщить о предварительных результатах теста на полиграфе.

– Да? Она выяснила что-нибудь полезное?

– Только то, что рассказ Ники про детскую площадку, по-видимому, правда.

– Что ж, толку от этого немного, не так ли?

– И что, похоже, она видела там Шарлоттиного тренера по плаванию. Правда, она запуталась, когда Эмма попыталась это уточнить, и сказала, что, наверное, просто видела его раньше в тот же день в бассейне, но я подумала, что, возможно, ты захочешь сообщить об этом инспектору Блейку. Ему будет полезно узнать, что там мог быть ее тренер по плаванию.

Наступила тишина.