Помещицы из будущего
Шрифт:
К моему удивлению дочка даже не всхлипнула, лишь немного скривилась, когда подруга завернула ее в крыжму. После этого на нее надели крестик, крестильную рубашечку и чепчик. Священник повел Петра и Таню, держащую на руках Машеньку вокруг купели, а дьячок запевал: - - Елицы во Христа крестистеся, во Христа облек'oстеся. Аллилуйя!
По православному обычаю у Машеньки состригли несколько волосков с затылка, затем с макушки, потом с правой стороны и уже в самом конце - с левой. Отец Никифор отдал их дьякону, чтобы тот скрепил их воском и тоже опустил
В отличие от нашего времени, в прошлом их прикрепляли к обратной стороне именной иконы. Поэтому священник пообещал спрятать их за иконой Святой Равноапостольной Марии Магдалины.
Нас с мужем принялись поздравлять, а слуги уже бегали с блюдами да подносами. Головин пригласил всех к столу, а я отдала дочку Глашке, чтобы та положила ее в колыбель, стоящую у теплого бока голландской печи.
Как только гости расселись за столом, в дверях показалась веселая и раскрасневшаяся Аглая Игнатьевна, держа котелок с кашей. Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда гости принялись поднимать и опускать стол, произнося пожелания, чтобы новорожденная так же высоко росла, да здорова была.
Нянюшка подошла к столу и, поклонившись, сказала:
– Здравствуйте, гостики честные, кумушки любезные! Бабушка идет, кашку несет!
– Пришла пора отца соленой кашей кормить! – засмеялся Родион Макарович, поглядывая на моего супруга. – А ну-ка, Аглая Игнатьевна, приготовьте Павлу Михайловичу блюдо!
– Это я мигом! Это я сейчас! – нянюшка положила в тарелку Головина гречку и высыпала на нее целую ложку соли. – Давайте, барин, не побрезгуйте! Отведайте кашки!
– Эх, была не была! – махнул рукой муж, и старушка принялась его кормить, приговаривая:
– Как раба Божия Елизавета маялась, так и ты помайся!
Головин кривился, но ел, а мне его было жаль до ужаса. Но, похоже, муж получал удовольствие от всего происходящего, а гости и подавно. Они весело подбадривали Павла, смеялись над тем, как он морщился, а Апехтин уже держал наготове рюмку с рябиновой настойкой.
– Запить надо! Павел Михайлович, голубчик, на вас лица нет!
– Да что ж вы ему такую рюмочку суете, любезный? – хохотал его сиятельство, протягивая Головину большую рюмку с вином. – Губы смочить?!
После кормления Павла, Аглая Игнатьевна взялась угощать всех присутствующих нормальной кашей. Все воткнули ложки в котелок с оставшейся гречкой, и она пошла, обходить каждого со словами:
– Кашка на ложки, новорожденной на ножки!
Гость набирал ложку каши, после чего дарил подарок. Чего только ни получила моя доченька! И серебряную ложечку с гравировкой, и мерную икону, и украшения из жемчуга. А Родион Макарович преподнес малышке деревянную лошадку-качалку и удивительной красоты перстень. Подарков было так много, что скоро на подносе, который держала Таня, не осталось места.
– Вся в дарах, дитятко наше! – всхлипнула нянюшка. – Аки царевна! Спасибо, гости дорогие! А теперь и за праздничек пора!
Стол просто ломился от блюд. Студень,
О слугах тоже никто не забыл. Я дала каждому по несколько монет и распорядилась, чтобы в людской накрыли столы. Пусть тоже выпьют по рюмочке за здоровье Машеньки. Ванька с остальными ребятишками получили полную корзину сладостей и помчались делить их в старый сарай. Сегодня праздник должен был быть у всех.
Глубокой ночью, когда дом погрузился в сон, я вдруг поняла, что он ожил. Живущие в нем тайны больше не пугали меня, как и все эти шорохи, скрипы и стуки. Теперь дом светился изнутри, окруженный снегами, будто драгоценной оправой. Он встретил нас настороженно, потому что его душа была больна, а теперь дом выздоравливал, изгоняя тьму из своих стен.
– Поместья мирного незримый покровитель,
Тебя молю, мой добрый домовой,
Храни селенье, лес и дикий садик мой,
И скромную мою обитель…
– Не спишь, Галочка? – раздался из темноты голос мужа. – Чьи это стихи?
– Пушкина… «Домовому», - ответила я, прижимаясь к его теплой груди. – Он родится через двадцать девять лет. Знаешь, что Пушкин говорил о Екатерине? “Екатерина знала плутни и грабежи своих любовников, но молчала”.
– О Боже, дорогая! Прошу, будь осторожнее! Я не хочу опять в монастырскую тюрьму! – тихо засмеялся Павел. – Я слишком счастлив… И если лишусь его, то не переживу.
Я знала это. Потому что чувствовала то же самое.
Глава 25
Март пришел с веселой капелью и тем самым, будоражащим запахом оживающей земли. Весенние перемены пока были едва заметны, но уже ощущалось дыхание пробуждающейся природы, которое особенно хорошо чувствуют птицы. Шумные стайки синиц, весело порхали с ветки на ветку, подлетали к окнам в поисках пищи, а задиристые воробьи с громким чириканьем устраивали бои. В полях еще лежало много снега, но он стал темным и рыхлым, растекаясь тонкими ручейками по размытым канавкам.
В усадьбе все шло своим чередом. Дел было невпроворот, ранней весной работы не меньше, чем в период посадок. Мы с Таней с удовольствием занимались рассадой, соскучившись за зиму по работе в огороде и устав от безделья. Для нее мужики сбили длинные деревянные ящики, которые мы собирались установить в самой светлой комнате усадьбы с эркером.
Семена были аккуратно собраны нами еще осенью, и теперь они должны пройти процедуру замачивания в стимуляторах роста. Но прежде мы дали им набухнуть в обычной воде. Я зачерпнула ковшик чистого снега, дала ему растаять, а потом использовала по назначению. Такая водичка была намного полезней обычной, и земля при поливе не покрывалась коркой, оставаясь рыхлой.