Помещицы из будущего
Шрифт:
– Мы еще сами не знаем, но скорее всего кто-то поджёг табор. Нужно спросить у цыган, может они видели что-то подозрительное. Но им пока не до этого, - ответила я, испытывая к нему уважение и благодарность за его беспокойство. – Как ваше здоровье?
– Я чувствую себя намного лучше, но давайте лучше поговорим о куда более важных вещах.
– Павел Михайлович заметно нервничал. – Елизавета Алексеевна, позовите Софью. Она должна присутствовать при нашем разговоре.
– Она в гостиной. Давайте пройдем туда, - я почему-то тоже начала нервничать. Что с ним? Щеки горят,
Мы вошли в гостиную, и нянюшка с Таней изумленно уставились на Головина.
– Доброй ночи… Павел Михайлович… - Аглая Игнатьевна перевела на меня недоуменный взгляд. – Случилось чего?
– Павел Михайлович узнал, что табор сгорел и что цыгане сюда пошли. Вот и приехал, чтобы удостовериться, что в «Черных водах» все в порядке, - сказала я и попросила: - Нянюшка, оставь нас.
– Да, да… - она опустила голову, направляясь к двери. – Пойду Евдокию подниму, пусть самовар поставит.
Таня тоже была удивлена. Она присела на софу, а я опустилась рядом с ней, в нетерпении ожидая, что скажет Головин.
– Я много думал о происходящем… О вашем незавидном положении, о Потоцких… - мужчина несколько раз прошел мимо нас, нервно сжимая кулаки. – Сегодня у меня был предводитель дворянства Апехтин Федор Яковлевич. Он рассказал, что Потоцкая настроена решительно. Мне понятны ее стремления, но Апехтин слишком хорошего мнения об их семействе и вряд ли поверит в то, что она хочет заполучить земли. Даже если он и прислушается ко мне, дело о попечительстве будет рассматривать весь совет, члены которого частые гости на богатых приемах Потоцкой. Мне даже кажется, что пожар в таборе как-то связан с вашим делом…
Конечно, связан! Но вот только я решила помалкивать, интуитивно чувствуя, что так будет правильно. Таня тоже молчала.
– Вы придумали, как помочь нам? – поинтересовалась я, справедливо полагая, что этот разговор Головин начал не просто так. – Тогда расскажите все, не томите.
– Да… Есть один вариант. Елизавета Алексеевна… - он побледнел, глядя на меня. – Я прошу вашей руки.
Глава 38
Я вроде бы услышала, что он сказал, но не могла толком осознать происходящее. Меня? Замуж? Нет, желание взрослого мужчины жениться на молодой девушке вполне объяснимо, но с его сердцем… Да и вообще, представить себя чьей-то женой я пока не могла. В мыслях даже не проскальзывал такой вариант развития событий.
Головин смотрел на меня с напряженным ожиданием, а потом, видимо, до него дошло, что я нахожусь в шоке.
– Господи, Елизавета Алексеевна! Простите меня! – воскликнул он, делая шаг в нашу сторону. – Я должен объясниться… Мое предложение это всего лишь попытка спасти вас от притязаний недобросовестных соседей. Я ни в коем случае не претендую на брак в полном смысле этого слова… Понимаете, о чем я говорю? Вы молодая девушка, у которой вся жизнь впереди, а мне уже осталось немного. Детей у меня нет, родственников, которым бы я хотел оставить свое имущество тоже, а вас с Софьей я помню еще маленькими девочками… Вы выросли на моих глазах.
– Но почему
– Увы, этот вариант был бы идеальным, но и Потоцкая, и Апехтин знают о проблемах с моим здоровьем, - развел руками мужчина, тяжело вздохнув при этом. – Она обязательно воспользуется этим. Уж поверьте мне, барышни.
А ведь действительно. Болезнь Головина могла сыграть огромную роль, причем не в нашу пользу.
– Я не настаиваю, но вы должны хорошо подумать, - продолжал тем временем Павел Михайлович. – От этого брака для вас, девушки, будут только выгоды. Став замужней женщиной, вы, Елизавета, сможете стать официальной опекуншей Софьи. «Темные воды» останутся под вашим управлением. Но самое главное, что я хочу предложить вам: вы можете жить здесь. Я не стану неволить вас с переездом. Ну и конечно, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.
Я уже пришла в себя и, слушая его, понимала, что это идеальный вариант. Но все-таки у меня были кое-какие сомнения. Нужно хорошо подумать, прежде чем принять такое серьезное решение. Попасть в ловушку очень легко, а вот выбраться будет трудно.
– Прошу прощения, барышни, но я просто обязан спросить вас… - в голосе Павла Михайловича прозвучала неловкость. – Откуда эти следы на ваших лицах? Вас кто-то обидел?
– О, нет! Не волнуйтесь, – даже не моргнув, Таня поведала ему историю с перестановкой в спальне. – Глупо получилось. Нам нужно быть осторожнее.
– Действительно. Нужно быть аккуратнее… - Головин видел мое смятение и не стал давить своим присутствием. Елизавета Алексеевна, я сказал все, что хотел. Теперь слово за вами. Я заеду к вам через несколько дней. Доброй ночи, барышни.
Если он и не поверил истории со столиком, то вида не подал.
– Доброй ночи, Павел Михайлович, - попрощалась с ним Таня, а я лишь задумчиво кивнула.
Головин ушел, и в гостиной воцарилась тишина. Мы молчали несколько минут, переваривая все, что произошло.
– Неожиданно… - первой подала голос подруга. – И вроде бы все идеально в этом плане… Но что если он тоже имеет виды на наши земли?
– Он болен. Причем серьезно. Зачем ему земли и лишние волнения в связи с этим? – попыталась я рассуждать логически. – И тем более, даже женившись на мне, Головин не получит все, ведь есть еще ты.
– И что ты думаешь?
– Пока не знаю… Мне нужно поразмыслить, взвесить все за и против, - ответила я. – Кстати, ты тоже думай.
В гостиную вошла Аглая Игнатьевна с подносом и удивленно огляделась.
– А барин где?
– Уехал. Все-таки ночь на дворе, – Таня забрала у нее поднос, на котором стояло блюдо с кренделями.
– Зря только Евдокию заставила самовар на угли ставить… - проворчала нянюшка. – Ночь какая-то заполошная…
– Иди спать, нянюшка. И мы пойдем, - подруга с удовольствием откусила золотистый бок кренделя. – Отдохнуть нужно от всего.