Помещицы из будущего
Шрифт:
Аглая Игнатьевна научила нас варить необычное крыжовенное варенье. Причем этот процесс занимал не один день. Ягоды нужно было собирать строго с десятого по пятнадцатое июля, а потом очищенный неспелый крыжовник сложить в покрытый глазурью горшок. Но сам секрет заключался в том, что каждый слой ягод перекладывался рядами вишневых листьев и немного щавелём и шпинатом. После чего все заливалось водкой, закрывалось крышкой, обмазывалось тестом и отправлялось на несколько часов в печь. На следующий день крыжовник выкладывался в холодную воду и три раза кипятился в ней. Ягоды перекидывали
А с двадцать четвертого июля в день Офимьи-комарницы начиналась заготовка малинового варенья. Из смородины мы готовили варенье и наливку, делали левашники — тонкие пластинки протертых и высушенных на солнце ягод. Из них зимой можно было варить кисель и делать начинку для пирогов. Но самое большое впечатление на меня произвело варенье из слив, вернее, последний штрих его приготовления. В каждый горшочек Аглая Игнатьевна укладывала бумажный кружок пропитанный ромом. Оказывается, ром для пропитки заказывали из Петербурга. Он придавал варенью особый аромат и помогал ему дольше не портиться. Нянюшка с тяжелым вздохом показывала нам бутылку, в которой оставалось меньше половины, и сетовала, что на следующий год «рому уж не достать».
Жизнь шла своим чередом, несмотря на все проблемы и беды, свалившиеся на нас, и это помогало мне двигаться дальше. Думать обо всем, переживать да плакать я позволяла себе только ночью, когда оставалась одна…
Глава 2
Со всеми проблемами, свалившимися на нас, мы с Таней совершенно позабыли о стекольном заводе. Вернее, о тех людях, которые сторожили его.
Они явились в усадьбу рано утром еще до завтрака. Оказалось, что мужчинам никто не платил жалованье уже несколько месяцев. Как раз после того как мы отстранили от дел Грыгоровича.
– Барышни, што ж нам делать? Дальше сторожевать али как? – седой мужик явно чувствовал себя неловко, переминаясь с ноги на ногу и теребя старый картуз. – Верно, позабыли о нас?
– Конечно, оставайтесь на своем месте, - сказала я. – Сейчас управляющий рассчитается с вами. Хорошо, что вы пришли сами.
Таня пошла искать Демьяна, а я осталась, чтобы поговорить с неожиданными гостями.
– Все спокойно у вас? Может, нужно что-то?
– Да, спокойно. А вчера вот незнакомый барин приезжали, спрашивали, кто хозяин, - ответил второй мужик с пышными усами и круглым добродушным лицом. – Дык, мы сказали, что Засецкие. Видно, что барин неместный. Может, даже с самого Петембурга приехали. Дюже важный, одежа дорогая, и в стеклышки смотрит, видать, глаза плохие.
– Он больше ничего не говорил? – мне было интересно, кто это мог быть, и что ему было нужно на нашем заводе.
– Нет, барышня. Посмотрели да уехали, - седой нетерпеливо поглядывал мне за спину, видимо, ждал появления Демьяна с деньгами. – Вы вот спрашиваете, что надобно нам. Так есть просьба, барышня.
– Я слушаю, - я приготовилась к тому, что мужики сейчас попросят или увеличить жалованье, или что-то
– Проведали мы, что вы цыганам выделили землю под деревню и под посевы. Коли бы вы нам поле дали под засев, дык мы стали бы там рожь сеять и вам часть отдавать. Уж больно малы наделы в деревне, и земля там мертвая почти. Урожай плохой совсем.
– Хорошо, мы подумаем над этим, - пообещала я. – Земли-то много, только вот в аренде она. Но скоро вернется в наше пользование.
– Спасибо, барышня, что выслушали и ответ дали, - седой мужик поклонился, а усатый следом за ним.
– Благодарствую.
Они получили свое жалованье и отправились обратно, а вот история с заводом имела продолжение. На следующий день к нам в усадьбу наведались Петр и Андрей, чтобы рассказать интересные новости.
За все это время парни несколько раз приезжали в «Черные воды», предлагали свою помощь, поддерживали нас морально. И нужно было отдать должное Петру, он ни словом не заикнулся о том, что однажды произошло между нами.
Сегодня же они привезли целых две хороших новости. Первая заключалась в том, что Головину было позволено отправлять и получать письма, а вторая как раз касалась стекольного завода.
Оказалось, что приезжавший туда барин был никто иной, как богатый купец Пименов Родион Макарович. Он гостил в доме отца Петра. Но приехал мужчина в эти края в первую очередь за тем, чтобы узнать о стекольном заводе, а поведала ему о нем не кто иной, как сама Потоцкая. Кто знает, с какой целью она рассказывала купцу о чужом предприятии, но эта гадина точно имела свои планы на наше имущество. В этом я совсем не сомневалась. Возможно, будучи уверенной, что попечительство над нами уже дело решенное, барыня решила подсуетиться с заводом. И покупателя ведь уже нашла, зараза эдакая!
– А что ему наш завод? – с подозрением поинтересовалась Таня. – Купить хочет?
– Хочет. Спрашивал у отца, кто вы такие, как дела ваши идут, - кивнул Петр и тут же добавил: - Вот только мы с батюшкой считаем, что вам не следует завод продавать. В аренду сдайте, и будет. От аренды проку больше.
Ну, в этом я была с ним полностью согласна. Главное, чтобы арендатор нашелся якорный, то есть постоянный. Но если исходить из деятельности стекольного завода, то смысла в краткосрочной аренде такого производства, конечно, не было.
– Когда же он к нам собирается наведаться? – эта новость не так сильно обрадовала меня, как первая, но все-таки настроение подняла. Копеечка к копеечке, глядишь, и полна кубышка. Пусть даже этой кубышки будет хватать только на безбедную жизнь усадьбы. Но нам на другое и не требовалось.
– А с чего моему мужу письма писать позволили? – мне не терпелось узнать самое важное для меня. – Неужели смилостивились над ним?
– Да зачем вам знать это, Елизавета Алексеевна? Главное, что теперь вы сможете переписываться. – Петр не хотел рассказывать подробности, что говорило об их с Андреем причастности к этому делу. Возможно, молодые люди заплатили за послабление режима, и это лишний раз характеризовало их с хорошей стороны.